Были и небыли - Васильев Борис Львович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Но кроме этой совсем уж тайной жизни ночной Дунай жил жизнью и полутайной. Часто начиналась она со стрельбы и криков на том берегу; тогда солдаты, бросив костры, бежали к воде. Вглядывались в темноту:
— Плывет вроде?
— Да нет, то бревно.
— Может, и до реки не добрались?
— Может, не добрались, а может, их уж турки убили.
Ждали болгар. Почти каждую ночь они переправлялись через Дунай, пробравшись сквозь турецкие секреты и победив могучую, широко разлившуюся реку. Переправлялись по одному, по двое, группами; едва ступив на берег, требовали оружия. Их наспех допрашивали, регистрировали и отправляли в специальный лагерь, откуда можно было попасть в одну из дружин формировавшегося болгарского ополчения.
Эти перебежчики, как правило, мало интересовали полковника Артамонова: бежали они из Болгарии тайно, избегая дорог и далеко обходя турецкие гарнизоны. Сведения, которые они охотно сообщали, большей частью были случайными и отрывочными, а то и попросту неверными. Артамонов предпочитал профессионалов — военных, но среди болгар военных не было. Приходилось отправлять своих охотников в турецкий тыл, это было неудобно и приносило не много пользы. Турки часто перехватывали разведчиков еще на переправе, вспыхивала короткая перестрелка, и наступала зловещая тишина. Полковник Артамонов долго еще ждал, сняв фуражку и напряженно прислушиваясь. Потом глубоко вздыхал, надевал фуражку и, не оглядываясь более, уходил к себе. А добравшись до своего отдельно стоявшего домика, возле которого круглосуточно дежурила усиленная охрана, вычеркивал из тайного, известного только ему списка фамилии и мучительно ломал голову, кого бы послать еще: штаб требовал все новых и новых данных о береговой линии турецких укреплений, об артиллерии, резервах и гарнизонах, мостах и дорогах, о настроении населения, наличии фуража, скота, воды, повозок и упряжных волов.
— Разрешите, господин полковник?
Артамонов поднял голову: в дверях стоял его офицер поручик Николов, болгарин, закончивший военное училище в России и состоящий на русской службе. И, несмотря на то что поручик был его же сотрудником, педантичный Артамонов сначала спрятал в несгораемый ящик список своих уцелевших разведчиков, а уж потом пригласил Николова пройти.
— Южнее Журжи час назад переправились двое болгар. Просят свидания с вами, господин полковник.
— Откуда они знают обо мне?
— Они от Цеко Петкова.
На хмуром лице полковника впервые разгладились морщины. Даже в усталых глазах появилось что-то живое.
— Где они?
— Ждут в сенях.
— Давайте по одному.
Поручик вышел. Артамонов аккуратно спрятал все бумаги, свернул карту. Николов приоткрыл дверь, заглянул и пропустил в комнату коренастого широкоплечего парня в крестьянской куртке и штанах. Раскисшие от воды царвули оставляли на полу огромные разлапистые следы.
— Здравствуй, юнак. Как добрался? Садись.
— Дошли, — лаконично пояснил парень, сев напротив полковника.
— Имя, фамилия, откуда родом?
— Какая у гайдука фамилия и где у гайдука дом? Просто Кирчо.
— Ты из четы Петкова?
— Да. Воевода ждет переправы. Как условлено.
— Как он себя чувствует?
— Здоров. — Парень пожал плечами.
— Он с надежной охраной?
— С ним Меченый.
— Когда воевода хочет переправиться?
— Через три дня, в новолуние. Вы должны указать, где удобнее, и обеспечить охрану.
— У меня мало данных о той стороне. — Полковник развернул карту. — Зимница не подойдет? Там наш морской отряд…
— В Свиштове крупный гарнизон, — перебил Кирчо. — Опасно.
— А где не опасно?
— Опасно везде, но лучше там, где турки не решаются плавать.
— Тогда у Браилова. Там, правда, пока плавают, но их мониторы невелики и тихоходны.
Кирчо долго разглядывал карту. Потом кивнул:
— Поведу там. Значит, на третью ночь, в новолуние.
— Хорошо. — Полковник сделал пометку. — Когда шел, что видел, что слышал?
