У постели - де Мопассан Ги (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗

Ги де Мопассан

У постели

В камине пылал жаркий огонь. На японском столике одна против другой стояли две чайные чашки, а возле сахарницы и графина рома хозяев ожидал только что вскипевший чайник.

Граф де Салюр бросил на стул цилиндр, перчатки и меховое пальто, в то время как графиня, скинув бальную накидку, поправляла прическу перед зеркалом. Она сочувственно улыбалась своему отражению, взбивая кончиками тонких, сверкающих кольцами пальцев вьющиеся на висках волосы. Затем она повернулась лицом к графу. Уже несколько мгновений он смотрел на нее в нерешительности, словно какая-то затаенная мысль не давала ему покоя.

Наконец он проговорил.

— За вами как будто немало ухаживали сегодня вечером?

Она посмотрела ему прямо в глаза взглядом, горевшим вызовом, торжеством, и ответила:

— Смею надеяться!

Потом села за стол. Он поместился напротив и, разламывая бриошь, продолжал:

— А не кажется ли вам, что это ставит меня в несколько.., смешное положение? Она спросила:

— Что это — сцена ревности? Вам вздумалось упрекать меня?

— Нет, дорогой друг, я говорю только, что этот господин Бюрель почти неприлично волочился за вами. И я рассердился бы, если.., если.., если бы имел на это право.

— Будьте откровенны, дорогой друг. Все дело в том, что ваше настроение несколько изменилось. Ведь год назад, когда я узнала, что у вас есть любовница, и любовница, от которой вы без ума, вас не слишком занимало, ухаживает за мною кто-нибудь или нет. Я сказала вам тогда, что это меня огорчает, сказала, как и вы сегодня вечером, но с гораздо большим основанием: “Друг мой, вы компрометируете себя с госпожой де Серви, причиняете мне боль и ставите меня в смешное положение”. А что вы ответили? Вы дали мне ясно понять, что я свободна, что брак двух разумных людей основан на взаимной выгоде, что браки заключаются в интересах общества и мораль тут ни при чем. Так ведь? Вы даже намекнули, что ваша любовница несравненно лучше меня, что она более соблазнительна, более женственна! Вы так и сказали: более женственна! Надо отдать вам должное: все это было выражено деликатно, обиняками, как оно и подобает воспитанному человеку, и сопровождалось весьма лестными для меня комплиментами. И все же я прекрасно вас поняла.

Мы условились тогда, что по-прежнему будем жить вместе, но как чужие, а наш ребенок послужит связующим звеном между нами.

Кроме того, я уяснила себе, что вы требуете только соблюдения приличий и что я могу, если пожелаю, завести себе любовника, лишь бы эта связь оставалась тайной. Вы долго и весьма красноречиво рассуждали о женском такте, о нашем умении соблюдать декорум и тому подобное.

Я все поняла, мой друг, прекрасно поняла. Вы любили тогда, горячо любили госпожу де Серви, и моя супружеская, моя законная нежность стесняла вас, вероятно, несколько ограничивая ваши возможности. С тех самых пор мы живем раздельно. Мы вместе выезжаем в свет, вместе возвращаемся домой и затем расходимся по своим спальням.

Но за последний месяц или два вы ведете себя как ревнивый муж. Что это значит?

— Милый друг! Я нисколько вас не ревную, я только боюсь, что вы можете скомпрометировать себя. Вы молоды, жизнерадостны, непостоянны…

— Извините, но уж если говорить о непостоянстве, не мне соперничать с вами.

— Пожалуйста, перестаньте шутить. Я говорю с вами, как друг, на которого можно положиться. А все, что вы сказали, сильно преувеличено.

— Преувеличено? Ничуть. Вы сами признали и даже признались, что у вас есть связь, и этим дали мне право следовать вашему примеру.

—Я этого не сделала.

— Разрешите — Не перебивайте меня Я этого не сделала У меня нет и не было любовника.., до сих пор. Я выжидаю.., ищу.., и не нахожу. Мне нужен человек блестящий.., лучше вас… Я делаю вам комплимент, а вы даже не замечаете этого.

— Дорогая моя! Ваши шутки неуместны.

