Моя война. Чеченский дневник окопного генерала - Трошев Геннадий (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Тем не менее в ходе разведывательно-поисковых мероприятий обнаруживались и уничтожались бандитские базы, склады, схроны, изымалось большое количество оружия и боеприпасов. Вот характерные выдержки из донесений, которые буквально каждый день поступали в штаб Объединенной группировки войск:
— в Шатойском районе обнаружена хорошо замаскированная база экстремистов. В ней хранилось большое количество переносных зенитно-ракетных комплексов «Стрела»;
— авиация федеральных сил бомбовыми ударами уничтожила в Аргунском ущелье два опорных пункта и узел связи бандитов;
— в ходе спецоперации в районе н.п. Коби Шелковского района убит М. Яхьяев — полевой командир, известный своей жестокостью и массовым похищением людей;
— в результате боестолкновения с бандгруппами в районе Сержень-Юрта уничтожены и захвачены в плен больше двадцати боевиков, большое количество оружия и боеприпасов. Среди убитых — известный полевой командир А. Мовсаев.
А всего, почти за четырнадцать месяцев контртеррористической операции (по состоянию на 31 декабря 2000 года), потери противника, по нашим данным, составили:
— в живой силе — свыше 10 800 человек;
— танков — 10 единиц;
— БТР (БМП, БРДМ) — 35;
— реактивных установок — 6;
— самодельных пусковых установок — 12;
— орудий и минометов — 97;
— зенитных установок — 90;
— командных пунктов (штабов) — свыше 30;
— баз боевиков — более 500;
— складов оружия и боеприпасов (схронов, тайников) — свыше 430;
— объектов связи и радиолокационного наблюдения — до 270;
— мини-заводов по переработке нефти — около 3,5 тысячи;
— автомобильной техники — свыше 1000 единиц…
Повторяю, это показатели на конец 2000 года. Без учета статистических данных по итогам контртеррористической операции в 2001 году.
Фактически к началу лета 2000 года, после разгрома банды Гелаева в Комсомольском, федеральные войска уже не вели широкомасштабных боевых действий. Экстремисты стали использовать партизанские методы ведения войны: обстрелы «из-за угла», диверсии, подрывы, засады, минирование дорог. Поэтому на первую линию борьбы с бандитами в Чечне вышли правоохранительные органы, подразделения МВД, ФСБ, спецподразделения.
В мае 2000 года в Чечне была сформирована 42-я гвардейская мотострелковая дивизия, которой предстояло дислоцироваться в республике на постоянной основе. Однако боевой работы у нас уже было не так много. Постепенно налаживалась мирная жизнь. Причем активное участие в этом процессе принимали прежде всего «силовики». Взять, к примеру, воинов-железнодорожников. С августа 1999 по март 2000 года они восстановили движение поездов на участках: Моздок Червленная-узловая (116 км), Червленная — Кизляр (82 км), Червленная — Гудермес (16 км), Гудермес — Ханкала (29 км).
За тот же период восстановлено 6 мостов, разминировано 671 км железнодорожного пути, обезврежено около 1000 взрывоопасных предметов. Военные железнодорожники создали все условия для транспортировки грузов на базу МЧС в Грозном для восстановления экономики Чечни.
В городах и селах возобновились занятия в школах, на полях все чаще можно встретить трактор, комбайн, сенокосилку.
Заработали и институты власти. Главой администрации Чечни Указом Президента РФ был назначен Ахмат Кадыров. С ним я познакомился осенью 1999 года, когда войска восточной группировки освобождали Гудермес.
Ахмат Кадыров. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
В апреле 1995 года в горах Чечни федеральными войсками готовилась широкомасштабная операция. Положение боевиков было сложным, их отряды несли огромные потери. Многие дудаевцы дрогнули. В бандформированиях начались разброд и шатания. Назревал военно-нравственный кризис.
Это почувствовали чеченские лидеры, в том числе и муфтий Чечни Ахмат Кадыров. Он собрал в одном из горных селений, еще не занятом «федералами», всех полевых командиров и военно-политических руководителей республики. Как духовный лидер Кадыров объявил России джихад («священную войну против неверных») и заставил всех присутствовавших поклясться на Коране, что они будут биться с русскими до последней капли крови: победа или смерть, иного не дано.
