По зову сердца - Алексеев Николай Иванович (читать книги полные .txt) 📗

Яков Иванович опустил все пакеты на стол, прошел к Вере и припал губами к ее лбу.

– Верушка, дорогая ты моя, здравствуй. Ну, как ты себя чувствуешь?..

И слово за словом полились их повествования обо всем-всем…

– Товарищ генерал, разрешите попрощаться с вашей дочерью.

– Ах, простите. – Яков Иванович вышел из узкого проема кроватей и пропустил Костю.

– Смотри выздоравливай. Как только выкрою время, прилечу. Сама летчица и знаешь, что если погода летная, то ждать меня нечего. Если такая, как сегодня, – жди. Мы отсюда недалеко. – И обернувшись к Железнову, Костя почтительно склонил голову: – Всего вам доброго, товарищ генерал.

– Как у вас, летчиков, желают всего хорошего? – с улыбкой Яков Иванович протянул ему руку. – Кажется, по-охотничьи, ну – ни пуха ни пера?

– Так точно, – ответил Костя.

– Вот этого вам, дорогой ас, и желаю.

Когда Костя ушел, Яков Иванович спросил:

– Кто этот юноша?

Лицо Веры зарделось румянцем.

– Летчик-штурмовик Костя Урванцев. Хороший парень, товарищ по бывшему моему полку.

Яков Иванович хотел было спросить: «А как он узнал, что ты здесь?» – но не решился и больше Кости не касался.

И без него было о чем поговорить – о матери, Юре, бабушке.

– Маму-то орденом «Знак Почета» наградили. Она там цехом командует. Пишет, что на доске Почета ее фотография выставлена. Я предложил перебраться в Москву, а то и ближе. Так куда там, ни в какую. «Мы, – говорит, – завод на голом месте строили, и на нем я буду работать до Победы. А потом все равно за тобой не угонишься. Вы ж, наверное, до Берлина пойдете?» Так что, когда выздоровеешь, поедешь навестить мать, бабушку, Юру. Боже мой, как они обрадуются. Мать и бабушка, небось, сутки от радости плакать будут. – И так он просидел до тех пор, пока не пришла сестра с градусником.

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

К выписке Веры в палате почти весь состав больных обновился. На месте Ульяши лежала, держа ногу на подвеске, разведчица Варюша. К окну, одна за другой, с перевязанными головами, – две подружки – зенитчицы Светлана и Лена. По другую сторону палаты, уже выздоравливающие, все с одной дивизии – разведчица Нюра, радистка Маша, снайпер Ася и пулеметчица Даша.

– Эх, – вздохнула Вера, выкладывая на стол все, что было в тумбочке, – жаль, ничего такого нет выпить на прощанье.

– Да, жаль, – поддержала ее Даша. – Но не горюйте, девчонки. Я сейчас. – И скрылась за дверью.

– Что она надумала? – Вера обвела всех взглядом.

Даша вошла с подругой по полку, неся графин с водой и банку с чем-то темно-малиновым.

– Раз нет фронтовой, то потчуются муровой. Черника на меду. Это и для таких, как ты, – подмигнула она Варюше и ударила ладонью по банке. Потом налила в кружки воду, опустила в каждую по две полных ложки варенья и разнесла лежащим.

– Так пожелаем же Вере ни пуха ни пера! И в мужья пригожего хлопца!

Чокнулись, выпили и захрустели пряниками. И в этот торжественный момент в палату влетел Костя с картонным ящиком в руках. Увидев Веру в новенькой военной форме и в сапожках, пропел:

– Ух ты! Ни дать ни взять, ты прежнею Верушкой стала. Здравствуйте, дорогие товарищи фронтовички! – поставил он ящик на стол и без всякого стеснения поцеловал Веру. – Готова?

Вера опешила, так как она ждала машину отца, которая должна была первоначально завезти ее в полевое управление фронта: так просил генерал Алексашин.

– Ты чего удивилась? В отношении отца? Так я приехал на его машине. Мою он отправил восвояси. А вызвал свою, вручил мне большущий тулуп, попросил закутать тебя потеплее и привезти к нему. А это, дорогие и милые девчата, – Костя хлопнул по ящику, – для вас от славных летчиков-штурмовиков. Ну, прощайся с подружками, – подтолкнул он Веру к Варюше, – и двинем. Всего вам хорошего! – Костя попрощался с каждой за руку.

