Волшебная гора. Часть I - Манн Томас (полные книги .TXT) 📗
— A peu pres. [167]
— Ca suffit… Parler, — продолжал Ганс Касторп, — pauvre affaire! Dans l'eternite, on ne parle point. Dans l'eternite, tu sais, on fait comme en dessinant un petit cochon: on penche la tete en arriere et on ferme les yeux. [168]
— Pas mal, ca! Tu es chez toi dans l'eternite, sans aucun doute, tu la connais a fond. Il faut avouer que tu es un petit reveur assez curieux. [169]
— Et puis, — сказал Ганс Касторп, — si je t'avais parle plus tot, il m'aurait fallu te dire «vous». [170]
— Eh bien, est-ce que tu as l'intention de me tutoyer pour toujours? [171]
— Mais oui. Je t'ai tutoyee de tout temps et je te tutoierai eternellement. [172]
— C'est un peu fort, par exemple. En tout cas tu n'auras pas trop longtemps l'occasion de me dire «tu». Je vais partir. [173]
Он не сразу понял. Потом весь задрожал, растерянно озираясь, словно внезапно пробужденный от сна. Их беседа протекала довольно медленно, так как Ганс Касторп произносил французские слова запинаясь и словно колеблясь. Звуки пианино, на время умолкшие, раздались снова, теперь заиграл мангеймец, он поставил перед собою ноты и сменил юношу славянина. Рядом с ним села фрейлейн Энгельгарт и стала перевертывать ему страницы. Толпа танцующих поредела. Видимо, многие пациенты заняли горизонтальное положение. Впереди никто уже не сидел. В читальне занялись картами.
— Что ты сказала? — спросил упавшим голосом Ганс Касторп.
— Я уезжаю, — повторила она улыбаясь и, видимо, удивленная, что он вдруг точно оцепенел.
— Не может быть, — проговорил он. — Это шутка.
— Вовсе нет. Совершенно серьезно. Я действительно уезжаю.
— Когда?
— Да завтра. Apres diner. [174]
Ему показалось, что внутри у него произошел обвал. Он спросил:
— Куда же?
— Очень далеко отсюда.
— В Дагестан?
— Tu n'es pas mal instruit. Peut-etre, pour le moment… [175]
— Разве ты выздоровела?
— Quant a ca… non. [176] Но Беренс считает, что сейчас пребывание здесь мне, пожалуй, уже ничего не даст. C'est pourquoi je vais risquer un petit changement d'air. [177]
— Значит ты вернешься?
— Это вопрос. И главное — вопрос, когда. Quant a moi, tu sais, j'aime la liberte avant tout et notamment celle de choisir mon domicile. Tu ne comprends guere ce que c'est: etre obsede d'independance. C'est de ma race, peut-etre. [178]
— Et ton mari au Daghestan te l'accorde, — ta liberte? [179]
— C'est la maladie qui me la rend. Me voila a cet endroit pour la troisieme fois. J'ai passe un an ici, cette fois. Possible que je revienne. Mais alors tu seras bien loin depuis longtemps. [180]
— Ты думаешь, Клавдия?
— Mon prenom aussi! Vraiment tu les prends bien au serieux les coutumes du carnaval! [181]
— A ты знаешь, насколько я болен?
— Oui — non — comme on sait ces choses ici. Tu as une petite tache humide la dedans et un peu de fievre, n'est-ce pas? [182]
— Trente-sept et huit ou neuf l'apres-midi [183], — сказал Ганс Касторп. — A ты?
— Oh, mon cas, tu sais, c'est un peu plus complique… pas tout a fait simple. [184]
— Il y a quelque chose dans cette branche de lettres humaines dite la medecine, — сказал Ганс Касторп, — qu'on appelle bouchement tuberculeux des vases de lymphe. [185]
— Ah! Tu as moucharde, mon cher, on le voit bien. [186]
— Et toi… [187] Прости, пожалуйста. А теперь позволь мне задать тебе очень важный вопрос и притом по-немецки. Когда я полгода назад отправился после обеда на осмотр… полгода назад… А ты еще оглянулась и посмотрела на меня, помнишь?
— Quelle question! Il y a six mois! [188]
— Ты знала, куда я иду?
— Certes, c'etait tout a fait par hasard… [189]
— Ты узнала от Беренса?
— Toujours ce Behrens! [190]
— Oh, il a represente ta peau d'une facon tellement exacte… D'ailleurs, c'est un veuf aux joues ardentes et qui possede un service a cafe tres remarquable… Je crois bien qu'il connaisse ton corps non seulement comme medecin, mais aussi comme adepte d'une autre discipline de lettres humaines. [191]
— Tu as decidement raison de dire que tu parles en reve, mon ami. [192]
— Soit… Laisse-moi rever de nouveau apres m'avoir reveille si cruellement par cette cloche d'alarme de ton depart. Sept mois sous tes yeux… Et a present, ou en realite j'ai fait ta connaissance, tu me parles de depart! [193]
— Je te repete, que nous aurions pu causer plus tot. [194]
— A ты хотела бы этого?
