Салават Юлаев - Злобин Степан Павлович (полные книги .txt) 📗
— Экий ведь ты несговорный, упрямый! — проворчал старик.
Кряхтя, кашляя, охая, жалуясь на боль в пояснице, собирался старый Рустамбай, напяливал шубу, искал малахай, завалившийся куда-то за печку, потом с помощью старой жены разыскивал палку и рукавицы. Салават нетерпеливо ждал его у порога, взявшись за дверную скобу, как вдруг кто-то резко рванул дверь снаружи.
Вся занесённая снегом, тяжело дыша, стояла в дверях Гульбазир.
— Они схватят тебя, Салават! — сказала, как выдохнула, она. — Я была у сестры Кулуя Абтракова. Все три брата сошлись у него и с ними…
— Гульбазир! Девчонка! Что ты болтаешь! — перебил её Рустамбай. — Тебе показалось…
— Нет! Я слыхала! Кулуй послал сына за Бахтияром Янышевым. Лучник Бурнаш побежал к тебе в дом предупредить; Амина сказала ему, что ты у отца… Дочь Кулуя…
— Идём, старшина! — позвал Салават. — А ты говорил, что в деревне одни только бабы! Надо скорей набрать воинов. Начнём с дома Кулуя Абтракова.
Рустамбай испуганно заморгал.
— Может, утром пойдём, Салават? Вон ведь видишь, какой буран — занесло совсем девку! — лепетал он. Услышав от Гульбазир, что ожидается стычка с «верными» баями, Рустамбай не хотел оказаться замешанным в это дело ни с той, ни с другой стороны. — Смотри, ведь какой буран, а! Домов-то не видно!.. — уговаривал он Салавата.
— Война не ждёт хорошей погоды! — оборвал Салават старика. — Боишься? Не хочешь идти?!
— Да ты ведь подумай-ка сам, господин полковник: а ну как девка-то правду сболтнула! Тебя тут схватят, а мне чего будет за то?! Ведь я старшина, значит, нынче.
— Их там много, жягет, — сказала Гульбазир, — тебе их не одолеть! Я правду сказала! Они говорят, что поймают тебя и сведут на завод, отдадут солдатам…
Девушка смотрела на него восторженным взглядом и хотя остерегала его, но в её глазах он читал, что она не верит в его осторожность, в страх перед врагами. Всем существом она хотела, чтобы он её не послушался, чтобы он всё же пошёл на врагов и победил их…
Салават усмехнулся.
— Что ж, Рустамбай-агай, мне идти одному? — спросил он старшину.
В это время дверь распахнулась, и в дом Рустамбая вбежала едва одетая, вся в снегу Амина.
— Салават! — закричала она со слезами. — Спрячься скорей! Они хотят напасть на тебя… Тебя убьют, Салават!..
— Успокойся, жена, — сурово сказал Салават. Он почему-то не хотел назвать Амину ни ласточкой, ни цветком, как звал её дома. — Ты готов, старшина? — спросил он.
— Права ведь жена твоя, Салават, — возразил старик.
Но тут во дворе Рустамбая послышалось конское ржанье, кто-то отпрукнул коня у крыльца и вошёл в сени.
Салават незаметно взялся за пистолет, лежавший за пазухой, приготовившись сопротивляться. Но в клубах морозного пара у дверей стоял только брат Гульбазир, Мурат. Он был обвешан оружием.
— Салават-агай, я собрал тебе воинов. Нас восемнадцать жягетов, — сказал он. — У всех у нас луки, сукмары, ножи, топоры и пики. Возьми нас к себе.
— Сколько же лет тебе, воин? — спросил его Салават.
Мурат усмехнулся.
пропел он.
Салават засмеялся. Смех его подхватил Рустамбай.
— И тебе нет пятнадцати? — спросил Салават юнца.
— Мне шестнадцать. Только троим у нас по пятнадцать лет. А есть ещё по семнадцать!
— И все на конях?
— На конях, — гордо ответил юноша.
— А ты говорил, агай, что в ауле нет годных к военной службе! — сказал Салават Рустамбаю. — Айда к Абтраковым!
— С детьми, господин полковник?! — выкрикнул старик.
— С храбрецами, Рустамбай-агай. Восемнадцать смелых жягетов — это целое войско! — возразил Салават, и в голосе его было торжество. Он знал настоящую цену пылкости и отваге юношей…
В доме Кулуя Абтракова сошлось семеро «верных» баев. Они приготовили для поимки Салавата оружие, верёвки и самых быстроногих коней, собираясь его схватить, как только ночью он окажется один у себя дома.
