Иосип Броз Тито. Власть силы - Уэст Ричард (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗

Перед отъездом из Косова я отправился в Гращаницу посмотреть на совершенную по своей красоте и изяществу церковь, построенную в 1313 году святым Милутином – сербским королем, жена которого, Симонида, изображена там в стенной росписи.

Церковный сторож рассказал мне о короле Милутине ставшем святым: «Его первая жена была болгаркой, а вторая – гречанка из Царьграда». Так сербы называли раньше Константинополь, а теперь зовут современный Стамбул. Монастырь, частью которого была церковь, находился в данный момент на попечении сербских монахинь. Они держали здесь и ферму со своим собственным трактором и грузовиком. Были у них и лошади с телегами. Когда я уезжал, из помещения фермы выскочила взволнованная мать настоятельница и принялась кричать на меня. Эти женщины широко известны свирепостью своих нравов. С противоположной стороны появилось стадо овец, которое гнала пожилая монахиня, пощелкивая кнутом. Ей помогала маленькая собачка, носившаяся вокруг и лаявшая на овец. Монахиня улыбнулась и сказала мне, чтобы я не беспокоился, а затем мы с ней поговорили о ферме и связанных с ней проблемах. Местные власти отнимали у них часть сена. Кроме того, монашки перестали возить продукцию фермы на рынок в Приштину. Несколько лет назад албанцы перевернули прилавки с их сыром и растоптали его в грязи.

В следующем, 1986 году Милошевич стал президентом Сербии и продолжал играть на характерной для его соотечественников мании преследования. Он никогда не подвергал нападкам или оскорблениям албанцев, немцев, хорват или славян мусульманского вероисповедания, поскольку сербская мания преследования своими корнями имеет страх, а не ненависть. Даже в частной беседе с сербом от него редко услышишь враждебные слова против какого-то определенного народа. Снова и снова муссируется тезис о том, что «албанцы и хорваты ненавидят нас, но мы не желаем им зла», или «весь мир ненавидит нас и евреев».

Милошевич не обладает талантом оратора, так же как и Тито, и, конечно, не является демагогом-подстрекателем. Однако, играя на страхе, ему удалось собрать около миллиона людей на один из своих митингов, который состоялся в Новом Белграде в октябре 1988 года. С того времени начал развиваться его культ, частично оркестрованный, частично спонтанный. Ему сопутствовали песни и стихи, например:

В начале 1989 года, когда во всем мире отмечалось двухсотлетие французской революции, а в Европе обозначился крах коммунистической системы, одно белградское издательство выпустило сборник речей и интервью Милошевича. Алекса Джилас, отметив узость интеллектуального горизонта и небогатый словарный запас, указывает также, что названия глав напоминают о «маленькой красной книжице-цитатнике Мао Цзэдуна»: «Трудности не являются ни неожиданными, ни непреодолимыми», «Будущее будет прекрасным, и оно недалеко». Использование автором военной терминологии, например, «мобилизация», «битва» и «война», придает книге агрессивную тональность. Я снова процитирую Алексу Джиласа: «Этот тяжеловесный и нудный текст, похоже, очень гармонирует с большой фотографией автора на обложке. Он кажется застывшим, замкнутым в себе, иерархичным – почти как робот».

Хорватские газеты резко критиковали Милошевича и, в частности, его действия по преодолению кризиса в Косове. Карикатуристы изображали его как Слобито (Муссолини) или Сталошевича (Сталин). Орган Союза коммунистов Хорватии «Вьесник» в рецензии на собрание речей Милошевича нашел близкое родство его лозунга «Сербия будет государством, или она будет ничем» с утверждением, якобы сделанным Гитлером: «Германия будет мировой державой, или не будет ничем». В действительности эту фразу выдал маршал Пилсудский в 1918 году, имея в виду Польшу.

В феврале 1989 года в учреждениях и на предприятиях Хорватии проходил сбор пожертвований в помощь албанским шахтерам в Митровице в Косове, которые объявили забастовку, отказавшись выходить на поверхность. Когда сербское правительство ликвидировало автономный статус Косова и Воеводины, в Хорватии возмущенные толпы стали забрасывать камнями автомобили с сербскими номерами. В марте 1989 года в Косове опять вспыхнули беспорядки, в результате которых двадцать человек было убито и более сотни ранено.

