Остров Буян - Злобин Степан Павлович (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
– Мертвых красти! Разбойник! Собака, тать! – кричали вокруг.
– Братцы, пощадите! Малы детишки!..
Сильный удар ногой под коленки вместо ответа сшиб его наземь. Мужичонка упал на колени, кто-то сбил с него шапку, кто-то бил носком сапога в живот, кто-то ударил палкою по голове.
Толпа вымещала на воре всю горечь голодной жизни, все муки. Мужичонка старался держаться хотя бы лишь на коленях, попробовал даже встать на ноги. Скривившийся рот шевелился, ища какие-то убедительные слова… Он понимал, что если поддастся ударам и упадет, то ему уже не быть живому…
Мочальный куль давно был растоптан ногами озлобившейся толпы, мука смешалась со снегом и кровью, капавшей из носу и разбитых зубов вора. Силы его иссякали под частыми ударами, сыпавшимися с разных сторон. Он протянул руки, жадно схватил воздух, вскрикнул, качнулся и повалился на четвереньки…
– Геть с дороги! С дороги! – крикнул возница с саней, запряженных парой, в которых сидел, запахнувшись шубой и развалясь на сене, сын боярский Туров.
Въехав в Петровские ворота, в узкой улочке, позади дворянских санок, остановился длинный обоз крестьянских саней, укрытых рогожами.
– Что стряслось? Что за битва? – выкрикнул Туров. – Места иного нет для побою!..
Он торопился, заметив давно уже, что его догоняет какая-то вереница саней. Он боялся, что это немец для скупки, и гнал обоз. Задержка его разозлила.
– Тебя не спрошали, где бить! – дерзко ответил молодой посадский.
Туров выхватил из руки возницы длинный ременный кнут, нетерпеливо вскочил в санях и хлестнул по лицу посадского крикуна.
Тот в бешенстве кинулся на обидчика. Сиротка схватился за саблю.
– Братцы! Бьет горожан сын боярский, – вскрикнул побитый малый, попятившись перед саблей.
– Бей Мишку Турова! – закричала звонкоголосая баба в толпе. – Мы тут голодны сидим, а он, вишь, обозами хлеб Емельянову тащит!
Бросив недобитого вора, вся толпа теперь повернулась против Сиротки. Рассвирепевшим горожанам было мало одной жертвы. Медленно окружали они сына боярского. Ямщик соскочил с облучка, чтобы попытаться вывести коней из толпы под уздцы.
– Мамыньки! Мишку мово за что же? Голубчики, Мишку мово! – закричала девка, сидевшая на облучке у Сиротки.
– Мишке твому давно бы свернуть башку! – крикнули ей из толпы.
– Куды ж меня, молодушку, вдовой! Не трожьте его – хлеба воз подарю вам, берите любой позади, только Мишку не трожьте! – запричитала девка.
– Что, дура, врешь?! – крикнул Туров и ткнул ее кулаком в шею.
Девка вдруг обернулась и смазала сына боярского по носу.
– Не поспел жениться – дерешься! – выкрикнула она густым басом.
Туров плюхнулся в сани на сено. Толпа заревела хохотом.
Молодуха прыгнула с облучка к нему в сани и, не давая опомниться, влепила ему затрещину в ухо.
– Пропаща душа, дерешься! На то меня маменька с бачкой за сына боярского отдали замуж! На то меня поп с тобой венчал! – голосила она, продолжая лупить обалделого Турова.
– Любовь да совет молодым! – подзадоривали с хохотом из толпы.
– Вот так молодка! Наддай еще!..
– Братцы, брешет она! – закричал сын боярский.
– Кто брешет?! Я?.. Я?! – орала рассвирепевшая молодуха, одной рукой схватив за глотку, другой колотя по расплывшейся роже Сиротки. – Братцы! Коль так, забирай все приданое мое. Тащи с возов хлеб, не жалко! – гаркнула девка.
Бросив Турова, выскочила она из саней, подбежала к первому возу и, живо содрав рогожу, сбросила на дорогу куль хлеба.
– Бери, кому надо!..
Куль разорвался. Зерно широкой струей потекло на снег.
– Что творишь, окаянная! – крикнул мужик-подводчик.
– Стой, проклятая, стой! – взвизгнул Туров.
– Сыплешь куды добро! – завопила женщина из толпы и стала горстями сбирать в подол рожь.
– Подбирай! – заорали в толпе.
Несколько человек окружили куль.
– Бери, кому надо! – громче прежнего голосила девка.
Со второго воза куль хлеба упал на дорогу, третий, четвертый…
Толпа не стерпела. Все бросились на обоз…
– Братцы, братцы, ведь хлеб-то не девкин, а мой! – бормотал растерянный Туров. – Братцы, девка-то – не девка, а малый… Братцы!..
Туров расставил руки, как хозяйка, ловящая кур, хотел не пускать толпу… Какой-то посадский зуботычиной сбил его с ног… Толпа затоптала его у первого воза…
Девка, вскочив на один из возов и вложив в рот три пальца, свистнула богатырским свистом.
Никто в сумятице не заметил, как скрылась Сироткина молодая жена, как, выбравшись на четвереньках, пустился бежать сам Сиротка, как запнулся он за ноги мертвеца у Емельяновой лавки, вскочил и пустился дальше.
Емельяновские приказчики поспешно заперли лавку и торопливо ушли – подальше от греха.
– Вишь ты, нескладный-то малый! Много ли в шапку войдет! Ты опояшься потуже да в пазуху сыпь, дай подсоблю, – говорила немолодая торговка рыжебородому мужику, только что битому толпою за покражу у мертвеца и теперь подбиравшему в шапку кучку зерна вместе со снегом.
– Да ты с кулем ему дай, с кулем, пусть несет, дети малые у него, вишь, дома! – кричала вторая.
В Петровских воротах, запруженных буйствующей толпой, застряли широкие расшитые сани воеводского сына Василия.
4
Не в силах больше терпеть дороговизну, опасаясь, что Федор не остановится на полдороге и, как прежде с солью, так теперь с хлебной скупкой приведет к голоду и болезням весь город, толпа человек в триста меньших и середних посадских с утра направилась ко владыке Макарию просить заступничества за город и управы на Федора. Посадские шли к архиепископу, а не к Собакину, потому что все видели, что воевода дружит с Федором Емельяновым, и не надеялись на его справедливость.
Выборные посадских – с десяток человек «лучших» людей – вошли к Макарию в келью, пока остальные толпой ждали у Троицкого двора. Толпа горожан у дома архиепископа возрастала с каждой минутой.
Макарий, узнав о приходе посадских, понял, что настало его время показать воеводе свое значение.
Величавый и вместе кроткий сидел Макарий в кресле, перебирая янтарные четки, когда возбужденно и с шумом вошли к нему земские старосты Подрез и Менщиков, торговый гость Устинов, несколько уличанских старост, ремесленных старшин и выборные монастырских посадов.
