Яик – светлая река - Есенжанов Хамза (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
– Эта сюда не повернет, – ответил Байес. – У нее свой путь. Это речная тучка. Она пойдет вдоль Яика, над лесом, над лугами, а в степь ее не заманишь.
Хаким, ехавший верхом, осмотрел небо. Его поразили слова Байеса – «речная тучка».
Действительно, там, где протекал Яик, плыли дождевые тучи, а над степью простерлось чистое белесо-голубое небо.
«Говорит так, будто оставил на туче свою метку, – усмехнулся Хаким. – А ведь верно. Тонко подмечено. Степные облака от горячего степного воздуха поднимаются ввысь и рассеиваются как пух, никогда не собираясь в одном месте. А холодная вода Яика, леса и рощи тянут их к себе. Вот почему тучи льнут к сырым болотистым местам. Чего только он не знает!»
– Посмотри-ка, – воскликнул Хажимукан, – льет над самим Яиком, будто в нем мало воды.
В самом деле – от тучи потянулась вниз дымчатая неровная бахрома.
– По-моему, – продолжал Хажимукан, – хохлы сеют так много хлеба потому, что у них на восточной стороне земля хорошая и дожди обильные. Посмотри, какая возле села пшеница – колос к колосу.
– Не только потому, что земля хорошая, – ответил Байес. – Есть и другая причина… – Он не договорил. Путники подъехали к окраине села. – Хорошо, если Карпыч дома. Как бы не уехал куда.
Деревня находилась в двадцати пяти верстах от Уральска. Здесь жили русские и украинцы.
Навстречу им вышел сам Петр Карпыч Фроловский, средних лет мужчина, богатырского сложения, с черной окладистой бородой.
– Здравствуйте, Байеке, как здоровье, как жена, дети? – спросил по-казахски Фроловский, распахивая ворота.
– Хорошо. Все живы, здоровы. А как вы? Жаркие дни наступили. И дождь стороной прошел.
– Ваша правда, Байеке. Выгорают посевы.
– Как дела, Карпыч, б городе все спокойно? – спросил Хаким.
– Спокойно? – переспросил Фроловский. – Какое там спокойствие…
Хаким почувствовал в словах Петра Карпыча какую-то затаенную горечь.
Байес и Хажимукан распрягли лошадей, отвели их под навес в тень. Хозяин пригласил гостей посидеть на скамейке возле дома.
Хажимукан достал из кармана насыбай. Насыпал на ладонь щепотку табаку, понюхал его и несколько раз чихнул.
Хаким в это время умывался. Шумно отфыркиваясь, он лил себе на шею и на голову воду из чайника.
Хажимукан сунул обратно в карман сверток с табаком и взял из рук Хакима чайник.
Фроловский, ковыряя хворостиной землю возле скамейки, говорил:
– Пшеница хорошо поднялась. Дали бы только убрать ее вовремя, обмолотить и засыпать в закрома. Вот та сторона, – показал он по направлению на Уральск, – хуже засухи для нас.
Хажимукан никогда раньше не встречал этого человека, не знал ничего о нем и про себя решил: «Наверное, из богатых крестьян. А как радушно он встретил Байеке, – видно, они друзья».
Хаким же по-своему охарактеризовал Фроловского: «Степенный и самостоятельный человек. А глаза – видать, умен. И речь ведет складную. Неспроста Абеке сказал: «Будете искать меня – зайдете к нему. Он покажет».
Хозяин не стал больше докучать гостям своими расспросами, он и сам не рассказывал ничего.
Байес, видимо почувствовав неловкость от продолжительного молчания, познакомил Фроловского со своими спутниками:
– Это Хажимукан – рыбак из нашего аула. Вы ведь знаете, что у нас много рыбы. И вот все беднейшие наши рыбаки объединились в артель. Артелью как раз и руководит Хажимукан. Мы с ним повстречались по дороге сюда, он тоже направлялся в вашу сторону за солью. А у этого джигита, – показал он на Хакима, – к тебе дело есть. Сам я, как и прежде, езжу всюду и собираю шкурки. Мы решили остановиться у вас.
– Я и сам знаю, Байеке, зачем крестьянин приезжает в город: соль, спички, мыло. Не пообедаете ли у нас с дороги? Жена сегодня сготовила борщ. Обычно летом все едят окрошку, а я вот люблю борщ в любое время года.
