Ганнибал - Линдсей Джек (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Коляски катили по одной из главных дорог Магары, среди великолепных садов, разделенных вечнозелеными изгородями или каменными стенами и орошаемых каналами. Вдруг коляски остановились.
— Где мы? — спросил Барак.
— У дома Бостара, — ответил Магарсан.
Выйдя из коляски, Барак увидел Бостара, его жену и дочь, которые вышли встретить семью Озмилка. Бостар был одним из богачей Кар-Хадашта. У него были капиталовложения в испанские серебряные рудники и торговый флот, хотя сам он теперь в значительной степени отошел от дел. К удивлению Барака, жена и дочь Бостара, очень толстая девочка лет одиннадцати, сели в его коляску, и к ним присоединилась также его мать. Магарсан пересел в первую коляску.
Тут только Барак заметил, что в первой коляске находится маленькая девочка лет трех; но была ли она там все время или ее только теперь туда посадили, он понятия не имел. Он учтиво вызвался уступить свое место женщинам, но ему ведено было остаться, а дочку Бостара, которую звали Элишат, посадили рядом с ним. Она застенчиво ему улыбнулась.
Коляски снова двинулись в путь. Барак был так изумлен поведением Элишат, что не мог даже думать о Дельфион. Девочка прижималась к нему, хотя ее мать сидела напротив, а когда он отодвинулся, насколько мог, в угол коляски, Элишат снова к нему прильнула.
— Ты любишь фаршированных сонь? — спросила она.
Звук собственного голоса так смутил ее, что она захихикала, а ее мать, вместо того чтобы сделать замечание этой дурочке, добродушно улыбнулась. Но Барак до того отупел от мысли о своей несчастной любви, что никак не мог принять причину такого странного поведения Элишат. Мать Барака нагнулась к нему, подмигивая и кусая губы:
— Мы так рады, что ты снова с нами!
Без всякой нужды она поправила складки его одежды.
Коляски мчались теперь по большой дороге к холмам. Барак догадался, что они направляются к расположенному в ложбине храму Ваала. Пыль поднималась столбом, в закрытой коляске было нечем дышать. Элишат была сильно надушена и напомажена, вокруг нее непрестанно жужжали мухи. Барак увидел, как губы его матери снова зашевелились, словно она собиралась что-то сказать; он молился, чтобы коляска скорее остановилась. Ему хотелось отделаться от этих женщин. Трудно было поверить, что эти три существа, сидевшие в коляске, были одного пола с Дельфион.
Наконец коляски остановились. Барак поспешно вылез и помог женщинам выйти. Только сейчас он догадался, что празднество посвящено осенним жертвоприношениям Ваалу. Он слышал, что в прошлом в Кар-Хадаште, как и в Финикии среди ханаанеев, довольно часты были человеческие, жертвоприношения Ваалу. Но уже давным-давно государство приняло меры к ограничению таких жертвоприношений до двух в год, хотя во времена больших бедствий — поражения в войне, засухи или чумы — жрецы требовали принесения в жертву большого числа первенцев. Но все это было в прошлом, задолго до того, как родился Барак. Даже на эти два ежегодных жертвоприношения теперь смотрели как на пережиток варварства, и многие предлагали вместо людей приносить в жертву баранов или телят. Барак даже предполагал, что в последнее время людей всегда заменяли животными, — после Замы он ни разу не присутствовал при этом обряде.
— Как чудесно! — сказала Элишат Бараку, когда все общество двинулось к двери храма. Магарсан взял на себя заботу о болезненной на вид маленькой девочке, находившейся в первой коляске. Он вел ее за руку впереди всех и говорил о чем-то с двумя жрецами. Жрецы низко поклонились Ормилку, который остановился побеседовать с ними; остальные проследовали вперед.
Храм Ваала представлял собой довольно внушительное прямоугольное строение из камня с размытым дождями фронтоном и головами чудовищ на желобах. Внутри храма стоял смешанный запах бойни и литейной мастерской. Здесь не делали обычных воскурений фимиама и ладана, чтобы забить запах крови. В глубине виднелась бронзовая статуя бога, сидящего на троне, — грубо отлитая фигура, во мраке храма выглядевшая особенно зловещей. Вздрагивающий, мерцающий свет поднимался кверху из лона бога, придавая его лицу мрачное, демоническое выражение.
Храм был уже почти полон, но для Озмилка и сопровождающих его, по-видимому, были оставлены места. Барабанная дробь, сначала медленная и глухая, стала частой и громкой, и зазвенели кимвалы. За завесой в глубине храма женщина запела странно резким голосом в такт с барабанной дробью. Когда она монотонно тянула бесконечно повторяемую фразу, слегка подымая и понижая голос на полутонах, а затем резко переходя на высокие ноты, казалось, будто сердце перестает биться. Вступили другие голоса и большие кимвалы, звенящие, как молот о наковальню, но не звучали ни флейты, ни рожки. Огонь бросал тусклый отблеск на лицо Ваала. Будто кровь стекала у него но лицу, выливаясь из темной впадины широкого рта.
Пение перешло в вой и вопли, резало ухо, сталкиваясь в дисгармонии с шумом ударных инструментов. На дверь опустилась черная занавесь, закрыв дневной свет. Теперь свет лился только из лона Ваала. Из его чресел вырывались языки пламени. Вдруг среди лязга ударных инструментов и завываний певцов к Ваалу приблизился жрец с младенцем на руках. Рядом шла мать. Жрец положил младенца в бронзовые руки бога, а мать успокаивала ребенка: богу не понравится, если он будет плакать. Затем жрец отступил назад, за алтарем включили механизм, бронзовые руки подняли младенца, и он скатился в утробу бога. Под грохот и вопли, которым пронзительно вторили флейты, из чресел бога вырвалось пламя и дитя возвратилось к Отцу.
Звон и стенания было затихли, но затем поднялись вновь, завихрились. Теперь жрец нес на руках девочку лет трех. Барак сначала не узнал ее — она была без одежды, но потом он увидел, что Озмилк сопровождает жреца. Пока совершалось первое жертвоприношение, у девочки были завязаны глаза, но она знала, что произойдет что-то страшное. Ее быстро подняли и положили в бронзовые руки, Озмилк прикоснулся к ней, и через несколько секунд она исчезла в огненном лоне.
— Кто эта девочка? — спросил Барак Магарсана, как только шум начал стихать.