— Да я вовсе не шучу. Вы говорили со мной о восемнадцатом веке и дали понять, что вы человек эпохи Регентства. Я ничего не забыла. И в тот день, когда мне заблагорассудится изменить свой образ жизни, вы будете, что бы вы ни делали.. Слышите? Вы будете, даже не подозревая об этом, рогаты, как и многие другие…

— О!.. Как вы можете произносить такие слова?

— Такие слова… Но ведь вы сами смеялись до упаду, когда госпожа де Жер сказала, что господин де Серви похож на рогоносца, потерявшего свои рога.

— То, что может показаться забавным в устах госпожи де Жер, режет слух, когда это говорите вы.

— Вовсе нет. Просто вы находите очень забавным слово “рогоносец”, когда речь идет о господине де Серви, и неблагозвучным, когда речь идет о вас. Все зависит от точки зрения. Впрочем, я не настаиваю на этом слове, я лишь хотела узнать, созрели вы или нет.

— Созрел?.. Для чего?

— Ну, чтобы стать им. Когда мужчина сердится, слыша это слово, значит.., он готов. А месяца через два вы первый будете смеяться, если я заговорю об.., этом украшении. Потому что.., видите ли.., когда оно появляется на голове мужчины, он никогда этого не замечает.

— Сегодня вечером с вас слетела всякая благовоспитанность. Я никогда не видел вас такой — Да, я изменилась.., к худшему. И это ваша вина.

— Полно, дорогая, поговорим серьезно. Прошу вас, умоляю: не допускайте больше, как это было сегодня, возмутительных вольностей господина Бюреля.

— Вы ревнуете. Я же говорила!

— Да нет, нет! Но я не желаю быть смешным. Понимаете? Не желаю! И если я еще раз увижу, что этот господин разговаривает с вами, чуть не касаясь ваших плеч.., или, точнее, вашей груди…

— Очевидно, он искал подходящий рупор.

— Я.., я выдеру ею за уши — Уж не влюбились ли вы в меня ненароком?

— Влюбляются и в менее красивых женщин.

— Вот оно что! Зато я разлюбила вас!

Граф встает с места. Он огибает чайный столик и, проходя мимо жены, торопливо касается губами ее обнаженных плеч. Она вскакивает и говорит, смотря ему прямо в глаза:

— Прошу вас, оставьте эти шутки! Мы разошлись. Между нами все кончено.

— Полно, не сердитесь! С некоторых пор я нахожу, что вы очаровательны

— Значит , значит , я добилась своего. Вы тоже.., находите, что я созрела.

— Я нахожу, что вы очаровательны, дорогая! Какие у вас руки, какой цвет лица! А плечи…

— Которые вполне могут понравиться господину Бюрелю…

— Вы безжалостны. Но, право.., я не знаю женщины обольстительнее вас.

— Очевидно, вы поститесь.

— Что?

— Я говорю: вы поститесь.

— Что такое?

— Когда человек постится, он голоден, а когда он голоден, он готов есть такие блюда, которые прежде были ему не по вкусу. Я как раз то блюдо.., которым вы некогда пренебрегли, но вы были бы не прочь отведать его.., сегодня вечером.

— О, Маргарита! Кто научил вас так разговаривать?

— Вы! Вспомните: после вашего разрыва с госпожой де Серви, у вас, насколько мне известно, было четыре любовницы, все четыре — кокотки, а ведь таких искусниц.., в своем деле.., поискать. Значит, чем же, как не голодной диетой, можно объяснить ваши сегодняшние.., поползновения?

— Хорошо, я буду откровенен, груб и скажу вам прямо, что снова влюбился в вас. Честное слово, и очень сильно. Так-то!

— Да неужели? И желали бы.., начать сызнова?

— Да, сударыня.

— Сегодня вечером?

— О, Маргарита!

— Ну вот, вы опять шокированы! Давайте условимся, дорогой. Теперь мы чужие друг другу, не так ли? Правда, я ваша жена, но жена, получившая полную свободу. Я хотела было заключить другой союз, но вы просите отдать предпочтение вам. Я согласна.., но за такое же вознаграждение.

— Не понимаю.

— Хорошо, я объясню. Скажите: я так же хороша, как ваши кокотки? Будьте откровенны.

— Вы в тысячу раз лучше.

— Лучше самой лучшей из них?

— В тысячу раз.

— Хорошо. Сколько стоила вам за три месяца лучшая из них?