Бэббит - Льюис Синклер (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
В это утро его вдруг осенило, что ящик слишком легко открывается. Запереть его — вот это дело! Он вдохновенно бросился к картотеке и запер в ящик все — сигары, сигареты, даже коробку спичек, а ключ спрятал в свой письменный стол. Но от этих героических подвигов ему так захотелось курить, что он немедленно вынул ключ, суровым и решительным шагом пошел в регистратуру и достал сигару, спичку — «одну-единственную спичку: если потухнет эта чертова сигара — пусть!». Когда сигара и вправду потухла, он вынул из ящика еще одну спичку, но в одиннадцать тридцать к нему пришли на совещание покупатель и домовладелец, и тут, разумеется, пришлось предложить им сигары. Совесть его взбунтовалась: «А ты-то зачем с ними закуриваешь?» — но Бэббит ее оборвал: «Не твое дело! Я занят! Отучусь постепенно!» Конечно, он не отучился, но от одного сознания, что он борется с этой скверной привычкой, его охватывало блаженное и возвышенное чувство. С таким ощущением своего душевного величия он бодрым и необычайно приподнятым тоном заговорил по телефону с Полем Рислингом.
Бэббит любил Поля Рислинга больше всех на свете, кроме себя самого и своей дочери Тинки. Они с Полем учились вместе в университете, жили в одной комнате, но Поль Рислинг, стройный, темноволосый и немногословный, влюбленный в музыку, казался Бэббиту младшим братом, которого нужно баловать и опекать. После окончания университета Поль вошел в дело своего отца; у него была небольшая фабрика и оптовая торговля толем. Бэббит искренне верил — и во всеуслышание заявлял об этом всем добрым друзьям, — что Поль мог бы стать великим скрипачом, художником или писателем.
— Вы бы послушали, какие он мне письма писал из Канады! Просто видишь все, как будто сам там был! Верьте слову — он этим дохлым писакам сто очков вперед даст!
Но разговор по телефону был короткий:
— Южная, три сорок три. Да нет же, нет! Я просил — Южная, три сорок три! Что за чертовщина! Барышня, неужели нельзя правильно соединить — Южная, три сорок три! То есть как это не отвечают? Алло, алло, три сорок три? Можно мистера Рислинга? Мистер Бэббит у телефона… Ты, Поль?
— Я.
— Это Джордж.
— А-а!
— Ну, как ты, старая калоша?
— В общем, ничего. А ты?
— Отлично, Полибус! Какие новости?
— Как будто никаких.
— Где ты пропадаешь?
— Да нигде особенно. А что у тебя, Джорджи?
— Может, позавтракаем вместе после двенадцати?
— Не возражаю. В клубе?
— Ага. Давай встретимся в половине первого.
— Договорились. Ровно в половине. Пока, Джорджи.
Утро Бэббита не было строго размечено по графику. Между диктовкой писем и составлением рекламы вклинивались тысячи назойливых пустяковых дел: то звонили мелкие служащие в несбыточной надежде найти пятикомнатную меблированную квартиру с ванной не дороже шестидесяти долларов в месяц, то надо было инструктировать Мэта Пеннимена — как взыскать деньги с квартирантов, у которых денег не было.
Главными достоинствами Бэббита как посредника по продаже и аренде недвижимости, то есть как слуги общества, призванного подыскивать жилища для людей семейных и торговые помещения для тех, кто их снабжает, — были его добросовестность и усердие. Он был честен в общепринятом смысле, аккуратно вел списки своих клиентов, как продавцов, так и покупателей, обладал большим опытом по части аренды и контрактов и отличной памятью на цены. Плечи у него были достаточно широкие, голос — достаточно громкий, шутки — достаточно крепкие, чтобы дать ему возможность выдвинуться и войти в правящую касту Порядочных Людей. Правда, значение его для человечества несколько умалялось полным и блаженным неведением по части архитектуры (кроме строительства), а также по части доходных домов, садоводства (кроме разбивки газонов, дорожек и посадки шести сортов декоративных кустарников) и полным непониманием самых азбучных истин экономики. Он искренне верил, что единственная цель агентства по продаже недвижимости — дать Джорджу Ф.Бэббиту заработать как можно больше. Конечно, для саморекламы очень полезно было на завтраках в клубе Толкачей и на всяких юбилейных банкетах, куда приглашали всех Порядочных Людей, произносить пышные речи о «Бескорыстном служении Обществу», о «Долге комиссионера оправдывать доверие своих клиентов» и о некоей туманной штуке, именуемой Этикой, о которой известно только то, что, если она у тебя есть, ты — Первоклассный Посредник, а нету — ты пройдоха, плут и проходимец. Благодаря своим Добродетелям ты пользуешься Доверием и можешь обделывать Крупные Дела. Однако это не значит, что надо быть простачком и не содрать за дом вдвое против настоящей цены, если покупатель такой идиот, что не стал торговаться, когда ты запросил лишнее.
