Черный консул - Виноградов Анатолий Корнелиевич (книги без регистрации полные версии TXT) 📗

Начальник секретной полиции, адъютант генерал-капитан Ромуальд Брюнэ».

Ночью при факелах проходили мимо широких каменных труб, несших из-под земли сладкий пар глубоких подземных сахароварен. В заброшенной лачуге съехались Дессалин, Кристоф, Клерво, Морпа и Туссен Лувертюр. Обменялись пакетами почти молча, назначили сроком сентябрь, так как, по-видимому, Франция, предполагая, — говорил Дессалин, — в сентябре уже применить подробно разработанную инструкцию репрессий и рабства, до того выработала негласную тактику.

Туссен должен был оставаться в стороне; его принадлежность к штабу Леклерка помешала бы выступлению на стороне людей своего племени, его открытые выступления против Леклерка или призывы против французов компрометировали бы тех негрских генералов, которые были в силу соглашения привлечены Леклерком для помощи по управлению колониями. Итак, выхода не было, нужно было демонстративно объявить о разрыве перед французами и прекратить свидания до августа месяца. На этом расстались.

«18 флореаля 10 года (8 мая 1802).

Гражданин министр, болезнь производит разрушительные действия в армии, находящейся под моим командованием. Вы убедитесь в этом из рапорта, прилагаемого мною к письму о состоянии французского оружия в колониях. Вы увидите, что армия, в которой еще недавно мы числили под ружьем двадцать шесть тысяч солдат, завтра едва может насчитать двенадцать тысяч штыков. Сверх того, из них полегло в госпитали и больницы три тысячи шестьсот человек. Я ежедневно теряю от тридцати до пятидесяти человек в колониях, и не проходит дня, чтобы в госпиталь не поступило от двухсот до двухсот пятидесяти человек больными. Спасутся из них не больше пятидесяти. Госпитали переполнены. Я отдаю на лечение солдат все мои заботы, но обратите внимание на то, что я явился сюда и наше появление вызвало пожары. Главные здания сожжены в городах, сожжены госпитальные корабли, все мое госпитальное оборудование относится к прошлому, гарнизоны, стоящие в городах, сильно страдают от отсутствия казарм, солдатам не хватает гамаков, так как они все перешли к флоту. Гибель человеческого состава армии поистине ужасна, и врачи уверяют меня, что это еще только начало. Что может быть страшнее этой болезни — желтой лихорадки? А между тем, чтобы стать подлинным хозяином Сан-Доминго, мне необходимо самое меньшее двадцать тысяч человек солдат, обязательно вывезенных из Европы.

Больше нельзя терять ни секунды, посылайте подкрепление немедленно, чтобы не ухудшилось мое теперешнее и без того плохое положение. Я приготовил корабль «Мезон», он пойдет на Корсику, для того чтобы отвезти сто двадцать вожаков, самых опасных негров, которые будут арестованы на днях. Это очень опасные люди, распорядитесь заключить их в самых уединенных замках Корсики».

Но дни проходили за днями, — европейская помощь не приходила. Леклерк чувствовал надвигающуюся грозу, капитан корабля «Мезон» сообщил, что Исаак Лувертюр «нечаянно упал с борта и утонул». Ничто так не действовало на Леклерка: эта нечаянность навела его на худшее подозрение note 15. Встревоженный, в тягчайшем состоянии духа, он хотел уведомить Туссена, но раздумал. Как раз в эту минуту пришел перекрашенный мулатом Рош Маркандье. Он принес перехваченное письмо Туссена Лувертюра, в котором золотыми чернилами был подчеркнут один абзац:

«Я решил, что месяц жерминаль обошелся Франции в двести человек, умерших от желтой лихорадки, месяц флореаль стоил им тысячи восьмисот человек, прериаль уже в самом начале дал двести заболеваний. Французы бросаются на ниоппу, ниоппа помогает желтой лихорадке. Знаешь ли ты, что ниоппу ввезли из Луизианы сами же французы, для того чтобы травить наши же войска? Среди наших негров нет никого, кто применял бы ниоппу; наши братья держатся стойко в несчастье. Пиши мне, как всегда, Анита меня найдет».

Леклерк положил руку на письмо, спросил:

— Кому адресовано?

Рош-Маркандье пожал плечами:

— Оболочка и начало письма уничтожены. Человек, несший письмо, покончил с собой.

Леклерк вздрогнул и отпустил Рош-Маркандье. Он хлопнул в ладоши:

— Вызвать полковника Брюнэ!

