Мятежник - Корнуэлл Бернард (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
- А вы, - начав задавать этот вопрос, она слегка покраснела, а потом по ее лицу скользнула едва заметная улыбка. - Вы кого-нибудь убили?
Старбак вдруг вспомнил Ридли, заваливающегося с лошади навзничь.
- Не знаю, мэм.
- А мне бы хотелось кого-нибудь убить. Прошлой ночью мы спали в чудовищно неудобной кухне на ферме в Кентревилле и только Богу известно, где проведем сегодняшнюю. Если вообще сможем отдохнуть, в чем я сомневаюсь. Суровые условия войны, - она засмеялась, показывая мелкие и очень белые зубы - В Манассасе есть гостиница?
- Я ни одной не знаю, мэм, - ответил Старбак.
- У вас не южный акцент, - вмешался конгрессмен с язвительной ноткой в голосе.
Старбак, не желавший пускаться в объяснения, просто пожал плечами.
- Вы такой загадочный! - Люси Маттесон хлопнула облаченными в перчатки руками, а потом протянула ему картонную коробку с листками промокательной бумаги. - Можете взять одну, - предложила она.
Старбак увидел на бумаге кусочки засахаренных фруктов.
- Вы уверены, мэм?
- Давайте же! Угощайтесь! - она улыбнулась, когда Старбак взял кусочек. - Вас отправят обратно в Вашингтон, как вы думаете?
- Не знаю, как они планируют поступить с пленными, мэм.
- Уверена, что так и будет. Они собираются устроить великолепный парад победы, с этими грохочущими оркестрами и поздравительными речами, и все пленные пройдут маршем к тому месту, где их перережут у подножия Белого дома.
- Не мели вздор, Люси. Умоляю тебя, хватит болтать чепуху, - нахмурился достопочтенный Бенджамин Маттесон.
- А, может, вас отпустят под честное слово, - улыбнулась Старбаку Люси Маттесон, - и вы придете к нам на ужин. Нет, Бенджамин, не спорь. Я всё уже решила. Дай мне визитную карточку, быстро! - она протянула руку, а ее муж с явной неохотой сдался и вручил ей картонную карточку, которую Люси с улыбкой отдала Старбаку. - Мы, мятежники, сможем обменяться рассказами о войне, пока эти холодные северяне будут хмуриться вокруг. И если вы захотите, чтобы кто-нибудь навестил вас в тюрьме, попросите меня. Я бы хотела дать вам нечто большее, чем кусочек засахаренного фрукта, но конгрессмен съел всю холодную курицу, потому что заявил, что она испортится, как только растает лед.
В ее словах было столько яда, что Старбак засмеялся.
Лейтенант, пытавшийся развернуть экипаж конгрессмена, теперь появился в сопровождении майора, чьи полномочия были значительно шире. Майору было плевать, даже если в экипаже находилась половина Конгресса США, всё равно они не должны были перегораживать дорогу в разгар битвы, и потому он притронулся к шляпе, приветствуя Люси Маттисон, а потом стал настаивать, чтобы кучер развернул экипаж и пересек мост через Булл-Ран в обратном направлении.
- Вы знаете, кто я? - вопрошал конгрессмен Маттисон, а потом скрючился, когда в сотне ярдов разорвался снаряд мятежников, шрапнель разлетелась над головами и, не причинив никакого вреда, врезалась в каменный дом.
- Мне плевать, даже если вы французский император. Убирайтесь отсюда к черту! Немедленно! Пошевеливайтесь!
Люси Маттесон улыбнулась Старбаку, и экипаж дернулся вперед.
- Приходите навестить нас в Вашингтоне!
Старбак засмеялся и сделал шаг назад. Холм над ним изрыгал клубы дыма, словно вулкан, разрывались снаряды и трещали винтовки, а раненый хромал назад к перекрестку, где пленные ожидали тюрьмы, янки предвкушали победу, а мертвые ждали погребения.
Сержант теперь не обращал никакого внимания на Старбака, ему было явно безразлично. присоединится ли тот к другим пленным или нет, и Старбак снова присел на теплый камень около дома, закрыл глаза и задумался о том, что готовит ему будущее. Он полагал, что восстание южан полностью разгромлено, остались лишь мертвецы на горячих полях, и сожалел о преждевременном окончании войны.