Выйдя из палаты, Вера остановилась в коридоре.

– Ты чего?

– Мне надо ж обязательно в отдел кадров фронта к самому генералу Алексашину.

– Ну так что ж? Раз надо, значит, будем. А теперь куда?

– С врачами попрощаться.

Вера и Костя сидели, закутавшись в просторный тулуп, тесно прижавшись друг к другу, и им мороз был нипочем. Для них не было большего блаженства, как сейчас. Не обращая внимания на Польщикова, который всю дорогу то и дело оттирал стекло от замерзания, Костя не выпускал Вериных рук из своих могучих ладоней.

– Если бы ты знала, как я жажду остаться с тобой где-нибудь наедине, как тогда в сорок первом в глухомани.

– А потом? – тихонько в ухо прошептала Вера.

– А потом взял бы на руки и закружил бы тебя…

– А что ж дальше?

– Что было бы дальше – не знаю… Но знаю, что всем своим существом, действиями и страстью выразил бы то, что слито в двух словах – «люблю тебя». – И Костя прильнул губами к ее щеке.

Вера погрозила пальчиком и выразительно показала глазами на водителя.

– Ему не до нас, – Костя все же принял достойную позу. Шушукаясь, они не заметили, как у Гусино машина свернула влево, и Польщиков спросил:

– Куда вам, в первый или во второй эшелон штаба?

– Раз в штаб, значит, в первый, – ответил Костя.

За Гусиным, на большаке, у шлагбаума, часовой их остановил и вызвал из домика дежурного.

– Вы к кому?

– К генералу Алексашину, – ответила Вера и доложила, кто она.

– Минуточку, – козырнул дежурный и убежал в домик. Минут через пять вновь появился и сказал: – Вы, товарищ Железнова, проходите, а вы, товарищ летчик, поезжайте вон туда, – показал он на ряд машин, – поставьте свой «газик» и сами можете там в бараке отогреться.

Веру на пороге встретил майор Токарь и предложил ей раздеться, а потом провел через сени к начальнику. Вера вошла и у дверей остановилась.

Генерал разговаривал по телефону с полковником для важных поручений командующего:

– …Когда Железнова направлялась первый раз в тыл, ее инструктировал Маршал Жуков и генерал Соколовский. Было бы хорошо, чтобы награды ей вручил сам Василий Данилович.

– Здравствуйте, Вера Яковлевна, садитесь. – Алексашин предложил стул. – Не виделись мы вечность. Надо о многом с вами поговорить…

Раздался звонок. Звонили от командующего. Кладя трубку, генерал сообщил:

– Через полчаса нас примет командующий. Поздравляю вас, от всей души поздравляю, – Алексашин тряс ее руку. – Вы, Вера Яковлевна, награждены орденами – Красной Звезды и Красного Знамени.

– Служу Советскому Союзу! – волнуясь, проглатывая слова, ответила Вера. – А как же Михаил Макарович и вообще вся наша группа?

Генерал Алексашин раскрыл папку и положил перед ней два приказа.

Одним награждалась вся группа за дела сорок второго года, а другим – за Смоленскую операцию.

– А Михаил Макарович? Наш старший?

– А, ваш старший? Он награжден первым приказом орденом Красного Знамени, а второй раз – Указом правительства – орденом Ленина.

– А где же он? – Вера бегала взором по строчкам приказов.

– Да вот он, – Алексашин взял первый приказ, показал раздел, где было напечатано: «Наградить орденом Красного Знамени», и прочитал: – Капитана Орлова Георгия Сергеевича. Тогда он был еще капитаном. А Указа у меня нет.

Вера многозначительно смотрела на генерала:

– Вот кончилась бы война, так пожалуй и не нашли бы друг друга. Все эти два года я крепко уверовала, что он Михаил Макарович, и строго оберегала это его имя.

Зеленый домик командующего ничем не отличался от остальных домиков этого леса. В приемной, кроме его порученца, никого не было.

– У командующего полковники Алексашин и Ильницкий. Они по вашему делу, так что чуточку подождите, – жестом порученец показал на стул у окна и скрылся за дверью, обшитой коричневым дерматином, и тут же вышел.

– Прошу вас, – он распахнул дверь.

– Здравствуйте, Вера Яковлевна, – генерал Соколовский протянул ей руку. – Как здоровье?

– Практически здорова. Раны затянулись. Готова к выполнению нового задания.