Заговоренный меч - Есенберлин Ильяс (мир бесплатных книг TXT) 📗
Вот тогда-то Мухаммед-Мазит-тархан и обратился к Бурундуку с просьбой о союзе. Через своего человека он предложил совместно напасть на Мухаммеда-Шейбани и изгнать его из Туркестана. Так или иначе, но выжидательная политика, которой под прямым воздействием султана Касыма придерживался в последнее время Бурундук, дала свои первые плоды.
Объединенное войско Белой Орды и главного северотуркестанского хакима окружило Сауран, и Султан-Махмуд стал деятельно готовиться к обороне. По совету султана Касыма Мухаммед-Мазит-тархан написал послание биям и аксакалам Саурана, напоминая об их подданстве и предлагая во избежание кровопролития сдать город без боя. Они послушались и на тайном совете решили сдаться на милость хана Бурундука. Посланные ими людьми схватили ничего не подозревавшего «Абулхаирового барса» Султан-Махмуда и выдали его вошедшему в город султану Касыму…
Это и явилось той каплей, которая переполнила чашу спора между Бурундуком и Касымом. Осаждавшие город султан Касым и его союзник Мухаммед-Мазит-тархан устроили пир по случаю взятия Саурана и возвращения его под эгиду Белой Орды, с чем наконец-то согласился упрямый главный хаким. Прибывший в город хан Бурундук развалился на шелковых подушках и одеялах, принадлежавших Султан-Махмуду, и пиалу за пиалой пил густой кестам. Не переговорив даже со своим военачальником, он приказал:
— А ну-ка доставьте мне сюда этого Султан-Махмуда!
Вместо внука Абулхаира вошел султан Касым. Он отдал необходимый поклон хану Белой Орды по древним законам, присел на указанное ему место.
— Мне передали, что вы, мой повелитель-хан, приказали привести к вам пленного батыра Султан-Махмуда, — сказал он тихо. — Зачем он вам сейчас?
— Мне передавали, что он большой герой, — сказал, нахмурившись, словно осенняя туча, хан Бурундук. — Хочу приказать при мне отрубить ему голову. Вот и посмотрим, как завизжит он: по-батырски или по-бабьи!..
Султан Касым нисколько не возвысил голос:
— Султан-Махмуд попал к нам не как раб, купленный за деньги, и не как воин в открытом бою. Так что мы не властны расправиться с ним без общего решения. Что бы там ни было он — внук хана и единственный брат хана. Чтобы отрубить ему голову, нужно согласие если не Большого, то хотя бы Малого совета!..
Шея, лицо, руки у хана Бурундука налились кровью. На огромный мешок с кизяком стал он похож посреди шелковых подушек. Вдруг он вскочил на корточки. Брови его сошлись в одну линию, глаза едва не вылезли из орбит от страшного гнева.
— Я буду и Большим и Малым советом для абулхаировского отродья! — прорычал он.
— В таком случае прошу вас не забывать, мой повелитель-хан, о другом древнем законе… — Султан Касым по-прежнему говорил тихо, не повышая голоса. — Султан-Махмуд является моим пленником. К тому же он мой двоюродный брат по материнской линии. Я, таким образом, являюсь здесь самым близким его родственником и представляю его интересы.
Даже Бурундук не осмелился противоречить этому древнему закону, принятому в степи. Он поник и забормотал невнятно, с присущим ему косноязычием:
— Чего же ты требуешь от меня?.. Сколько казахских батыров убил этот Султан-Махмуд!.. Что хочешь?.. Неужели отпустить его на все четыре стороны? Говори!..
Султан Касым понимающе кивнул головой:
— Нет, я не требую отпустить его. Но чтобы решить его судьбу, необходимо созвать совет. Мы же не разбойники, а государство, и не к лицу нам подавать примеры беззакония…
— Да… да… — соглашался Бурундук.
— Только созывать этот совет сейчас не время. Мои ертоулы донесли, что Мухаммед-Шейбани подошел под Яссы. С ходу ему не удастся взять такую крепость. А мы, не теряя времени, должны внезапно захватить Отрар!..
Это предложение уже больше понравилось Бурундуку.
— Ладно, выступай, — согласился он и фыркнул. — А твой Султан-Махмуд все равно не избежит волосяной петли!
— Там будет видно!..
Долго еще кипел злобой Бурундук, размышляя над случившимся. Он был похож на кота, у которого из-под самого носа утащили кусок сала. Почти не прислушиваясь к чьим-либо советам, хан Бурундук в особенности не терпел советов султана Касыма. Он бы и сейчас не послушался и казнил пленника, но тот находился под охраной джигитов Касыма и был недосягаем для Бурундука.
