Иосип Броз Тито. Власть силы - Уэст Ричард (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗

В 1953 году Тито лично отправился с государственным визитом в Великобританию, вызвав тем самым немалый гнев у своего давнего антагониста Ивлина Во, написавшего Нэнси Митфорд буквально следующее:

Тито выстоял под нападками тори и протестами римско-католической церкви против продолжавшегося заключения Степинаца, ставшего уже кардиналом.

1953 год начался избранием Тито президентом Югославии. Тремя вице-президентами стали Кардель, Ранкович и Джилас.

6 марта 1953 года, за несколько дней до начала визита в Лондон, Тито узнал о смерти Сталина – человека, которому он когда-то поклонялся, а потом стал презирать.

Спустя семь или восемь месяцев Тито сказал о Сталине следующее: «Просто невероятно, как быстро забыли такого человека» [409].

В том же году весь мир стал свидетелем публикации и последующего триумфа книги Дедиера «Тито рассказывает» – не жития святого, а проникнутой симпатией биографии югославского лидера, в большей части которой повествование велось от первого лица.

Хотя книга Дедиера многое приглаживает, кое-что пропускает, а порой и откровенно искажает многие эпизоды биографии Тито, даже сегодня поражает то, сколь многое она открывает нам.

В особенности изумляет то, что Тито развенчал культ личности Сталина больше чем за три года до откровений Хрущева и за двадцать лет до солженицынского «Архипелага ГУЛАГ».

Ближе к концу своей книги Дедиер повествует о повседневной жизни великого человека, проживавшего в доме № 15 по Румынской улице (а не в бывшем королевском дворце, как это иногда утверждалось в зарубежной прессе).

Он вставал в 5 часов утра летом, и в 7 – зимой, делал зарядку по шведской системе и в любую погоду совершал прогулку по парку, завтракал Тито кофе с булочками, иногда съедал омлет, на обед и ужин предпочитал блюда центральноевропейской кухни, иногда сменявшиеся блюдами, типичными для его родного Загорья, которые когда-то готовила его мать. Из последних он особенно любил куриную чорбу – густой бульон, приправленный сметаной, и «штрукле» – домашнее печенье с сыром. За едой он пил мало – лишь бокал пива или югославского вина.

Каждое утро Тито просматривал югославские газеты, уделяя особое внимание письмам читателей, «которые часто отражали чувства людей», затем просматривал сводки международных информационных агентств – британских, американских, французских, немецких и русских. Он получал лондонскую «Таймс», «Экономист», «Нью стейтсмен», «Трибюн», европейское издание «Нью-Йорк таймс» и «Нью-Йорк геральд трибюн», «Форин аффер», «Нойе цюрхер цайтунг» и московскую «Правду».

Просматривая газеты, Тито курил – несколько из своих ежедневных двадцати сигарет – и пользовался очками для чтения – с тех самых пор, когда несколько лет назад с ним произошел несчастный случай: в глаз ему попала булавка.

Закончив с газетами, Тито, как правило, брался за письма и официальные документы, затем принимал посетителей. Особая категория посетителей состояла из старых друзей и родственников Тито.

Обычно раз в год школьные друзья Тито и его знакомые из деревень в Веловарской округе, где Тито проживал после первой мировой войны (в Велико Тройство – Святой Троице – к удивлению многих сохранившей свое название и при коммунистах), приезжали повидаться со своим старым товарищем. Они оставались у него на день-два, получали подарки, после чего разъезжались по домам.

Тито путешествовал по всей стране, посещая села и фабрики, становясь почетным гостем на праздниках и юбилеях. Дедиер описывал состоявшуюся в 1951 году в Ужице, что в Западной Сербии, встречу, посвященную 10-й годовщине недолго просуществовавшей Красной республики.

«Мы прибыли на автомобиле, и на въезде в Ужице нас встретила толпа, состоявшая из более чем пятисот бывших партизан. За городом, на холме, разожгли костры и стали жарить ягнят на вертеле. Старые партизаны привели туда Тито, уселись вокруг костра, ели и пели старые партизанские песни».

Дедиер упомянул также и о мерах предосторожности, предпринимавшихся для безопасности Тито:

Тито принимал много гостей из-за рубежа. Рядом с ним находился переводчик, когда он встречался с англичанами или американцами. Хотя он и понимал почти каждое слово по-английски, у него постоянно возникали трудности при разговоре. Помимо русского, чешского и словенского, Тито неплохо, с венским акцентом, говорил по-немецки, а также по-киргизски – этим языком он овладел во время своего пребывания в Сибири; кроме того, он читал по-французски и по-итальянски.

После обеда Тито обычно отправлялся в свой кабинет, чтобы почитать только что вышедшие в Югославии книги.

Ему особенно нравился труд Милована Джиласа, посвященный черногорскому поэту Петру Негошу [410].

Любимыми зарубежными писателями Тито были Бальзак, Стендаль, Гете, Драйзер, Марк Твен, Джек Лондон, Эптон Синклер, Синклер Льюис и Киплинг. Следует отметить, что пять из девяти перечисленных авторов – американцы, и среди всех нет славян. Литературные вкусы Тито сформировались в годы его юности, когда он мечтал об эмиграции в США.

После обеда Тито иногда играл в шахматы, впрочем, не очень хорошо – Дедиер как-то обыграл его со счетом 6:2.

«Тито обычно играет очень эмоционально. Он всегда комментирует ходы соперника, но когда у него самого возникают трудности, он очень долго раздумывает, прежде чем сделать свой ход».

Иногда Тито днем совершал верховые прогулки или играл в теннис. Порой он запирался в своей комнате и играл на аккордеоне, подаренном ему на шестидесятилетие. Он предпочитал легкую венскую музыку, а из классики отдавал предпочтение Бетховену и Чайковскому. Джаз Тито считал сумбуром, а когда ему сказали, что молодежь любит джаз, он ответил: «Все это так, а вот лично я принадлежу к старшему поколению».

Ему нравилось искусство Ренессанса, а из более современных художников он любил Делакруа и ранних импрессионистов. Советскую школу соцреализма он презирал: «Возникает впечатление, что картины создаются бездушными людьми – похоже, что они пользуются лопатами вместо кистей».

По вечерам Тито часто смотрел фильмы, предпочитая всем остальным кинокартины Лорела и Харди. Он имел обыкновение играть в бильярд и беседовать со своими друзьями, особенно Карделем, Джиласом и Ранковичем: «Это были разговоры на равных, когда каждый, конечно же, ведет себя в соответствии со своим темпераментом, и, что характерно, все четверо стараются понять друг друга, глядят друг другу в глаза, хотя при этом вовсе не обязательно достигают одного и того же решения» [411].