Милость божия - Джойс Джеймс (лучшие книги онлайн txt) 📗

Джеймс Джойс

Милость божия

*

Два джентльмена, оказавшиеся в то время в уборной, хотели помочь ему встать: он был совершенно беспомощен. Он лежал ничком у подножия лестницы, с которой упал. Им удалось повернуть его лицом вверх. Шляпа откатилась на несколько шагов в сторону, а костюм был запачкан, потому что он лежал на грязном и мокром полу. Глаза у него были закрыты, и он дышал громко и хрипло. Тонкая струйка крови текла из уголка рта.

Два джентльмена и официант подняли его, перенесли по лестнице наверх и положили на пол в баре. Через минуту вокруг него образовалось кольцо любопытных. Бармен спрашивал всех, кто это такой и кто с ним был. Никто не знал, кто это такой, только один из официантов сказал, что он подавал джентльмену рюмку рома.

— Он был один? — спросил бармен.

— Нет, сэр. С ним было два джентльмена.

— А где они?

Никто не знал; чей-то голос произнес:

— Отойдите, ему дышать нечем. Он потерял сознание.

Кольцо любопытных раздвинулось, но вскоре снова дружно сомкнулось. Пятно крови темнело возле головы незнакомца на выложенном плитками полу. Бармен, встревоженный мертвенностью его лица, послал за полисменом.

Незнакомцу расстегнули воротник и развязали галстук. Он на мгновение открыл глаза, вздохнул и снова закрыл их. Один из двух джентльменов, поднявших его с пола, держал в руке помятый цилиндр. Бармен настойчиво спрашивал, не знает ли кто-нибудь, что это за человек и куда подевались его друзья. Дверь бара открылась, и вошел огромный констебль. Толпа, следовавшая за ним по переулку, собралась возле дверей; все протискивались вперед, стараясь заглянуть внутрь через стекла.

Бармен сейчас же начал рассказывать все, что знал. Констебль, молодой человек с грубым неподвижным лицом, слушал. Он медленно поворачивал голову из стороны в сторону, переводя взгляд с бармена на человека, лежавшего на полу, точно боясь оказаться жертвой обмана. Потом он снял перчатку, вынул из кармана записную книжку, послюнявил кончик карандаша и приготовился составлять протокол. Он спросил подозрительно, с провинциальным акцентом:

— Что это за человек? Как его фамилия и адрес?

Какой-то молодой человек в спортивном костюме пробрался сквозь кольцо зевак. Он быстро опустился на колени подле пострадавшего и потребовал воды. Констебль тоже опустился на колени, чтобы помочь. Молодой человек смыл кровь с губ пострадавшего и попросил, чтобы ему принесли бренди. Констебль властным голосом повторял его требование до тех пор, пока не прибежал официант со стаканом. Пострадавшему влили в рот несколько капель бренди. Через несколько секунд он открыл глаза и посмотрел по сторонам. Он посмотрел на обступивших его зевак и, сообразив, где он, начал с трудом подниматься.

— Ну как, теперь лучше? — спросил молодой человек в спортивном костюме.

— Да ничего, — сказал пострадавший, стараясь встать.

Ему помогли. Бармен сказал что-то о больнице, и все стали давать советы. На голову пострадавшего надели помятый цилиндр. Констебль спросил:

— Где вы живете?

Человек ничего не ответил, только покрутил кончики усов. Он не придавал значения этому происшествию. Это пустяки, сказал он, всего лишь маленькая неприятность. Он говорил очень невнятно.

— Где вы живете? — повторил констебль.

Человек попросил, чтобы ему вызвали кеб. Пока решали, кто пойдет за ним, из дальнего конца бара вышел высокий подвижный светловолосый джентльмен в длинном желтом пальто с поясом. Увидев, что происходит, он воскликнул:

— Здорово, Том! Что это с тобой?

— А, ничего, — сказал пострадавший.

Вновь пришедший оглядел жалкую фигуру, стоявшую перед ним, и обратился к констеблю:

— Можете не беспокоиться, констебль. Я отвезу его домой.

Констебль прикоснулся к шлему и ответил:

— Слушаюсь, мистер Пауэр!

— Ну, Том, — сказал мистер Пауэр, беря своего приятеля под руку. — Кости все целы? Ну как? Двигаться можешь?

