Колченогий бакалейщик - Дойл Артур Игнатиус Конан (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗

Артур Конан Дойл

КОЛЧЕНОГИЙ БАКАЛЕЙЩИК

* * *

Мой дядя, мистер Стивен Мейпл, был самым удачливым и, в то же время, наименее уважаемым представителем нашего семейства, так что мы толком не знали, радоваться нам его материальному благосостоянию или стыдиться его низменного занятия. Короче говоря, дядя был бакалейщиком и держал крупную торговлю в Степнее, имея самые разнообразные деловые связи — по слухам не всегда безукоризненного характера — с людьми, занимающимися речными и морскими перевозками. Он занимался снабжением судов, торговал провизией, а если злые языки не врали, то кое-чем и еще. Подобная деятельность, будучи, несомненно, прибыльной, имела и свои отрицательные стороны. В этом дяде пришлось убедиться, когда после двадцати лет процветания он сделался жертвой нападения одного из своих клиентов. Нападавший посчитал его мертвым и оставил на месте преступления с тремя сломанными ребрами и перебитой ногой. Последняя срослась так неудачно, что навсегда осталась на три дюйма короче здоровой. Нет ничего удивительного в том, что это событие внушило дядюшке отвращение к окружающей его обстановке. После суда, приговорившего его обидчика к пятнадцати годам каторжных работ, он отошел от дел и поселился в глухой местности на севере Англии. Мы ни разу не имели от него вестей, даже когда умер мой отец (и его единственный брат), — ни разу, вплоть до того памятного утра.

Мать прочла письмо вслух:

«Если твой сын живет с тобой, Эллен, и если он вырос таким крепким и сильным, каким обещал во время нашей последней встречи, пришли его ко мне с первым же поездом, как только получишь мое послание. Мальчик сам убедится, что служба у меня принесет ему много больше, чем профессия инженера. А когда я покину сей мир, — хотя, благодарение Господу, пока мне грех жаловаться на здоровье — будь уверена: я не забуду сына моего родного брата. Станция называется Конглтон. Оттуда до поместья „Грета“, где я обосновался, около четырех миль. Я пошлю двуколку к вечернему семичасовому поезду — это единственный, что останавливается здесь. Пришли его обязательно, Эллен. У меня есть веские причины желать присутствия племянника в моем доме. Давай не будем ворошить прошлое и забудем прежние обиды, если они были между нами. Если сегодня ты мне не поможешь, то как бы потом не пришлось горько пожалеть.»

Мы сидели за столом с остатками завтрака и глядели друг на друга, недоумевая, что бы все это могло означать, когда внизу зазвенел звонок, а вскоре появилась горничная с телеграммой в руке. Она была отправлена дядей Стивеном.

«Ни в коем случае Джон не должен сходить с поезда в Конглтоне, — так начинался текст. — Двуколка будет ждать вечерний семичасовой на следующей станции, которая называется Стеддинг-Бридж. Пусть он отправляется не ко мне домой, а на ферму Гарта — в шести милях от железной дороги. Там его будут ждать дальнейшие инструкции. Не подведите — больше мне надеяться не на кого.»

— Вот уж действительно, — кивнула матушка. — Насколько мне известно, у твоего дяди нет ни единого друга на всем белом свете, да и не будет никто водить дружбы с таким человеком. Всю жизнь он был редкостным сквалыгой, и даже родному брату, а твоему отцу, так и не помог в трудную минуту, когда всего несколько фунтов могли бы его здорово выручить и спасти от краха. Не понимаю, почему я должна посылать ему на помощь моего единственного сына после всего, что было?

У меня, однако, на сей счет сложилось другое мнение: меня влекли неизвестность и возможные приключения.

— Если я завоюю расположение дяди, он может помочь мне в моей профессиональной карьере, — возразил я, намеренно затрагивая самое уязвимое место в душе матушки.

— Никогда не слышала, чтобы Стивен хоть кому-нибудь помог, — с горечью промолвила она. — А к чему, скажи на милость, все эти выкрутасы: сойти с поезда не на той станции и отправиться не по тому адресу? Он, наверняка, вляпался в крупные неприятности и теперь желает выбраться с нашей помощью. Когда же он использует тебя, мой мальчик, он просто вышвырнет тебя вон, как проделывал это уже не раз. Если бы тогда он помог твоему отцу, — кто знает — тот, возможно, остался бы в живых!

