Уарда - Эберс Георг Мориц (полные книги TXT) 📗

Когда каторжников проводили мимо палатки Бент-Анат, царевна сидела там вместе с Неферт, и они, как всегда в этот тихий вечерний час, говорили о фараоне, о его возничем Мена, о Рамери и Пентауре.

– Пентаур жив, – уверяла Неферт. – Ведь мать пишет, что никто точно не знает, куда он исчез. Если он бежал, то несомненно стремится сейчас добраться до лагеря фараона, а когда мы попадем туда, ты найдешь его возле твоего отца.

Бент-Анат печально глядела в пол.

Неферт с нежностью посмотрела на нее и робко спросила:

– А не забыла ли ты о разнице в положении, которая отделяет тебя от твоего избранника?

– Кому я протяну свою руку, того я сразу сделаю знатным, – решительно возразила ей Бент-Анат. – Но если бы я даже сделала Пентаура повелителем вселенной, он по-прежнему остался бы выше и лучше меня.

– А твой отец? – робко спросила Неферт.

– Мы с ним друзья. Он выслушает и поймет меня. Увидевшись с ним, я расскажу ему все… Я хорошо знаю его сердце!

Долгое время обе сидели молча. Потом Бент-Анат велела зажечь огонь, чтобы закончить рукоделие. Супруга Мена встала и подошла к выходу. Здесь ее уже поджидала Уарда. Она схватила ее за руку и молча вывела из палатки.

– Что с тобой, девочка? Ты вся дрожишь! – сказала Неферт.

– Мой отец здесь, – быстро проговорила Уарда. – Он сопровождает каторжников из копей Мафката. Среди них есть двое мужчин, скованных одной цепью, и один из них – только не пугайся! – один из них поэт Пентаур. Постой! Во имя богов, останься и выслушай меня! Уже два раза я видела своего отца и говорила с ним, когда он приходил сюда с каторжниками. Сегодня Пентаур будет освобожден, но Бент-Анат не должна знать об этом, потому что если мой план не удастся…

– Дитя мое! – горячо перебила ее Неферт. – Скажи, чем я могу помочь тебе?

– Прикажи выдать конвоирам от имени дочери фараона целый мех вина и возьми из дорожной аптечки Бент-Анат флакон со снотворным… Тем самым, которое она всегда отвергает с таким пренебрежением, несмотря на твои просьбы. Я буду ждать тебя здесь – это средство может мне понадобиться!

Неферт тотчас же кликнула слугу и приказала ему следовать за Уардой с мехом вина. Затем она вернулась в палатку и открыла походную аптечку. [ 202]

– Что тебе нужно? – спросила Бент-Анат.

– Лекарство от сердцебиения, – ответила Неферт, тайком извлекла нужный ей флакончик, и уже через несколько минут он был в руке Уарды.

Девушка попросила слугу открыть мех и дать ей попробовать вино. При этом она незаметно вылила в мех снотворное, а затем велела отнести подарок Бент-Анат томимым жаждой конвойным. Сама же она направилась в кухонную палатку и нашла там юного амалекитянина, сидевшего прямо на земле среди слуг царевны. Едва завидев девушку, он вскочил на ноги и сказал:

– Сегодня я принес четырех отличных куропаток. Я их сам подстрелил. А для тебя вот кусок бирюзы, ее нашел мой брат в скале. Этот камень приносит счастье и полезен для глаз, а еще он приносит победу над врагами и отгоняет дурные сны.

– Благодарю тебя, – сказала Уарда и, взяв из его рук небесно-голубой камень, увлекла юношу за собой, в сторону от палатки.

– Послушай, Салих! – зашептала она. – Ты хороший юноша. Служанки говорят, будто ты сказал как-то, что я звезда, упавшая с неба, чтобы превратиться в женщину. Так говорят только о том, кого любят, и свои добрые чувства ко мне ты доказываешь каждый день, принося мне цветы всякий раз, как ты сдаешь домоправителю дичь, убитую твоим отцом. Хочешь ли ты оказать огромную услугу и мне и царевне? Да? Ты сделаешь это? Я так и знала! Так вот слушай! Сегодня ночью сюда прибудет друг нашей великой Бент-Анат, и ему придется день или даже несколько дней скрываться от своих преследователей. Может ли он, или они, потому что их, пожалуй, будет двое, найти приют и защиту в доме твоего отца, стоящем высоко на священной горе?