Прибыв в Белград в марте 1989 года, я нашел, что атмосфера в нем странно напоминала ту, которую описал Троцкий, побывавший здесь в 1912 году во время Первой Балканской войны. В магазинах канцелярских принадлежностей он видел батальные картины, на которых изображались атаки доблестной сербской кавалерии, сминающей ряды турецкой пехоты. Перед цветочным магазином толпы резервистов осаждали стенд с последними сводками с фронта… Он видел, как солдаты 18-го полка шли на войну, одетые в форму цвета хаки и опанки, с веточками зелени в фуражках. Его поразили скандалы в бульварной прессе, и он высмеивал иностранных корреспондентов, которые воровали друг у друга разные истории в кафе отеля «Москва».

Семьдесят семь лет спустя кафе на улице Теразии и других центральных улицах Белграда опять были полны солдат в формах цвета хаки, находящихся в увольнении, которые своей численностью явно превосходили штатских посетителей. Они тихо разговаривали, потягивая пиво и глазея на девушек, прохаживавшихся по тротуару или катавшихся на роликовых коньках. Уличные динамики исторгали оглушительную бравурно-патриотическую музыку. В витринах магазинов канцелярских принадлежностей опять были выставлены картины и книги, посвященные подвигам героев Косова, Балканских войн и суровых испытаний 1914-1918 годов. Люди в штатском и резервисты собирались группками у витрин магазинов, торгующих аудиовидеотехникой, и ждали последних известий из Косова в программах теленовостей. В 1912 году сербы сплотились вокруг изворотливого премьер-министра Пашича, которого Троцкий презирал. Теперь, в 1989 году, они сплотились вокруг Милошевича, хмурое лицо которого смотрело с тысяч плакатов поверх старого партизанского лозунга: «Смерть фашизму, свободу народу!».

Белградская пресса была такой же злобной, как и во времена Троцкого. «Вечерние новости» сообщали, что одна журналистка, работавшая на белградском телевидении и заболевшая СПИДом, переспала с пятнадцатью коллегами мужского пола. Статьи о торговле героином через Албанию соседствовали с материалом совершенно иного рода, например, советами «Как удлинить ваш член». Отель «Москва», чудом переживший бомбардировки двух мировых войн, опять стал штаб-квартирой иностранных журналистов, которые надеялись перехватить новости друг у друга.

Хотя жена Милошевича все еще преподавала в университете марксистскую социологию, а сам он продолжал себя называть коммунистом, его политической платформой стал сербский национализм чистейшей пробы, такой, с которым Троцкий повстречался в 1912 году. Подтверждением тому служит яркий пример. В марте 1989 года «Борба», орган ЦК СКЮ, которая занимала позиции, враждебные Милошевичу, опубликовала письмо одного хорватского читателя с критикой антигерманского переворота 27 марта 1941 года, спровоцировавшего Гитлера на агрессию против Югославии. Читатель видел в этом пример сербского безрассудства и, вне всякого сомнения, был прав. Газеты, находившиеся под контролем Милошевича, обрушились на «Борбу» с нападками за то, что она опубликовала непатриотичное, по их мнению, письмо, и восхваляли не только переворот 1941 года, но и убийство Принципом эрцгерцога Франца Фердинанда, ставшее поводом для начала первой мировой войны.

Брюзжа в адрес Австрии и Германии, сербы в то же время предупреждали об опасности со стороны ислама. Дехан Лушич, человек из окружения Милошевича, опубликовал сенсационную книгу – результат журналистского расследования под названием «Секреты албанской нации», где перечисляются фамилии сотрудников албанской разведки, работавших за рубежом [501]. По словам Лушича, мафия переправляла наркотики через Белградский аэропорт в Канаду и Соединенные Штаты. Часть прибылей расходовалась на подкуп сербов в Косове. Основываясь на интервью, взятом у одной проститутки из стамбульского борделя, Лушич утверждал, что организация мусульманских фундаменталистов «Серые волки» финансируется Саудовской Аравией и преследует цель вернуть Юго-Восточную Европу в лоно Турецкой империи.