В конце концов, мои уговоры возобладали. Как справедливо заметил я матери, мы могли многое приобрести, почти ничем при этом не рискуя. Да и к чему нам, бедным родственникам, без особой нужды раздражать богатого? Вещи мои были уже упакованы, а кэб ждал у дверей, когда принесли вторую телеграмму.

«Хорошая охота. Пусть Джон захватит ружье. Помните: Стеддинг-Бридж, а не Конглтон.»

Немного удивившись дядюшкиной настойчивости, я добавил к багажу футляр с ружьем и отправился навстречу приключениям.

Первая часть моего путешествия проходила по главному пути Северной Железной дороги до Карнфилда, где берет начало местная ветка, петляющая среди болот. Во всей Англии вы не встретите более сурового и, вместе с тем, более впечатляющего пейзажа. В течение двух часов за окнами вагона тянулась бесконечная холмистая равнина, местами переходящая в низкую каменистую гряду, изобилующую выходами наружу скальных пород. То там, то здесь крохотные коттеджи из серого камня внезапно сбивались в кучу, образуя деревни, но, по большей части, на протяжении многих миль не было видно ни жилья, ни других признаков человеческого обитания, за исключением немногочисленных овечьих отар, разбросанных по горным склонам. Местность навевала уныние, и на сердце у меня становилось все тяжелее по мере приближения к концу путешествия. Но вот, наконец, поезд затормозил у небольшой деревушки Стеддинг-Бридж, где дядя наказывал мне сойти. Рядом со станцией ждала одна-единственная древняя двуколка. Я обратился к вознице — неотесаному деревенскому парню:

— Вас прислал мистер Стивен Мейпл?

Малый глянул на меня с нескрываемым подозрением.

— Как ваше имя? — в свою очередь спросил он с таким ужасным акцентом, что я просто не берусь его передать.

— Джон Мейпл, — ответил я.

— Чем можете доказать?

Я уже занес руку для удара, будучи не всегда сдержан по натуре, но вовремя спохватился, вспомнив, что парень, скорее всего, действует строго по дядюшкиным инструкциям. Вместо ответа я указал на ружейный футляр с монограммой.

— Да-да, все правильно. Вы и вправду Джон Мейпл! — с облегчением воскликнул он, медленно, по буквам, прочитав мою фамилию. — Садитесь скорее, мастер, — путь у нас неблизкий.

Дорога была белой и блестящей, подобно большинству дорог в этой части страны, изобилующей меловыми отложениями. По обе стороны она была выложена низким бордюром из не скрепленных между собой камней. Дорога сильно петляла среди многочисленных болот и обширных торфяников, усеянных овечьими стадами и крупными валунами и полого спускающихся вниз к подернутому туманной дымкой горизонту. В одном месте крутой обрыв открывал вид на отдаленный участок покрытого свинцовой зыбью моря. Да и вообще, вся панорама выглядела настолько сурово, уныло и непривлекательно, что затея моя постепенно начала казаться мне куда более серьезной и опасной, чем представлялась в Лондоне. Этот нежданный призыв о помощи от дядюшки, которого я никогда не видел и о котором не слышал ничего хорошего, связанная с ним спешка, упоминание о моих физических возможностях, нелепый предлог, под которым он вынудил меня захватить оружие, — все это вместе взятое камнем ложилось на душу и заставляло поневоле подозревать нечто зловещее и таинственное в подоплеке предстоящего дела. Представлявшееся абсолютно невозможным в Кенсингтоне, выглядело более чем вероятным здесь, среди безжизненных болот и первозданно-диких скал. Наконец, подавленный собственными мрачными мыслями, я повернулся к вознице с намерением задать тому несколько вопросов относительно дядюшки, но выражение его лица заставило меня мгновенно забыть об этом.

Он глядел не вперед, на старого, медлительного, гнедого мерина, не вбок, на дорогу, по которой мы ехали, — лицо его было повернуто в мою сторону, а взор устремлен назад, поверх моего плеча, и в нем отчетливо читалось острое любопытство пополам с тревогой, как мне показалось. Он занес, было, плеть, чтобы подстегнуть лошадь, но тут же обреченно опустил руку, словно смирясь с мыслью, что любое подобное действие бесполезно. Невольно проследив направление его взгляда, я тоже увидел, наконец, что же так взволновало моего кучера.