Совещание в горном ауле скорее напоминало религиозное действо, чем военный совет. Отсюда и главный итог: участники «сбора» не разработали новых тактических планов ведения войны, а укрепились духовно. Что было, кстати, немаловажно для лидеров НВФ в тех обстоятельствах. Фактически первую скрипку сыграл Ахмат Кадыров — не военный человек, а муфтий. Он стал крестным отцом джихада. Его авторитет среди чеченцев (и до того солидный) теперь вырос невероятно. Он стал как бы духовным знаменем борьбы с Россией за независимость Чечни…
Ахмат-Хаджи Кадыров родился в Караганде (Казахстан) в 1951 году. В 1957 году его семья переезжает в селение Центорой Курчалоевского района Чечено-Ингушской АССР.
С малолетства (с пяти лет) Ахмат начал изучать ислам. Окончил Бухарское медресе и Исламский институт в Ташкенте. В 1989 году создал первый на Северном Кавказе Исламский институт и стал его ректором. У него четверо детей и тринадцать внуков.
До конца 1994 года в политической жизни Чечни активного участия не принимал. Духовной поддержки Джохару Дудаеву не оказывал. Открыто заявлял, что политика генерал-президента приведет к войне с Россией. Однако, когда худшие прогнозы Кадырова сбылись, он осудил ввод федеральных войск в Чечню и публично объявил, что встает на сторону «борцов за независимость Ичкерии».
В 1995 году он стал муфтием Чечни. Казалось бы, Кадыров должен радоваться. Во-первых, республика де-факто получила независимость, российские войска ушли с ее территории. Во-вторых, он сам стал и реальным, и формальным духовным лидером Ичкерии. В-третьих, на выборах президента Чечни победил Аслан Масхадов, чей успех на 80 процентов зависел от поддержки Кадырова. Фактически в президентском забеге победить мог любой кандидат, на кого указал бы муфтий. Народ верил ему почти безоговорочно. Короче говоря, Ахмат-Хаджи реализовал все свои планы и устремления, но радости от этого почему-то не прибавилось.
Главное, что Кадыров вдруг засомневался в правильности выбранного им пути. Впервые это ощущение пришло, когда Ахмад-Хаджи застал Бориса Березовского в «резиденции» Салмана Радуева. В «приемной» (!) Салмана сидел Шамиль Басаев и терпеливо ждал своей очереди на собеседование с представителем федерального центра, уже прозванным в народе Бабом. Первым в списке переговорщиков для Березовского значился Радуев.
У Кадырова к Салману был свой разговор. Муфтий хотел потребовать от зятя Дудаева, чтобы тот отпустил милиционеров, захваченных в Дагестане рядом с чеченской административной границей. Федеральные войска уже покинули Чечню, и радуевский захват мог спровоцировать войну. Муфтий этого не хотел.
— А ты чего здесь? — удивился Кадыров, увидев гордого Басаева в «предбаннике» дома Радуева.
О вражде Шамиля и Салмана знала вся Чечня. Мало того, если Радуев Басаева ненавидел из-за тщеславия и зависти, то Басаев Радуева — просто презирал, что еще хуже. Ненависть — сильное и в каком-то смысле высокое чувство, возвышает людей. А презрение — унижает. И тут — на тебе: Шамиль томится в «приемной» Салмана, дожидаясь, пока тот переговорит с Березовским.
Позже, на шариатском суде, прилюдно с клятвой на Коране, Басаев признает, что приезжал к Радуеву и Березовскому за деньгами.
— Так ты воевал за свободу Ичкерии или за деньги?! — гневно вопрошал Кадыров, возмущенный тем, что чистое и святое дело «борьбы за независимость» испачкано зеленым цветом долларов Березовского.
Вопрос был, конечно, риторический. Ахмат-Хаджи уже окончательно понял, что война в Чечне была скорее коммерческой, чем какой-либо иной. Кадырову — идеалисту (в религиозно-философском смысле) — больно было это осознавать. До осени 96-го он не задумывался о финансово-политической подоплеке событий последних двух лет. Как духовное лицо специально дистанцировался от многих деталей политической жизни. Теперь же, невольно втянутый в распри «светских» лидеров Ичкерии еще в период президентской борьбы, он понял весь ужас чеченской «победы» после «Хасавюртского пакта».