Вестовой отправился за полковником. К ночи Брюнэ был на месте. Совещались вдвоем долго и спорили горячо. Леклерк настаивал на аресте Туссена. Брюнэ — на аресте Дессалина и Кристофа. Брюнэ говорил:

— Я не верю, чтобы эти два мошенника серьезно разошлись с Туссеном. Эта ссора для виду.

— А я уверен, — спорил Леклерк, — что, если я прикажу Дессалину произвести арест Туссена, он сделает это не сморгнув. Я прекращаю спор, — сказал Леклерк, — и приказываю вам дать распоряжение, чтобы капитан «Героя» стоял на якоре за мысом Деннери, чтобы два шлюпа дежурили у берегов. Вы займете Деннери с небольшим отрядом, сообщив почтительно семье Туссена, что у вас есть сведения о готовящемся покушении на Черного генерала. Сошлитесь на то, что у него есть завистники среди бывших черных друзей. Остальное вы знаете. Необходимо, чтобы через полчаса после ареста он был на корабле.

Мальчик привстал на стременах лошади, наклонился вперед, стиснув коленями бейнфутера, и почта отпустил поводья. Лошадь с тихим свистом перенеслась через ущелье. Вот задние копыта примкнули к передним, вот в одну точку ударились все четыре конские ноги на узкий, короткий выступ противоположной скалы. Лошадь весело заржала, мальчик сел плотно в седло и случайно оглянулся. Сержант французской гвардии летел ему вдогонку, не видя прыжка, и кричал, размахивая кивером, грозил выстрелом из пистолета. Заведя лошадь за выступ скалы, мальчик соскочил. «Такого случая упускать нельзя», — мелькнуло у него в голове. Он прилег за камнем и ожидал приближения скачущего офицера. Но все произошло иначе: смерть последовала без выстрела. Французский конь, не зная пропасти, оборвался с разбегу, и через мгновение легкий плеск на дне ущелья показал, что все кончено.

Майка первым долгом передал Туссену:

— Генерал, — сказал он просто, — здесь появилась гвардейская конница французов. Один офицер разбился, другой может перескочить. Нехорошо, что они здесь, — где один, там и другие.

Лицо Туссена стало серым, глаза потухли мгновенно.

Прежде чем Майка успел по поручению Черного генерала выехать в Деннери на разведку, на далекой вершине появилось два костра, и Туссен остановил Майку.

Два дня ходило письмо Туссена к Леклерку. Ответ Леклерка был короток. Генерал писал:

«Мне ничего неизвестно о занятии Деннери французскими войсками. Маленький отряд конницы с генералом Брюнэ объезжает морской берег. Вероятно, Брюнэ сейчас в Деннери. Есть сведения о том, что ваши бывшие друзья готовят на вас покушение. Вы редко посещаете наш штаб, я нуждаюсь в вашем совете. Если имеете какие-нибудь претензии, то повидайтесь с генералом Брюнэ и передайте ему мое приказание исполнить все ваши желания.

Генерал-капитан Леклерк».

«ПЕРВОМУ КОНСУЛУ 22 прериаля 10 года (11 июня 1802)

Гражданин консул, я осуществил решение, которое должно принести колонии большое благо. Я, как я вам уже писал об этом, приказал арестовать генерала Туссена. Я посылаю вам его во Францию вместе со всей его семьей.

Эта операция была не из легких, но она удалась как нельзя более счастливо. В течение нескольких дней он объединил вокруг себя от шестисот до семисот землевладельцев и большое количество дезертиров. Он отказался явиться на два свидания, назначенные ему генералом Брюнэ. За несколько дней до того он написал мне, жалуясь, что я поставил отряды солдат в Деннери, которое он избрал своей резиденцией. Я ответил ему, что, во избежание всякого повода для жалоб с его стороны, я уполномачиваю его договориться с генералом Брюнэ на месте расположения отрядов в этом кантоне. Он отправился к генералу Брюнэ и там был арестован и посажен на судно. Человек двадцать его сторонников были арестованы в окрестностях. Я отправлю их в Кайенну. Мною составлена прокламация, возвещающая о его поведении; тем не менее состоялись сходки и сборища, но я держу линию против Черного генерала и надеюсь восстановить порядок. Черные остались без компаса (руководства); все они разбились между собой. Сегодня арестовали одну из любовниц Туссена, явившуюся сюда с целью меня убить.