По прибытии к себе султан Касым немедленно призвал Саян-батыра. Самым близким человеком ему стал честный и преданный батыр. Он неизменно выполнял наиболее опасные поручения, выказывая при этом недюжинный ум и отвагу.
— Жиен-ага, я хочу поручить вам одно важное дело! — сказал султан Касым, обращаясь к нему как к старшему по возрасту.
— С самого рождения не было у меня ни одного безопасного дня, — улыбнулся Саян-батыр. — Приказывай!
Султан Касым помолчал в нерешительности.
— Вот какое дело… Не совсем безопасно оставаться здесь нашему пленнику Султан-Махмуду, и я хочу тайно отправить его в Созак. Тебе придется сопровождать его и быть там с ним до нашего возвращения из Отрара.
— Да, нелегкое поручение даешь ты мне, — согласился батыр. — А не кажется ли тебе, мой султан, что доставить в Созак Султан-Махмуда — это все равно что доставить его на тот свет. Там ведь сидит правителем ваш брат и его тезка Махмуд с оторванным носом и рассеченной губой. И сделал это наш пленник!..
— Не будет мой брат мстить безоружному за то, что случилось в поединке!
Саян-батыр покачал головой:
— Телесная рана быстро затягивается и перестает беспокоить. Но душевная…
— Нужно во что бы то ни стало уберечь Султан-Махмуда. Я перед матерью поклялся, что не причиню зла детям Аккозы, если сами не поднимут на меня руку!..
— Ладно, я все сделаю, чтобы вы сдержали эту клятву. Но разве неизвестно людям, что я прихожусь по отцу родным братом Рабиа-султан-бегим, жене покойного Абулхаира?
— Нет, я не знал этого. Но что же тогда меняется?
— Разве не от Рабиа-султан-бегим родился Суюнчик? И разве не в войске Мухаммеда-Шейбани сейчас Суюнчик, мой прямой племянник?
— Там ему и место…
— Так-то так, но, если сбежит вдруг от меня Султан-Махмуд, не окажусь ли я волей-неволей твоим недругом?
— Я верю тебе так же, как себе!
— Испытай лучше меня на другом деле, — стоял на своем честный батыр. — Еще раз прошу тебя поручить это кому-нибудь другому!
— Нет другого такого человека! — твердо сказал султан Касым. — К тому же Султан-Махмуд, очевидно, знает о твоем родстве с ним и не будет упираться при переезде. Нам надо сберечь ему жизнь и вернуть его домой живым и невредимым!..
— А почему в таком случае не отпустить мне его?
— Хан Бурундук тогда обвинит меня. Нет, пусть ханский совет решает его судьбу. Там большинство пойдет за мной!..
— Тогда не нужно посвящать во все это самого пленника. Мало ли что может решить ханский совет. А вдруг Бурундук настоит на своем?
— Твой долг состоит в том, чтобы охранять Султан-Махмуда до нашего возвращения из Отрара! — размеренно произнес султан Касым, глядя в глаза батыра.
— Понимаю… — Саян-батыр многозначительно улыбнулся. — Сделаю все, что в моих силах, мой султан!
— Отправляйся сегодня же, пока не случилось ничего непредвиденного. А пленника — в колодки!
— Слушаюсь, мой султан!
В тот же день Бурундук с Касымом во главе всего войска Белой Орды двинулись к Отрару. Но Мухаммед-Шейбани, как только соглядатаи доложили ему об этом, немедленно снял свою осаду Яссы, чтобы не потерять своей лучшей крепости в Туркестане. Он хорошо помнил степную поговорку о комолой козе, которая просила у Бога рогов, но лишилась ушей. Когда казахское войско подошло к Отрару, Мухаммед-Шейбани уже успел с немалыми силами укрыться за его толстыми стенами.
Стены здесь были толще и выше, чем в Яссах, и вдобавок снабжены башнями со специальными бойницами для лучников. Высота их была в сорок мер, а прокаленная серая глина, из которой они возводились, не уступала по крепости граниту. Продовольствия в городе собрали на год осады, воды и топлива тоже вдоволь. Зато осаждающие находились в голой, выженной солнцем степи, продовольствие и фураж приходилось подвозить издалека, вода в арыках была грязная, и нукеры болели от нее. Уже через месяц осады все здравомыслящие люди говорили о бессмысленности стояния под стенами Отрара.