Молодой человек в спортивном костюме взял пострадавшего под другую руку, и толпа расступилась.

— Как это тебя угораздило? — спросил мистер Пауэр.

— Джентльмен упал с лестницы, — сказал молодой человек.

— Я о’ень ‘лаго’арен ‘а’, сэр, — сказал пострадавший.

— Что вы, что вы.

— А не ‘ыпить ли на’?..

— Только не сейчас.

Все трое вышли из бара, и толпа постепенно рассеялась. Бармен повел констебля к лестнице осмотреть место происшествия. Оба сошлись на том, что джентльмен, видимо, оступился. Посетители вернулись к стойке, и один из официантов принялся смывать с пола следы крови.

Выйдя на Грэфтон-Стрит, мистер Пауэр подозвал кеб.

Пострадавший снова сказал, стараясь произносить слова как можно чище:

— О’ень ‘лаго’арен ‘а’, сэр. На’еюсь, ‘стрети’ся еще как-ни’удь. ‘оя фа’илия Кернан.

Падение и усиливающаяся боль наполовину отрезвили его.

— Все в порядке, — сказал молодой человек.

Они обменялись рукопожатием. Мистеру Кернану помогли влезть в кеб, и он, пока мистер Пауэр давал указания извозчику, поблагодарил молодого человека и выразил сожаление, что они не могут выпить по рюмочке.

— В другой раз, — сказал молодой человек.

Кеб поехал по направлению к Уэстморленд-Стрит. Когда он проезжал мимо Балласт-оффис, часы показывали половину десятого. Резкий восточный ветер с устья реки хлестал в лицо. Мистер Кернан весь съежился от холода. Мистер Пауэр попросил своего друга рассказать, как все это произошло.

— Не ‘огу, — ответил тот, — у ‘еня я’ык по’реж’ен.

— Покажи.

Мистер Пауэр наклонился и заглянул в рот мистера Кернана, но ничего не смог разглядеть. Он зажег спичку и, прикрывая ее другой рукой, снова заглянул в послушно раскрытый мистером Кернаном рот. Покачивание кеба то приближало, то удаляло спичку от раскрытого рта. Нижние зубы и десны были покрыты запекшейся кровью; кончик языка был, по-видимому, откушен. Спичку задуло.

— Ужасно, — сказал мистер Пауэр.

— А, ничего, — сказал мистер Кернан, закрывая рот и поднимая воротник своего грязного пальто.

Мистер Кернан был коммивояжером старой школы и считал свою профессию достойной всяческого уважения. В городе его никогда не видели без сколько-нибудь приличного цилиндра и без гетр. Эти два предмета, говорил он, открывают перед человеком все двери. У него был свой Наполеон, великий Белчерн, которого он нередко вспоминал и считал примером для подражания. Современные методы ведения дел позволяли ему иметь лишь небольшую контору на Крау-Стрит, где на шторах были написаны название его фирмы и адрес — Лондон, Ист-Енд. На камине в этой небольшой конторе выстроился целый отряд свинцовых цыбиков, а на столе перед окном стояло пять или шесть чашек, обычно до половины наполненных черной жидкостью. Из этих чашек мистер Кернан дегустировал чай. Он отпивал глоток, медленно проводил языком по нёбу и, распробовав чай, сплевывал в камин. Потом, подумав, произносил свое суждение.

Мистер Пауэр, который был много моложе его, служил в Дублинском полицейском управлении. Кривая его восхождения по общественной лестнице пересекала кривую упадка его друга, но упадок мистера Кернана был не так заметен благодаря тому, что в глазах многих друзей, знавших его на вершине успеха, он оставался по-прежнему человеком выдающимся. К числу таких друзей принадлежал и мистер Пауэр. Он держал свои долги в тайне, и знакомые любили посудачить на этот счет, но в общем он был симпатичный молодой человек.

Кеб остановился перед небольшим домом на Глэзневин-Роуд, и мистера Кернана ввели в дом. Жена пошла укладывать его в постель, а мистер Пауэр остался внизу, на кухне, и стал расспрашивать детей, в какой школе они учатся и что проходят. Дети, две девочки и мальчик, пользуясь полной безнаказанностью, затеяли с ним какую-то глупую возню. Его удивили их манеры и их произношение, и его лицо приняло озабоченное выражение. Вскоре в кухню торопливо вошла миссис Кернан, восклицая: