Жан Кавалье - Сю Эжен Мари Жозеф (книги онлайн полные версии TXT) 📗
– Гм... Ты не знаешь, что берешь на себя, – промычал Мариус и спросил, указывая на разбойника, спавшего на столе:
– Видишь этого? Это – Эриоль из Тулона. До искуса он, как и ты, говорил, что будет беспощаден. А мне пришлось помочь ему, чтоб прикончить госпожу де Мирамон, его пробу. Правда, потом он заставил простить себе эту слабость.
Дрожь пробежала по телу Кавалье при мысли, что перед ним виновники страшного преступления, подробности которого привели в ужас весь Лангедок. Он хотел нажать курок пистолета, чтоб размозжить Мариусу череп, но сдержался и только спросил:
– Это убийство было совершено именно так, как рассказывают?
– Не знаю что рассказывают, но так как это мы обделали это дельце, то я лучше других могу кое-что порассказать.
– Так рассказывайте, Жан Мариус, – попросил Иоас. – Это нас просветит.
– А знаешь ли что, Надейся-на-Дьявола? – вдруг мрачно спросил разбойник. – Мне сдается, не шпионы ли вы?... Эй, люди! Охраняйте дверь!
Два разбойника встали и, пошатываясь, направились сторожить вход в комнату, а Мариус не спускал пронизывающего взора с двух камизаров. Кавалье и Иоас оставались невозмутимыми. С величайшим хладнокровием юный вождь сказал Мариусу:
– Как же бы это мы тебе изменили? Мы одиноки, безоружны. А если бы мы даже убежали от тебя, ты все равно сам не скрываешь своих злодеяний. Ведь нам нечего было бы рассказывать в Лангедоке про твое убийство г-жи Мирамон.
– Конечно нечего, тысячу чертей! Я достаточно громко об этом кричу.
– И хорошо делаешь, – заметил Кавалье. – Всяк отвечает за свои дела. Но ты нас опасаешься, и тут ты неправ. Ты говорил про искус: прикажи – и увидишь, кто мы такие!
После некоторого размышления, Мариус, мысли которого уже путались от вина, нашел возражения Кавалье вполне справедливыми. Он приказал людям вернуться на свои места и сказал Жану:
– Ну, мой Даниэльчик, ты молодец, и я сейчас тебя поиспытаю. А пока удовлетворю твое любопытство насчет г-жи де Мирамон. Эта женщина направлялась из Юзэса в Амбруа к своему мужу. Она была в карете, с ней две женщины, слуга и кучер. Ее путь лежал по опушке каштановой рощи, отсюда на ружейный выстрел к лесочку, очень густому, за исключением одной лужайки. Один из наших уведомил нас, что она должна пройти нас около трех часов ночи. Мы, попивая, ждали вчетвером – я, Эриоль, Франсуа и Жером. «Стой!» – крикнул я кучеру и пистолетным выстрелом размозжил ему череп. Пока мы открывали дверцы, слуга ускользает. Обе женщины выскакивают из кареты в страшном испуге. Мы их уводим в каштановую рощу. Г-жа де Мирамон просит пощады, предлагает пятьдесят червонцев, брильянты, свой золотой пояс. Я все это забираю и, в виде искуса, приказываю Эриолю убить ее и служанку. Он повинуется с грехом пополам, так что мне приходится прикончить мадам; а одной из ее служанок удается бежать, хотя мы и считали ее мертвой. Вот вам доказательство, дети мои, что убивать женщин не так-то легко.
Разбойник оперся головой на руки и на мгновение впал в молчание. Кавалье, не в силах превозмочь отвращения к этому чудовищу, сделал знак Иоасу. Тот вышел, не замеченный черными камизарами.
– Ну что же, когда искус? – решительно спросил Кавалье.
– Что? – привскочив, точно со сна, вскрикнул Мариус. – Чего ты хочешь? Что ты говоришь?
– Требую искуса!
– Ты больно тороплив! Хорошо же: так и быть.
Затем, обращаясь к одному из черных камизаров, он приказал:
– Жюльен, сходи за женщинами!
– У тебя тут женщины?
– Сегодня утром на заре мы задержали путешественников. Карета их там, за водопоем. Две женщины и двое мужчин, ехавших из Монпелье под конвоем пяти драгун. При первом нашем нападении солдаты, против обыкновения, повернули оглобли. Видишь ли, они привыкли иметь дело не с черными камизарами, а с теми, верхними, не то попами, не то старыми бабами. Впрочем, драгуны зарубили одного из моих. Я собирался отправить этих женщин на тот свет сегодня вечером при лунном сиянии, но сам дьявол прислал тебя положить им конец. Вы будете тянуть жребий – ты и Надейся-на-Черта: ведь убить надо одну молодую и одну старуху... А где же Черт-то?
– Он сейчас вернется. Ему захотелось выпить: он отправился нацедить из бочонка кувшин вина, – ответил холодно Кавалье, незаметно приготовляясь к защите.
– Но вот же на столе вино! – закричал Мариус. – Тысяча чертей! Тут какая-то измена!
И он бросился на Кавалье с ножом в руках, а остальные еще трезвые негодяи внезапно встали из-за стола.
– Ко мне, Израиль! – воскликнул Кавалье, ловко уклонившись от страшного удара.
Отважно бросившись на Мариуса, он налег на него всем телом и повалил плашмя на стол. В ту же минуту в комнату ворвались, под начальством Иоаса, тридцать камизаров, которые, по распоряжению Кавалье, попрятались в каштановой роще хутора. В мгновение ока разбойники, три четверти которых оказались пьяными, были схвачены и перевязаны. Тут послышался голос человека, которого Мариус послал в погреб:
– Поднимайся, ну же, поднимайся! Увидишь, чего от тебя желают.
Трудно описать изумление Жана, когда он увидел, что черный камизар тащит за собою Психею, бледную, как смерть, и не менее испуганную г-жу Бастиан. Вождь севенцев невольно был поражен роковым случаем, который уже второй раз приближал к нему Туанон, даже заставлял его спасти ей жизнь. Он снова испытал странное глубокое ощущение, однажды уже испытанное им в Ран-Жастри. При виде этого очаровательного существа, краска бросилась ему в лицо, сердце забилось сильнее. Он опустил глаза под умоляющим взглядом Психеи, которая, упав перед ним на колени, крикнула ему:
– Пощады, сударь, пощады! Не убивайте нас!..
– Успокойтесь, сударыня! Напротив, я тут затем, чтобы совершить страшную расправу над разбойниками, забравшими вас в плен.
– Значит, это не камизары?
– Нет, сударыня, – ответил гордо Кавалье. – Камизары борются за дело Божье да за свою свободу. Они не обкрадывают и не убивают путешественников.
Затем он повернулся к Мариусу, который извивался под охватывавшими его веревками, точно дикое животное, попавшее в силки:
– Ты знаешь меня?
– Нет, – ответил разбойник. – Но будь проклят мой нож! Я должен был зарезать тебя, как шестимесячного теленка: ты был у меня в руках!
– Я – Жан Кавалье!
Мариус бешено подпрыгнул и испустил крик бессильного отчаяния.
– Я сказал, что повешу тебя и твоих. И это сейчас же будет исполнено на месте твоих преступлений.
– Для этого-то ты изменнически ворвался ко мне, для этого-то ты перерядился, каторжник! – кричал с пеной у рта Мариус.
– Я явился сюда затем, чтобы самому покарать тебя, – с достоинством проговорил Кавалье. – Пусть в Лангедоке знают, что камизары непричастны к отвратительным злодеяниям, которые вы совершаете с которых уже пор. Тебе остается только четверть часа жить. Помолись!
– Мне незачем молиться! – крикнул, богохульствуя, негодяй.
– О, сударь, сжальтесь! – взмолилась Психея. – Позвольте мне уйти отсюда. Возвратите свободу моему брату, который находится внизу, в этом погребе, связанный вместе с нашим кучером.
Кавалье сделал знак Иоасу, тот тотчас же спустился за Табуро. Затем, отворив дверь, которая вела на один из дворов хутора, молодой севенец сказал Психее:
– Зайдите туда, сударыня! Действительно, это зрелище должно привести вас в ужас. Успокойтесь.
Туанон в страшном волнении прислонилась к низкому подоконнику и провела руками по лбу, точно желая собраться с мыслями. Кавалье созерцал ее в каком-то бессознательном восторге: он никогда не встречал более прелестного существа. Немного успокоившись, Туанон подняла на него свои красивые глаза и проговорила:
– Надеюсь, сударь, вы вернете свободу мне и моему брату...
Кавалье, точно очнувшись, ответил ей довольно резко:
– Прежде всего, сударыня, кто вы такая? Я вас уже видел: вы были нашей пленницей. С того времени, что было с вами? Куда вы направляетесь? Кто такой ваш брат?
Туанон без затруднения ответила на все вопросы, как уговорилась с Вилляром, и назвалась вдовой, графиней де Нерваль, а ее спутник – ее брат, шевалье Табуро.
