Победа. Книга 1 - Чаковский Александр Борисович (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
«Не съездить ли мне в Карлсхорст, – подумал я, – в это самое Бюро информации. Может быть, там известны подробности о вчерашнем заседании Конференции. Конечно, вряд ли я узнаю больше того, что сообщил мне Карпов. Но все же…»
– Разворачивайся обратно, старшина, – сказал я. – Едем в Карлсхорст.
…Когда я вернулся из Карлсхорста в Потсдам, было уже начало четвертого. Позвонил в квартиру Вольфов.
Честно говоря, мне не хотелось встречаться с Германом.
Я чувствовал себя виноватым, что организовал вчера слежку за ним. Разумеется, Вольф о ней ничего не знал – старшина действовал достаточно скрытно. Но в общем-то у меня же не было никаких оснований следить за Вольфом.
Никаких, кроме простого любопытства. Больше того, Вольф был мне симпатичен. Мне нравилась его манера держаться – смесь смирения и достоинства. Пусть не намеренно, все-таки я оскорбил его своей подозрительностью…
На память мне пришли слова Карпова: «Как тебе может быть безразлично, что сейчас в душе у немцев происходит?..» Тогда я пропустил эти слова мимо ушей. А теперь вспомнил их.
Я знал, что жена и сын Карпова погибли в сорок втором. Жили в маленьком городке западнее Минска и не успели эвакуироваться. Ненависть к немцам безраздельно владела Карповым всю войну.
Сегодня он говорил о них как о заблудших детях, которым надо помочь не только восстановить собственный дом, но и очистить свои души.
Вспомнив слова Карпова, я на мгновение задумался над ними.
Но только на мгновение.
Велев старшине приехать за мной через три часа, я позвонил еще раз, но за дверью было тихо. Открыв дверь ключом, – почему я не сделал это сразу? – вошел в прихожую. На столике лежала записка: «Хэрр майор! В том случае, если вы придете, когда нас не будет, позволю себе напомнить, что комната в вашем распоряжении. На кухне в стеклянной банке кофе (настоящий!). Вы можете сварить его, если пожелаете. Готовая к услугам семья Вольф».
Записку писала, конечно, Грета.
В моей комнате все было по-прежнему. Только кровать аккуратно застелена, подушки взбиты и уложены в строгом порядке.
…После разговора с начальником Бюро информации Тугариновым план статьи у меня более или менее сложился. В Карлсхорсте я не узнал ничего принципиально нового, но Тугаринов с особой четкостью сформулировал то, что было мне известно. Кроме того, я просмотрел свежие советские газеты.
Впрочем, они сообщали о Конференции только то, что она открылась. Однако «Правда» публиковала международное обозрение, в котором говорилось: «Те, кто жаждет срыва переговоров, сознательно нагромождают одну догадку на другую относительно возможных и якобы неизбежных разногласий». Главным вопросом, писала «Правда», является сейчас «закрепление победы путем морально-политического разгрома всех остатков фашистского влияния, ликвидации всех последствий фашистского владычества».
Вот мне и следовало показать, в какой мере западная печать способствует этому «закреплению».
Материала для полемики у меня было теперь предостаточно.
Я только взялся за работу, когда у входной двери раздался продолжительный звонок.
На пороге стоял Брайт с той самой сумкой через плечо, с которой он был в ресторане. Совсем недавно я дал понять этому типу, что не желаю ни общаться с ним, ни вообще разговаривать.
– У меня нет времени, – резко сказал я. – Срочная работа.
– Ты мне и не нужен, – с наглой улыбкой произнес Брайт и шагнул вперед. Если бы я не отступил в сторону, он, кажется, оттолкнул бы меня плечом. – Я приехал к твоей фрау, не помню как ее по имени.
– Ее нет дома, – едва сдерживая возмущение, сказал я. – Никого нет.
– Мне никого и не нужно. Где тут у них столовая?
Видимо, он помнил расположение комнат, потому что безошибочно нашел дверь, которая вола в столовую, и пошел тупа, на ходу снимая с плеча тяжелую сумку.
– Послушайте, мистер Брайт, – входя в столовую следом за ним, с яростью сказал я, – если вам кажется приличным врываться в чужой дом…
Он выпрямился и, словно подражая кому-то, напыщенно произнес:
– Мистер Воронов, как представитель армии-победительницы я имею право заходить на любую оккупированную союзниками территорию. Правда, данная территория оккупирована вами. Но я, как представитель союзной армии…
Остановившись на полуслове, он вытаращил глаза и громко расхохотался.