— Moi? Tu ne m'echapperas pas, mon petit. Il s'agit de tes interets, a toi. Est-ce que tu etais trop timide pour t'approcher d'une femme a qui tu parles en reve maintenant, ou est-ce qu'il y avait quelqu'un qui t'en a empeche? [195]
— Je te l'ai dit. Je ne voulais pas te dire «vous». [196]
— Farceur. Reponds donc, — ce monsieur beau parleur, cet Italien-la qui a quitte la soiree, — qu'est-ce qu'il t'a lance tantot? [197]
— Je n'en ai entendu absolument rien. Je me soucie tres peu de ce monsieur, quand mes yeux te voient. Mais tu oublies… il n'aurait pas ete si facile du tout de taire ta connaissance dans le monde. Il y avait encore mon cousin avec qui j'etais lie et qui incline tres peu a s'amuser ici: Il ne pense a rien qu'a son retour dans les plaines, pour se faire soldat. [198]
— Pauvre diable. Il est, en effet, plus malade qu'il ne sait. Ton ami italien du reste ne va pas trop bien non plus. [199]
— Il le dit lui-meme. Mais mon cousin… Est-ce vrai? Tu m'effraies. [200]
167
Более или менее.
168
Этого достаточно… Говорить, — продолжал Ганс Касторп, — бесполезное занятие! В вечности не разговаривают. В вечности ведут себя так же, как когда рисуют свинку: откидывают голову и закрывают глаза.
169
Недурно сказано! Ну, конечно, ты в вечности как дома, ты знаешь ее до дна. А ведь ты довольно занятный молодой мечтатель, надо признать.
170
И потом, — сказал Ганс Касторп, — заговори я с тобою раньше, мне пришлось бы называть тебя на «вы».
171
А что же, ты намерен всегда называть меня на «ты»?
172
Ну да. Я всегда говорил тебе «ты» и буду говорить вечно.
173
Пожалуй, это уже лишнее. Во всяком случае, тебе надолго придется говорить мне «ты». Я уезжаю.
174
После обеда.
175
Ты недурно осведомлен. Может быть, и туда — на время.
176
Ну… это нет.
177
Вот почему я хочу рискнуть и немного пожить в другом климате.
178
Что до меня, то, знаешь ли, я прежде всего люблю свободу и, в частности, свободу выбирать себе место, где жить. Тебе, вероятно, трудно понять, что человек одержим чувством независимости? Может быть, это у меня от моего народа.
179
А твой муж в Дагестане, он тебе разрешает ее, эту свободу?
180
Мне вернула свободу моя болезнь. Я в «Берггофе» уже в третий раз. На этот раз я провела здесь целый год. Может быть, и вернусь. Но ты тогда уже давно будешь далеко отсюда.
181
Даже имя! Нет, ты действительно уж слишком серьезно относишься к карнавальным обычаям!
182
И да и нет… Ну, как тут знают эти вещи. У тебя там внутри есть влажный очажок, и ты слегка температуришь.
183
Под вечер тридцать семь и восемь или девять…
184
О, у меня, знаешь ли, дело посложней… Не совсем обычный случай.
185
В той отрасли гуманитарных наук, которая именуется медициной, — сказал Ганс Касторп, — есть заболевание — так называемая туберкулезная закупорка лимфатических сосудов.
186
А ты, мой милый, видимо, шпионил.
187
А ты…
188
Странный вопрос! Ведь прошло полгода!
189
Ну конечно, но я узнала совершенно случайно…
190
Опять Беренс!
191
О, он так точно изобразил твою кожу. Впрочем, у этого вдовца горят щеки и есть презабавный кофейный сервиз… Думаю, что он знает твое тело не только как врач, но и как адепт другой отрасли гуманитарных наук…
192
Ты прав, мой друг, ты действительно грезишь…
193
Допустим… Но не мешай мне грезить опять, ведь ты с такой жестокостью разбудила меня вестью о твоем отъезде, точно зазвонили в набат! Семь месяцев я прожил у тебя на глазах… А теперь, когда мы познакомились в действительности, ты говоришь об отъезде!
194
Повторяю, мы могли бы беседовать с тобой и раньше.
195
Я? Не увиливай, мой мальчик. Речь идет о твоих интересах. Ты что, слишком робел, чтобы приблизиться к женщине, с которой теперь разговариваешь как во сне, или тебе кто-нибудь мешал?
196
Я же объяснил тебе! Я не хотел говорить тебе «вы».
197
Хитрец! Отвечай мне, этот говорун, этот итальянец, который не пожелал остаться, что он тебе бросил на ходу?
198
Я не расслышал ни одного слова. Какое мне дело до этого господина, когда мои глаза видят тебя? Но ты забываешь… Познакомиться с тобой, как знакомятся обычно, было бы вовсе не так легко. И потом ведь со мной двоюродный брат, а он не склонен развлекаться: он только и мечтает о возврате на равнину, чтобы стать солдатом.
199
Бедняга. Он на самом деле болен гораздо серьезнее, чем думает. Состояние твоего итальянского друга тоже неважное.
200
Он и сам это говорит. Но мой двоюродный брат… Неужели правда? Ты меня пугаешь.