Любавины - Шукшин Василий Макарович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Не за что.
– Не боишься?
– Чего?
– Ну… могут ведь прийти за этим… – начальник показал глазами на товар. – Такими кусками не бросаются.
– Ничего. Пусть приходят.
– Тебя вызывать будем… Может быть, свидетелем пойдешь.
– Я понимаю.
…Месяца через полтора тугой узелок подпольных делишек развязали. Собственно, не узелок, а большой запутанный узел.
Ивлева раза три вызывали к следователю. Один раз встретил там Шкурупия. Шкурупий нисколько не изменился, смотрел маленькими глазками спокойно, даже несколько насмешливо. Он обрадовался, увидев Ивлева.
– Вот! Пусть он подтвердит! – воскликнул он. – Помнишь, я тогда на вашей свадьбе ударил одного?… Кирилла…
– Ну, – Ивлев хорошо помнил и Кирилла, и то, как ударил его Шкурупий.
– Так он теперь несет на меня черт-те чего. Ты ж понимаешь!… Мстит, собака!
Ивлев посмотрел на следователя. Тот рылся в бумагах и, слушая Шкурупия, нехорошо улыбался.
– Часто вы видели у себя дома этого человека? – спросил он Ивлева.
– Раза четыре.
– Он ничего не приносил с собой? Или может, уносил?
– Этого не видел.
– Он действительно ударил Кирилла?
– Да.
– За что?
– Тот развозился… хотел на меня кинуться…
– А как вы объясняете такое заступничество?… Хорошим отношением к вам Шкурупия?
– Нет. Просто он боялся лишнего шума. Я для них человек новый – неизвестно, чем все могло кончиться.
Шкурупий бросил на Ивлева короткий пронзительный взгляд. Ивлев обозлился.
– По-моему, он у них самый главный, – сказал он, глядя на Шкурупия. – Хочешь на Кирилле отыграться?
Шкурупий горько усмехнулся, качнул головой, сказал негромко:
– На самом деле ни за что посадят. От народ!
– Уведите, – велел следователь милиционеру.
Шкурупия увели.
Следователь нахмурился, опять долго копался в бумагах.
– Мне надо с вами… вам сказать…
Ивлев похолодел от недоброго предчувствия.
– Что?
– Жена ваша тоже замешана.
– Да что вы!
– Да.
– И сидит сейчас?
– Нет, они пока не сидят. Сидят вот такие, вроде Шкурупия.
– Как же так, а? – Ивлев расстегнул ворот рубахи. – Как же так?
– Пугаться не надо, – успокоил следователь. – Преступление-то не очень уж такое… – он помахал рукой в воздухе. – Перепродажа. Думаю, что их даже не посадят. По крайней мере не всех посадят.
Ивлев налил из графина воды, напился. Глубоко вздохнул.
– Черт возьми!… Она тоже перепродавала?
– Хранила ворованное.
– Но она же не знала!
– Знала.
– Черт возьми!…
– Зайдите к начальнику, он просил.
Ивлев прошел в кабинет подполковника – начальника милиции (прокуратура и милиция размещались в одном здании).
– Узнал? – спросил начальник, увидев взволнованного Ивлева. – Садись.
Ивлев сел.
– Сроду не думал этого.
– Если б думал, не сообщил бы нам?
Ивлев подумал и сказал честно:
– Нет.
Начальник понимающе кивнул головой.
– Ты сам откуда?
– С Алтая. За хранение ворованного что бывает?
– Тюрьма бывает.
– Значит, ее посадят?
– Думаю, что – да.
– И сколько дадут?
Начальник пожал плечами.
– Да немного, наверно. Для первого раза.
«Все. В тюрьме она совсем свихнется», – подумал Ивлев.
– А ничего нельзя сделать?
Начальник прикурил от зажигалки.
– А что можно сделать, ты подумай? Ничего, конечно.
– Черт возьми совсем! – Ивлев тоже достал папиросы.
– Ты служил? – спросил начальник, доставая из ящика стола бумаги.
«Прямо бюрократы какие-то», – подумал Ивлев, вспомнив, что и следователь все время рылся в бумагах.
– Служил.
– Старший лейтенант, командир подразделения особого назначения? Так?
Ивлев посмотрел на начальника; тот изучал бумаги.
– Расскажи о себе подробно.
– Зачем?
– Нужно. Занятий в армии можно не касаться.
Ивлев понял, что бумаги в руках начальника – это сведения о нем. Стал рассказывать. Все, как было. Начальник слушал и осторожно шуршал бумажками – перебирал их. Когда Ивлев кончил, он поднял голову.
– Все? А как служил?
– Ничего…
– Благодарности были?… Ты говори все, не скромничай.
– Были. Две от командующего округом, одна от министра… А в чем дело?
– Тетка про отца что-нибудь рассказывала? Кроме того, что их посадили…
– Нет. Мало… Говорила, что они были хорошие люди. – «В чем дело?», – соображал Ивлев.
Начальник протянул ему две бумажки.
– Читай.
Ивлев внимательно читал.
– Так… – Ивлев аккуратно положил бумажки на стол. – Кхэ… где-то папиросы… – захлопал по карманам.
– На, – начальник протянул ему «Беломорканал».
– Спасибо, – Ивлев размял папироску, от протянутой зажигалки отказался – руки тряслись, он не хотел, чтобы это заметили. Нагнулся, прикурил от спички.
– Документы я скопирую и отдам тебе.
– Спасибо.
– А дело вот какое, Ивлев: ты не хотел бы поработать в нашей системе? Никогда не думал?
– Как это?… Милиционером, что ли?
– В милиции.
– Не думал сроду.
– У нас сейчас есть возможность послать двух человек на двухгодичные курсы оперативных работников. Подумай, через недельку зайди. У тебя знакомые есть в городе?
– Нет, никого нету.
– Хочешь, пойдем ко мне?
– Нет, я домой пойду. Пойду отдохну маленько.
– Ну, ладно. Заходи через недельку, – подполковник встал, пожал руку Ивлеву.
Ивлев вышел из милиции… Остановился на улице, долго соображал: что сейчас делать, с чего начинать. Слишком много сразу свалилось всего. В голове путаница, на душе мглистая, сырая тяжесть-боль. Пошел домой. Шел, как ночью: боялся, что оступится и будет долго падать в черную, гулкую яму.
Дома, на двери, нашел записку:
«Не радуйся сильно, ты свое получишь, скрываться бесполезно – смерть будит тижелая».
«Тоже в смерть балуются, – как-то равнодушно подумал Ивлев. – Всякая гнида грозится стать вошью».
В комнате холодно, неуютно, жильем не пахнет. Ивлев включил свет, не раздеваясь, лег на кровать лицом вниз. Подумал, что надо бы запереться, но лень было вставать, и страха не было.
«Пусть приходят. Пусть казнят».
Захотел представить человека, автора записки, – всплыло лицо, похожее на лицо Шкурупия.
«Надо же так безответственно брякнуть: смерть будет тяжелая. Посадить тебя, сволочь, голой задницей в навоз и забивать осиновым колом слова твои обратно в глотку. Чтобы ты наелся ими досыта, на всю жизнь».
Опять потянулась бесконечная ночь. Часа в два Ивлев встал, нашел письма к Марии с родины, списал адрес и составил телеграмму ее отцу. Он знал только, что тот работает секретарем райкома партии на Алтае.
«Срочно вылетайте помочь Марии». Адрес и подпись. И стал ждать утро. Ходил по комнате, думал о чем угодно, только не о делах сегодняшнего дня. Вспомнил почему-то, как он пацаном возил копны, и его один раз понесла лошадь. То ли укусил ее кто, то ли испугалась чего – вырвала из его слабых ручонок повод и понесла. За ним на другой лошади летел мужик-стогоправ, не мог догнать, кричал: «Держись за гриву! Крепче держись!… Отпустишься – запорю потом!». Зыкнуться бы тогда головой об землю – ни забот бы сейчас, ни трудностей не знал.
За окном стало светлеть. Ивлев прилег на кровать и забылся в зыбком полусне.
Через два дня прилетел Родионов.
Ивлев шел с работы и увидел на крыльце своего дома пожилого мужчину. Он догадался, кто это.
– Здравствуйте. Ивлев.
– Здравствуй. Я – отец Марии.
– Я догадался. Сейчас войдем, я расскажу все, – Ивлев отомкнул замок, впустил Родионова в дом.
– Ну? – глаза Родионова покраснели от бессонницы. – Слушаю.
– Мария спуталась здесь с плохими людьми… В общем, ей грозит тюрьма.
– Что они делали?
– Воровали. А кто помоложе, продавали. Ворованное хранилось у Марии.
Левый уголок рта у Родионова нервно дергался книзу. Он закурил, крепко прикусил папироску зубами.