Он увидел слона и хотел еще. Его привлекал не ужас, не воспоминания об оторванной ноге, кувыркающейся через дорогу, и не лицо солдата, исчезающее в пороховом дыму и запекшейся крови, душу Старбака волновала перестройка всего сущего.
Война, как понял в этот день Старбак, брала всё вокруг, взбалтывала, а потом позволяла кусочкам мозаики упасть в беспорядке. Война - это огромная игра вероятностей и гигантских ставок, отрицающая предопределенность и благоразумие.
Война могла бы спасти Старбака от судьбы, уготовленной ему респектабельной семьей, а мир был наполнен лишь долгом. Война освободила его от обязательств, а мир предлагал скуку, а Натаниэль Старбак был достаточно юн и самоуверен, чтобы больше всего на свете ненавидеть скуку.
Но теперь он был пленником, а битва грохотала где-то вдали. Вымотанного за день Старбака разморило на солнце, и он заснул.
Глава четырнадцатая
Остатки Легиона Фалконера брели на вершину холма, туда, где среди перелесков и полей позади Виргинской бригады Джексона восстанавливали силы выжившие солдаты Натана Эванса. Люди были совершенно измотаны. По настоянию Эванса они встали в подобие шеренги лицом к Булл-Ран, но теперь находились на фланге восстановленной обороны южан и достаточно далеко от основной дороги, так что новая атака федералистов их не коснулась. Солдаты сидели на траве без всякого выражения на лицах и страдали от жажды, гадая, можно ли найти воду или какую-нибудь еду.
Доктор Дэнсон извлек пулю из ноги Адама Фалконера, работая быстро и без хлороформа.
- Тебе повезло, Адам. Ни одна основная артерия не задета. Может, у тебя даже будет легкая хромота, которая так притягивает дам, но и только. - Через десять дней ты уже сможешь танцевать, - он намазал рану ляписом, перевязал ее и занялся полковником.
Чтобы вытащить пулю из мышц живота Вашингтона Фалконера, он работал столь же проворно. Потом зашил рану на руке и наложил шину на сломанную кость.
- Ты не столь удачлив, как твой сын, Вашингтон, - доктор так и не привык обращаться с соседом как со старшим по званию, - но месяца через полтора с тобой всё будет в порядке.
- Полтора месяца? - полковник Фалконер всё еще был в ярости, что его драгоценный Легион выл выкошен под командованием Таддеуса Бёрда и по просьбе Натаниэля Старбака. Он жаждал мести, не Бёрду, которого всегда считал дураком, а Старбаку, на которого полковник возложил всю ответственность за поражение Легиона.
Вместо того, чтобы одержать славную победу под началом Вашингтона Фалконера, полк был брошен в какую-то жалкую стычку на другом конце поля боя. Легион потерял весь обоз и по меньшей мере семьдесят человек. Никто не знал точных цифр, хотя полковник выяснил, что Старбак тоже числится среди пропавших.
Доктор Дэнсон слышал, что Старбака взяли в плен преследующие их янки, а может, случилось и что похуже.
- Парень из второй роты думает, что Старбака могли застрелить, - сказал он полковнику, перевязывая сломанную руку.
- Хорошо, - свирепо заявил полковник, что было простительно человеку, испытывающему боль в только что сломанной руке.
- Отец! - тем не менее запротестовал Адам.
- Если его не застрелили чертовы янки, то это сделаем мы. Он убил Ридли! Я это видел.
- Отец, хватит, - взмолился Адам.
- Бога ради, Адам, почему ты всегда встаешь на сторону Старбака против меня? Верность семье для тебя пустой звук? - полковник выкрикнул сыну эти обидные слова, а тот, огорошенный подобным обвинением, промолчал. Фалконер вздрогнул, когда Дэнсон попытался приладить шину на его предплечье.
- Я вот что тебе скажу, Адам, - продолжал Фалконер, - твой чертов приятель самый настоящий убийца. Боже, мне следовало понять всю его гнилую натуру, когда он рассказывал нам эту историю про воровство и шлюх, но я поверил ему ради тебя. Я хотел помочь ему ради тебя, а теперь Итан из-за этого мертв, и обещаю тебе, я собственноручно придушу Старбака, если у него хватит наглости сюда явиться.
- Только не этой рукой, уверяю, - сухо ввернул доктор Дэнсон.
- К черту руку, Билли! Я не могу оставить Легион на полтора месяца!
