Черный ангел - Валтари Мика Тойми (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Беспорядки не обошли стороной и моего дома. Когда волнения улеглись, я попросил у Джустиниани разрешения наведаться к супруге. Он добродушно ответил, что и сам не прочь выпить кубок вина после такого постыдного и печального дня, как сегодня. Не думаю, что он хотел пойти со мной только потому, что ему было любопытно взглянуть на мою жену.
Мануил открыл нам дверь и сообщил голосом, звенящим от возбуждения и гордости, что ему удалось угодить камнем в голову венецианскому дуболому и свалить этого детину на мостовую. Джустиниани, ласково улыбнувшись, назвал Мануила славным, мудрым стариком. Устав таскать тяжелое вооружение, генуэзец рухнул на табурет так, что затрясся весь дом, вытянул ноги и Христом-Богом попросил глоток вина.
Я оставил Мануила прислуживать гостю и торопливо отправился к Анне, которая забилась в самую дальнюю комнату. Я весело спросил женщину, не хочет ли она познакомиться со знаменитым Джустиниани или предпочитает по греческому обычаю скромно держаться в стороне?
Убедившись, что во время беспорядков со мной ничего не случилось, Анна с упреком взглянула на Меня и сказала:
– Если ты так стыдишься меня и моей внешности, что считаешь, будто я не могу показаться даже твоим друзьям, то я, конечно, останусь в своей комнате.
Я ответил, что, наоборот, очень горжусь своей женой и с удовольствием представлю ее генуэзцу. Джустиниани наверняка не знал Анну Нотар в лицо и к тому же обещал никому не говорить о моей женитьбе. Поэтому ему можно было показать Анну. Я живо схватил ее за руку, чтобы отвести к гостю, но женщина вырвалась и негодующе прошипела:
– Если ты и впредь собираешься хвалиться мной перед своими приятелями, то хочу надеяться, что ты хотя бы будешь заранее предупреждать меня об этом, чтобы я могла одеться и причесаться, как подобает. Сейчас я не могу показаться никому, как бы мне ни хотелось познакомиться со столь славным мужем, как Джустиниани.
Я наивно воскликнул:
– Ты прекрасна такая, какая есть. Для меня ты – прекраснее всех женщин на свете. Не понимаю, как ты можешь говорить о нарядах и прическах в такой ужасный, такой горький день, как сегодня. На это все равно никто не обратит внимания.
– Ты так считаешь? – резко спросила она. – Ну, ну… В таком случае, ты не очень-то разбираешься в жизни. Я в этом безусловно понимаю куда больше тебя, поскольку я женщина. Так разреши же мне быть женщиной! Ты ведь потому и женился на мне, не так ли?
Ее поведение сбило меня с толку, и я не мог понять, какой каприз заставляет ее быть такой грубой. Я ведь хотел ей только добра. Пожав плечами, я проговорил:
– Поступай, как знаешь. Оставайся в своей комнате, если считаешь, что так будет лучше. Я все объясню Джустиниани.
Она схватила меня за руку и воскликнула:
– Ты совсем сошел с ума, что ли? Оглянуться не успеешь, как я буду готова. Спускайся вниз и пока развлекай его, чтобы он не ушел.
Когда я выходил из комнаты, Анна уже сидела с гребнем из слоновой кости в руке и распускала свои роскошные золотые волосы. Сконфуженный, я залпом вылил кубок вина, что совсем не в моих привычках, а Джустиниани охотно последовал моему примеру.
Наверное, Анна была права: женщина очень непохожа на мужчину и обращает внимание на другие вещи. Я начал понимать, как мало еще о ней знаю, хоть она так близка мне. Даже когда она лежит в моих объятиях, мысли ее далеки от моих, и я никогда не могу постичь ее до конца.
К счастью, Джустиниани делал вид, что считает долгое отсутствие Анны совершенно естественным, и вел себя так, словно ничего не случилось. В моем доме было уютно и спокойно. За окном время от времени мелькали багровые вспышки, сопровождавшие выстрелы больших пушек и отражавшиеся в воде порта. Вскоре после этого до нас докатывался грохот, и дом трясся так, что из кувшина выплескивалось вино. И все же здесь было совсем не так, как на стене. Смертельно уставшие, мы расслабленно полулежали и потягивали вино; от выпитого у меня приятно шумело в голове, и я забыл о своем недовольстве капризами Анны.
И тут распахнулась дверь. Джустиниани бросил на нее рассеянный взгляд, но лицо генуэзца тут же изменилось, он вскочил на ноги, аж зазвенели доспехи, и почтительно склонил голову.
На пороге стояла Анна. Она облачилась во вполне скромный, по-моему, наряд, скрепленный на обнаженном плече усыпанной драгоценными камнями брошью. Золотой и тоже мерцающий огоньками драгоценных камней поясок подчеркивал тонкую талию. Позолоченные сандалии на голых ногах позволяли видеть ярко-красные ногти. На голове у Анны была маленькая крупная шапочка, усеянная такими же камнями, как поясок и брошь. Прозрачное покрывало Анна накинула на плечи, с легкой улыбкой придерживая его подбородком. Лицо ее было бледнее, а губы – ярче и полнее, чем обычно. Она показалось мне невыразимо прелестной и скромной, когда стояла вот так, словно в удивлении вскинув узкие темно-синие брови.
– О, – воскликнула она, – о, прости меня. У тебя гость?
Она смущенно протянула тонкую руку, а Джустиниани согнул бычью шею, поцеловал Анне пальцы и задержал их в своей лапище, не в силах оторвать восхищенного взгляда от лица женщины.
– Жан Анж, – проговорил генуэзец, немного придя в себя, – теперь я понимаю, почему ты так торопился. Если бы она не была твоей законной супругой, я стал бы соперничать с тобой за ее благосклонство. А теперь я могу лишь молить Господа, чтобы у твоей жены была сестра, похожая на нее как две капли воды, и чтобы вы меня с ней познакомили.
Анна улыбнулась:
– Для меня большая честь – приветствовать великого Джустиниани, красу и гордость христианского мира. Если бы меня предупредили о твоем визите, я бы приоделась! – Анна откинула голову и взглянула на Джустиниани из-под длинных густых ресниц. – О, – тихо произнесла она, – возможно, я все же слишком поспешила уступить уговорам Иоанна Ангела. Тогда я еще не видела тебя.
– Не верь ему, Анна, – поспешно вмешался я. – У него уже есть жена в Генуе, еще одна – в Каффе – и подруги во всех портах Греции.
– Какая великолепная борода, – прошептала Анна, поглаживая кончиками пальцев окрашенную бороду Джустиниани, словно не могла устоять перед искушением. Потом женщина налила в кубок, отпила глоток и протянула кубок Джустиниани, неотрывно глядя генуэзцу в глаза. На губах ее играла манящая улыбка. От бешенства и уязвленной гордости я чувствовал себя просто больным. – Если я тут лишний, могу выйти во двор, – сухо заявил я. – По-моему, на стене поднялся какой-то переполох.