– Тот, кого я приведу к отцу, будет желанным гостем, – гордо сказал юноша. – А у нас в обычае защищать сначала своих гостей, а уж потом самих себя. Где эти незнакомцы?

– Они будут здесь через несколько часов. Можешь ли ты подождать их, пока луна не взойдет на небе?

– Готов ждать хоть до тех пор, пока не зайдет последняя из тех тысяч лун, которые исчезают за этой горой!

– Ну, хорошо. Жди на той стороне ручья, а потом отведи в свой дом тех, кто три раза назовет мое имя. Ты знаешь, как меня зовут?

– Я называю тебя серебряной луной, но они зовут тебя Уардой, – сказал юноша, кивнув в сторону палаток.

– Ты отведешь этих людей к себе, и если твой отец примет их, то вернешься и сообщишь мне об этом. Я буду ждать тебя здесь, у входа в палатку. К сожалению, я бедна и не смогу тебя наградить, но отца твоего дочь фараона отблагодарит по-царски. Будь осторожен, Салих!

С этими словами девушка рассталась с ним и пошла к воинам, охранявшим каторжников. Пожелав им хорошо провести время, она поспешила к Бент-Анат. Когда она села в палатке у ее ног, Бент-Анат ласково погладила ее пышные волосы и спросила девушку, отчего она так бледна.

– Тебе нужно лечь, – ласково сказала Бент-Анат. – У тебя, наверное, лихорадка. Ты только взгляни, Неферт, как бьется кровь в голубых жилках на ее висках!

А конвоиры тем временем пировали, похваливая царское вино и благословляя счастливый день, выпавший на их долю. А когда отец Уарды предложил дать по глотку вина и каторжникам, один из его товарищей благодушно крикнул:

– Что ж, ладно! Пусть и эти скоты немного повеселятся! Рыжебородый налил целую чашу вина и поднес ее сначала подделывателю документов, скованному с тем, кто на него донес. Затем, подойдя к Пентауру, он шепнул:

– Не пей и не спи!

Он хотел сказать то же самое и Небсехту, но один из конвойных опередил его и, протянув Небсехту чашу, воскликнул:

– На-ка, дрозд, выпей. Нет, вы только взгляните, как он хлещет! Тут уж его непослушные губы сразу резво зашлепали!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Прошло около часа, и пирующие веселились вовсю. Но вскоре их одного за другим сморила усталость. А когда взошла луна, все они уже спали крепким сном, кроме рыжебородого и Пентаура.

Бесшумно встав на ноги, рыжебородый прислушался к дыханию своих спящих товарищей, подошел к Пентауру и беззвучно разомкнул кольца цепи, сковывавшей поэта с Небсехтом. Попытался он разбудить и врача, но… безуспешно.

– Иди за мной, – шепнул он Пентауру, взвалил Небсехта себе на плечи и зашагал к условленному месту у ручья.

Три раза произнес он имя своей дочери, и тотчас же из темноты появился молодой амалекитянин.

– Следуй за ним! – приказал воин Пентауру. – А о враче я позабочусь сам.

– Я не брошу его! – решительно запротестовал Пентаур. – Может быть, холодная вода приведет его в чувство?

Они несколько раз окунули Небсехта в воду, от чего он проснулся, но лишь наполовину. То опираясь на своих спутников, то повиснув на их плечах, качаясь из стороны в сторону, брел он по каменистой тропке, не зная куда. Еще до полуночи они были у цели – перед ними стояла хижина амалекитянина.

Старый охотник уже давно спал, но сын разбудил его и передал ему все, что сказала Уарда. Не нужно было ни уговоров, ни посулов, чтобы разбудить в старом горце чувство гостеприимства. С искренним радушием принял он поэта, помог ему уложить на циновку врача, снова заснувшего крепким сном, приготовил Пентауру ложе из ветвей и звериных шкур. Затем он позвал свою дочь и велел ей вымыть молодому поэту ноги. А когда он увидал рубище, едва прикрывающее его наготу, то отдал Пентауру свою праздничную одежду.

Наконец Пентаур растянулся на этом убогом ложе, и, хотя оно показалось ему много мягче роскошной царской постели, заснуть он так и не смог. Слишком сильны и противоречивы были чувства, наполнявшие его сердце.

Звезды еще сияли на небе, когда он вскочил, уложил на свои шкуры Небсехта и тихонько вышел на свежий воздух.