Это были умные, дальновидные и хитрые люди. Их не прельстили обещания казацкого «царя», как и подсыльщики турецкого султана. Они понимали, что самая большая сила в руках царицы, её губернаторов, чиновников и генералов. Они не верили в победу Пугач-падши и понимали, что турецкий султан силён в Турции, а не в России. Они не играли двойной игры, платили исправно властям всё, что с них причиталось, не участвовали в мятежах, промышляли пушниной и скотоводством, для охоты им разрешали иметь ружья, свинец и порох. Они водили дружбу с заводским приказчиком, торговали с русскими купцами, сами скупали товары в соседних юртах, купцы из Уфы им доверяли деньги на скупку. К ним на кочёвки не раз приезжали чиновники и купцы пить кумыс. Один из купцов долго жил на кочёвке Абтраковых, расспрашивал о башкирских обычаях, слушал песни и сказки, сам рисовал их костюмы, накупил халатов, башкирской посуды, войлоков, кзыл-паласов, женских украшений, даже купил целый войлочный кош и сказал, что будет в России у себя в имении выезжать на кочёвку.
Абтраковы все говорили по-русски и даже были по-русски грамотны. Все они льстили себя надеждой, что после восстания им, как оставшимся «верными», будут пожалованы начальством особые льготы. Они то и дело тайно сносились с заводским начальством, с командирами солдат, расположенных в горных заводах, передавали им списки самых ярых бунтовщиков и мечтали о скором подавлении мятежа, который препятствовал их спокойной торговле. Салавата они считали главным виновником возмущения башкир и выговорили себе заранее хорошую цену за выдачу Салавата властям.
Салават с Рустамбаем вошёл в дом Кулуя Абтракова.
— Салам-алек! — приветствовал он. — Я набираю воинов в Красноуфимскую крепость. Всех, кто может держать оружие, зовёт государь…
— Ай-бай-бай! — с насмешливым сокрушением протянул старший Абтраков. — Знать-то плохо твоему «государю», что ночью послал тебя кликать воинов!
— Говорят, его скоро повесят, твоего «государя». В Оренбурхе на площади виселицу поставили! — подхватил второй брат.
— Ещё говорят, что ты сам с дороги в буране сбился: должно, шёл к каким-то ворам, а попал к честным людям! — засмеялся третий.
— Садись, посиди тут с нами. Допьём чай, тогда тебя свяжем! — нагло сказал Кулуй.
Все семеро мужчин, сидевших в избе, откровенно расхохотались. Они не ждали, что Салават придёт сам в западню, и смеялись своей удаче, уверенные, что он приехал один и некому за него вступиться.
— Старшина-агай, скажи им, что ты знаешь указ государя, — обратился Салават к Рустамбаю.
— Как же, как же! Читал ведь указ. Казак-падша указал всех, кто может сидеть в сёдлах, всех, кто саблю может держать, забирать в солдаты. В указе так сказано: кто противиться станет, тому, значит, смерть! — подтвердил Рустамбай.
— С оружием, что ли, идти? — спросил Бахтияр Янышев с каким-то особым значением.
— Как же, как же! С оружьем, значит! — подтвердил Рустамбай.
— Берись за оружие! — крикнул Кулуй.
И все похватали приготовленное заранее оружие. Но Салават в тот же миг толкнул дверь и выскочил во двор.
Давя друг друга в дверях, заговорщики с криками выскочили вслед за Салаватом, но непроницаемая завеса бурана уже повисла меж ними.
Вдогонку Салавату свистнули стрелы.
— Жягеты! Не выпускай из двора! Бей! Руби их! — послышался голос Салавата за снежною пеленой, — Сдавайтесь, изменники!
И хор молодых голосов повторил:
— Сдавайтесь, злодеи!
Заговорщики, успевшие выскочить из ворот, оказались со всех сторон окружены всадниками, которые прижимали их и загоняли во двор. Заговорщики, не ожидавшие натиска, отступили. Они шли всемером на одного Салавата, а тут им, во мраке и непогоде, представилось целое войско… Они ощетинились, как звери, загнанные в берлогу, пускали стрелы в невидимого врага, но юноши смело наседали на них. Бежать было некуда. Их, как баранов, загнали во двор. Они заперлись в доме Кулуя, превратив его в крепость, из узких окон которой били, как из бойниц, приближавшихся к ним юных друзей Салавата. Загремели выстрелы, вскрикнул раненый.