– Не валяй дурака, Майкл, – сказал Брайт. – Я приехал, чтобы рассчитаться с твоей хозяйкой. Делаю это при свидетеле.
Он стал доставать из сумки и швырять на стол блоки сигарет, банки кофе, пакеты с сахаром.
– Четыре блока «Лаки страйк», три банки кофе и шесть фунтов сахара. Это я обещал ей за те ложечки. О’кэй?
Что я мог сказать этому полушуту, полунахалу, этому гибриду шаловливого ребенка с провокатором!
– Меня не интересует твой бизнес, – хмуро сказал я.
– Ты никудышный бизнесмен, я это давно понял, – со снисходительной усмешкой проговорил Брапт, – зато твоя хозяйка вполне может работать на Уолл-стрит.
– Несчастная немка, которой нечем накормить мужа, – возразил я, мысленно ругая себя за то, что все-таки втягиваюсь в разговор.
– Во-первых, муж должен кормить жену, а не наоборот, – назидательно произнес Чарли, – а во-вторых, насколько я знаю, у вас с этими несчастными немцами еще не так давно были кое-какие счеты… Ладно, Майкл, – перебил он сам себя, – не хватает еще, чтобы мы с тобой поругались из-за этих чертовых немцев. Впрочем, насколько я успел заметить, ты сегодня кидаешься на любого встречного. Что с тобой стряслось? Какие-нибудь неприятности?
Брайт спрашивал с искренним участием. Если это была игра, то он отличался незаурядными актерскими способностями.
Я махнул рукой и стал молча подниматься по лестнице.
Но так быстро отделаться от Брайта было невозможно.
Он поднялся по лестнице следом за мной, перешагнул порог моей комнаты, оценивающим взглядом окинул груду подушек на кровати и перевел взгляд на стол, где в беспорядке лежали исписанные мной листки бумаги.
– Пишешь? – спросил Брайт. – Откуда же берешь материал? Из пальца?
Чаша моего терпения переполнилась.
– Советские журналисты, мистер Брайт, – громко сказал я, – не высасывают из пальца ни фактов, ни выводов. Они не лгут и не подстрекают!
– Ты хочешь сказать, что это делаем мы? – нахмурившись, произнес Брайт.
– Для рядового бизнесмена с черного рынка ты весьма догадлив, – ответил я, поворачиваясь к нему спиной.
Он подошел вплотную и с силой повернул меня к себе.
– Какого черта, Воронов? – тихо спросил он. – Тебя обидели в пресс-центре?
Я понял, что он и в самом деле ни о чем не догадывается.
«Ладно, – решил я, – будем играть в открытую».
– В вашей газете, мистер Брайт, – начал я, – сфотографирован советский солдат, раздающий еду немцам. У солдата лицо кретина, а еду он раздает как милостыню. Чья это работа, мистер Брайт? Чей это снимок?
– Снимок? – растерянно переспросил Брайт.
– Да, да, снимок! – крикнул я. – Провокационное фото с такой же провокационной подписью! Я видел его два часа назад… Чье это фото? Твое?
Брайт снял пилотку, провел рукой но волосам, снова надел ее. И… улыбнулся.
– Ну, мое, – сказал он как ни в чем не бывало. – Полевая кухня и при ней монголоидный солдат. Ты про этот снимок?
– Да, да, про этот!
– Я ничего не понимаю, Майкл, – пожав плечами, произнес Брайт. – Я получил задание дать нестандартный, бытовой снимок из Берлина. Не мог же я нарядить в советскую форму Кларка Гэйбла или Гарри Купера…
– Не паясничай! – оборвал его я. – Ты получил не простое задание, а специальное. Так?
– Допустим, так, – ответил Брайт после паузы. – Не я определяю характер заданий. Я только исполнитель.
– Выполнять грязные задания не менее отвратительно, чем их давать!
– Ты сошел с ума, Майкл! Я делаю снимки и получаю за это деньги. Я лошадь, Майкл, а не кучер.
– Послушай, Чарли, – сказал я, – ты живешь не в безвоздушном пространстве. Последнее время ваши газеты печатают гнусную ложь о нас. Журят Трумэна и Черчилля за то, что они согласились на встречу со Сталиным. А нас обвиняют в захвате Европы! Требуют, чтобы Америка задавила нас своей экономической мощью, выгнала советские войска из Европы. Предсказывают срыв переговоров в Берлине, то есть в Бабельсберге!