Бэббит часто и очень красноречиво говорил на этих оргиях коммерческой добродетели, что «роль посредника — прежде всего в том, чтобы видеть путь будущего развития своего города и пророчески планировать расчистку этого пути для неизбежных перемен». Это означало, что комиссионер может неплохо заработать, если угадает, в каком направлении будет застраиваться город. Такую догадливость Бэббит называл Прозорливостью.
В одной речи на собрании клуба Толкачей он уточнил это положение. «Долг и вместе с тем привилегия посредника — знать все о своем городе и его окрестностях. Как хирург понимает расположение каждой жилки, каждой потаенной клетки человеческого организма, как инженер знает все свойства электрического тока и каждый винтик огромного моста, величественно возвышающегося над мощным потоком, так агент по недвижимости должен знать каждый дюйм своего города, знать все его недостатки и достоинства».
Но хотя сам Бэббит знал стоимость каждого дюйма земли во многих кварталах Зенита, он понятия не имел — достаточно ли полиции для охраны города, не потворствует ли она росту проституции и азартных игр. Он знал, какие противопожарные меры надо принимать при постройке зданий и как в зависимости от этого повышается страховка, но не знал, сколько в городе пожарных команд, как они обучены, как оплачиваются и насколько снабжены оборудованием. Он вдохновенно воспевал преимущество близости школ к домам, сдаваемым внаем, но не знал — и главное, не знал, что это надо знать, — хорошо ли отапливаются, освещаются и вентилируются школьные помещения, как они обставлены, не знал, как подбирают учителей, и хотя любил разглагольствовать, что «Зенит гордится тем, как мы прекрасно оплачиваем учителей», но слова эти он взял из «Адвокат-таймса». Сам он понятия не имел о средней заработной плате учителей ни в Зените, ни в других городах.
Он краем уха слышал, что «условия» в окружной или городской тюрьме далеко не отвечают «современным требованиям науки», и, возмутившись критикой родного Зенита, просмотрел доклад, в котором адвокат Сенека Доун, пресловутый пессимист и радикал, доказывал, что сажать юнцов и молодых девчонок в кутузку, битком набитую сифилитиками, запойными пьяницами и проститутками, далеко не самый лучший способ перевоспитания. Бэббит пытался опровергнуть доклад, ворча: «Просто тошнит от этих людей, думают, что тюрьма — какой-нибудь шикарный отель! Не нравится — веди себя так, чтобы туда не попасть! И вообще эти психопаты-реформаторы всегда преувеличивают». Этим началось и навсегда кончилось его вмешательство в функции исправительных и карательных учреждений Зенита. Что же касается «притонов порока», то по этому поводу он бодро заявлял: «В такие дела ни один порядочный человек носа не сунет! Но, между нами, откровенно говоря, когда в городе есть район, где всякие подонки могут безобразничать как хотят, то для наших дочерей и для всех порядочных женщин это защита! По крайней мере, к нам этих людей не подпустят. Все остается в стороне от нашего дома!»
Что же касается рабочего вопроса, то Бэббит думал о нем довольно много, и его точка зрения сводилась примерно к следующему:
«Хороший профсоюз — ценная организация, потому что он не допускает радикальных объединений, которые хотят уничтожить собственность. Однако никого не надо насильно втягивать в профсоюз. Всех рабочих-агитаторов, которые пытаются силой заставить рабочих вступать в союзы, надо перевешать. Вообще-то, строго между нами, никаких союзов разрешать не нужно, и для всех деловых людей лучший способ бороться с профсоюзами — это вступить в ассоциацию промышленников и быть членом Торговой палаты. В единении — сила. Значит, каждого эгоиста, который не желает стать членом Торговой палаты, свинья этакая, надо заставить силой!»