— Товарищ лучше расскажет, — усмехнулся Кирчо. — Я по сторонам смотрел, а он считал и видел.
— Товарищ тоже гайдук?
— Сам спросишь. Я завтра туда вернусь, а он останется. Так воевода решил.
— Хорошо. Николов!
В дверь заглянул поручик.
— Доставишь Кирчо на квартиру. Переодеть, накормить, уложить спать. Ко мне второго. Спасибо, Кирчо. Можешь идти.
Николов, проводив Кирчо, впустил второго гайдука и тут же вышел. Этот второй был высок и строен, по-военному подтянут и светлоглаз, и Артамонов сразу понял, что он не болгарин.
— Прошу садиться, — сказал оп. — Имя, фамилия?
— В отряде звали Здравко. Думаю, этого достаточно.
Он сказал «в отряде», а не «в чете», как говорили болгары, и эта оговорка окончательно убедила полковника, что перед ним не житель Болгарии и даже не южанин. Кроме того, полковник отметил свободную и раскованную манеру разговора. Спросил вдруг по-русски:
— Давно знаете воеводу?
— Стойчо Меченого знаю больше. Вместе воевали в Сербии.
— Вы не болгарин?
— Вам нужна моя национальность или моя разведка? — усмехнулся гайдук.
— Для начала — что видели, где и когда.
— Карту.
Полковник вновь развернул карту. Гайдук склонился над нею, но, в отличие от Кирчо, ориентировался быстро, точно указывая пункты, о которых говорил.
— Рущук. Турки активно возводят укрепления, строят новые верки и барбеты. Завезены стальные крупповские пушки, видел сам шесть штук, но полагаю, что их больше. Инженерными работами в крепости руководят два английских офицера.
— Почему решили, что они англичане?
— Из всех европейцев только англичане ходят на работу со стеками.
— Вы наблюдательны.
Гайдук молча пожал плечами.
— Продолжайте.
— Пехота вооружена ружьями системы Снайдерса. Новые редуты, — он показал на карте их расположение, — возводятся на три и пять орудий. Подступы к ним минируются в обязательном порядке. Общее количество пехоты — свыше трех таборов.
— Какого калибра артиллерию могут выдержать мосты?
— На основных дорогах мосты усилены: турки сами возят пушки.
— Где еще были?
— Свиштов. До табора пехоты, две батареи — на три и на пять орудий. Батареи на высотах. — Он указал, где именно. — Берег охраняется плохо, но в устье Текир-Дере сторожевой пост. Из Свиштова на Рущук идет телеграфная линия: мы перерезали ее в трех местах. Я засек время: турки восстановили линию только через четыре с половиной часа. Значит, не очень-то привыкли ею пользоваться. — Он замолчал, увидев, что полковник в упор смотрит на него.
— Кто же вы все-таки? — спросил Артамонов. — Ваша дотошность изобличает в вас человека военного и бесспорно образованного.
— Вам очень важно знать, кто я?
— Да, — сказал полковник. — Я обязан думать о будущем.
— Моем? — насмешливо улыбнулся гайдук.
— И вашем тоже.
— Я поляк, но судьбе угодно было, чтобы я воевал против турок.
— Ваше имя?
— Зачем же так спешить со знакомством? — улыбнулся поляк.
Артамонов очень серьезно посмотрел на него и вздохнул. Потом вылез из-за стола, прошелся по комнате, что-то сосредоточенно обдумывая. Остановился против гостя.
— Скажите, турки действительно пытаются создать польский легион?
— Я не изучал этого вопроса, но такие слухи до меня доходили.
— И как же вы отнеслись к ним?
Поляк пожал плечами:
— Всякий человек волен в выборе врагов, но не все могут выбирать друзей.
— Следовательно, вы оправдываете тех, кто пойдет в этот легион?
— Как ни странно, я посчитаю таких людей предателями, — серьезно сказал поляк.
— Где же логика? — усмехнулся Артамонов. — Где пресловутая свобода в выборе врагов?
— Это весьма сложный вопрос, — вздохнул поляк. — Очень возможно, что я был бы более логичным, если бы попал в Болгарию непосредственно из Польши, Но я попал туда из Сербии, господин полковник. Из Сербии, и в этом все дело.
— Кирчо сказал, что вы решили остаться здесь, — помолчав, сказал Артамонов. — С какой целью?