Хажимукан, никогда до этого не евший борща, ел небольшими глотками, подозрительно деликатно. Кашлял, чихал. Не съев и половину тарелки, он отодвинул ее к краешку стола. А к жареному мясу, поданному с квашеной капустой, даже не притронулся, опасаясь, что оно свиное. Байес и Хаким, боясь обидеть хозяина и в то же время понимая состояние Хажимукана, сказали, что у того, видно, «голова разболелась от жары». Сами же они с удовольствием съели свой борщ до дна и поблагодарили хозяина за угощение.
После обеда все вышли во двор. Байес отозвал Петра Карповича в сторону, под навес, и начал разговор издалека. Коснулся событий в Уральске, рассказал о новых налогах, недовольстве населения и, наконец, спросил:
– Карпыч, нам надо увидеться с Абдрахманом Айтиевым. Сто лет вам буду благодарен, если сведете с ним.
Фроловский внимательно слушал и глядел куда-то в сторону, лишь изредка бросая быстрый взгляд на Байеса. Он давно знал этого человека, был уверен в его честности и благородстве.
Ответил Петр Карпович медленно, взвешивая каждое слово:
– Байес Махмедович, я знаю, что в торговых делах ты человек сведущий. И тебе и мне, хроме земли и торговли, ничего не надо. Верно я говорю? Так вот, не достанете ли вы мне в городе машинного масла? Позарез нужно.
Байес понял это как упрек: «Ты торговец, тебе нельзя доверять».
– Карпыч, не виляй хвостом, как лиса, – тихо сказал Байес, – Абдрахман мой друг. Он был у меня дома и ушел из нашего аула недели две назад. Уходя, сказал: «Если понадоблюсь, обратись к Карпычу». Нужно, чтобы ты устроил свидание с ним или с близким ему человеком. Надо посоветоваться насчет школы.
Из осторожности Байес не говорил о том, ради чего в действительности приехал сюда.
Фроловский прищурился, ухмыльнулся в бороду и почесал затылок.
– Кроме хозяйства своего, Байеке, мы ничего не ведаем… Вот, кажется, вчера брат его ходил в селе. Петро! – окликнул Фроловский сына. – Поди сюда.
Когда стройный парень, еще почти подросток, распутывавший развешанные сети, подошел, Фроловский спросил:
– Петро, ты не видел Аблашку?
Петро недоверчиво покосился на Байеса и ответил:
– Не видел я его, тату. Кажись, не видал…
Байес перехватил недоверчивый взгляд Петра и понял, что этот тоже хитрит.
– Тату, а что, если я отведу этого джигита к Малышу?
– Так он не знает его… Хотя ладно, отведи. Пусть побеседуют, – решил Петр Карпович.
Через некоторое время Петро и Хаким отправились в соседнюю деревню. Она находилась в восьми верстах от Теректы.
Пока они шли, наступили сумерки.
Хаким заметил, что, хотя соседняя деревня была близко, Петро вел его кружным путем. К деревне подошли они с противоположной стороны.
– Почему ты обогнул село? – поинтересовался Хаким. – Ведь дорога ведет прямо…
Петро ничего не ответил.
«Что это он, – удивился Хаким, – не умеет разговаривать или пренебрегает мною? Крепок, видно, орешек. А посмотреть – совсем мальчик, хоть и рослый».
Как ни старался Хаким втянуть своего спутника в разговор, Петро до самого поселка не проронил ни единого слова. Даже не ответил на вопрос Хакима, кто такой Малыш. Хаким решил, что Малыш, наверное, казах, который сведет его с Абдрахманом.
Небольшая деревня, скорее хутор, стояла на краю лога, неподалеку от реки. Миновав крайний дом, Петро вошел в ворота соседнего дома. Хаким растерянно остановился, не понимая, куда исчез его провожатый. Но через минуту он снова появился, а следом за ним вышел Амир.
Хаким и Амир бросились друг к другу, обнялись.
Прежде они здоровались друг с другом обычно, а сейчас неизвестно почему обнялись. Может быть, потому, что очень долго не виделись.
Хаким пристально вглядывался в лицо Амира.
– Совсем не изменился, – сказал он, – только загорел. Я очень скучал по вас, особенно по тебе, Амир. Только когда расстаешься, понимаешь, что рядом нет товарища. Как давно все было: наш класс, друзья… – Большие ноздри крупного носа Хакима вздрагивали от возбуждения.
