Последний рейс - Конецкий Виктор Викторович (читать книги без регистрации .txt) 📗
— А ваших книг нет, — говорит дневальная Анюта, — ваши воруют.
— Спасибо на добром слове.
— Чего ж тут хорошего? Входит помпохоз.
— А тебе чего? — интересуется дневальная. — Иди и читай свою амбарную книгу — надолго хватит.
Отрок-помпохоз, который украшает свой двадцать первый год пшеничными усиками, просит что-нибудь смешное… В 13.20 пересекли меридиан 45° OST.
Помполит — Тарас Григорьевич. Тесть его работал в Молдавии с Брежневым. Хорошая школа… Это бугай со здоровенными кулаками и украинской хваткой.
Ночная вахта была спокойная.
Серая полумгла тянулась над черными и злыми волнами моря Баренца. Мерно гудели репитера компасов, и время от времени американский спутник из «МАГНАВОКС» пипикал, сообщая нам о том, что он прилетел в нужную точку, что он горд самим собой и просит ему в данный момент вполне верить, ибо дела у спутника «о'кей»!
Нарушил покой Акивис, вдруг появившись в рубке. Я испугался — температура же у него!!! Мы с капитаном и доком сегодня обсуждали, какие условия создать, чтобы полегче ему было.
А старику вспомнить прошлое охота.
Начал он с капитана Каневского, который давно превратился в судно и у которого он плавал боцманом. Главная присказка у Каневского в адрес боцмана была такая: «Если румпель-тали визжат по-поросячьи, то сам боцман большая свинья».
На судне — старое было судно — сортир без стульчака, три дыры в цементном полу. И в первом же ремонте Каневский добился установки стульчаков и кабинных перегородок в гальюне. После чего командирам было приказано «ловить орлов». Что означает отлов тех грубых и простодушных старых моряков, которые не могли расстаться с привычкой при оправлении некоторых надобностей обязательно забираться на стульчак с ногами, изображая царский и американский герб в натуре. Проведенное капитаном Каневским мероприятие привело к резкому повышению дисциплины на судне, ибо люди потихоньку начинали приучаться к самоуважению.
Тут я сообщил, что как только приду к власти в масштабе России, так начну именно с общественных уборных.
Затем Ефим Владимирович вспомнил, что у Каневского была овчарка, то бишь овчар, Рекс. Когда капитана на мостике не было, Рекс тихо и скромно лежал в углу и только поглядывал на штурмана и матроса, а как только Каневский появлялся, так пес начинал прихватывать вахтенного помощника и рулевого за брюки — сукин сын…
Я сказал, что большинство хороших капитанов похожи на бухгалтеров.
Акивис фыркнул и поинтересовался:
— А я на кого похож?
— На счетовода, — сказал я.
Он презрительно фыркнул и ушел с мостика мерить температуру.
Второй штурман посмотрел на меня неодобрительно, но промолчал.
В общем-то я не могу назвать себя добрым при всем том, что не обижу ребенка, не ударю слабого. Но вряд ли люди, которые со мной плавали, запомнили меня добреньким -я имею в виду матросов или штурманов рангом пониже. Командовать судами и быть мягким человеком — это практически невозможно. У старых капитанов появляется жестковатое выражение лица. Недавно прочел о том, что, когда маршал Жуков увидел портрет, написанный художником Павлом Кориным, сказал: «Смотри, как он меня ухватил. У меня полевое выражение на лице!»
У старых солдат времен Первой мировой войны, а Жуков в ней принимал участие, такое выражение возникало перед атакой и в бою. У настоящих моряков велика степень ответственности за жизнь людей, груз, вот почему они жестковаты и у них «полевое выражение» на лице…
13.08. Получили РДО:
«РАДИО 3 ПУНКТА ЛЕНИНГРАД КИНГИСЕПП КМ РЕЗЕПИНУ= СЛЕДУЙТЕ ТОЧКАМ 6920/5500 6920/5600 6940/5800 7000/5820 ОСТАВЛЯЯ СПЛОЧЕННЫЙ ЛЕД СЕВЕРУ ЗПТ ТОЧКЕ 7020/5810 ОЖИДАЙТЕ ПРОВОДКИ = КМ МАЦИГАНОВСКИЙ».
Встал в 5 утра, глотнул чайку, поднялся на мостик к старпому, восход, солнца не видно — низкая облачность. Знакомился со спутниковой аппаратурой в действии. Это американская машина. Если сама она хорошо оценивает расположение в космосе навигационных спутников, то на дисплее выскакивает: «О'кей!» Замечательная машина! Штурмана говорят про нее «ОН»: «Сейчас ОН подумает и скажет… не торопите ЕГО…» И ОН думает, и говорит, и пикает в момент поворота на новый курс, и докладывает о том, что закончил сеанс работы со спутниками и можно снимать результат. И все это сооружение размером с «дипломат».
Стармех Олег Владимирович Телятников. Из семьи железнодорожников. Что побудило идти в моря, не помнит. Рассказал о рейсах на «Космонавте Волкове» — они работали с «Невелем», брали с него сошедшего с ума матроса, молоденького совсем — первый раз в морс и сразу на полгода. Матросика посадили чистить картошку, и чистил он ее четыре месяца, а потом прыгнул за борт. Чудом выловили. Уже на «Волкове» ребята включили списанного матросика в свою спортивную команду «Сервис» — команда из поваров и камбузников. Уже через пару недель паренек оклемался и развеселился.
Другой случай тоже не смешной. Моторист, двадцать один год, а уже женат, двое детей. Родители — адмирал и ведущая администраторша какой-то известной гостиницы. Женился парень на деревенской девушке, проживавшей в общежитии строительных работниц. Родители плебейку в свою шикарную квартиру пустить отказались и обустроили сынка в длительный рейс, чтобы отвык от молодой жены. Морячок чуть не каждый день слал возлюбленной радиограммы, тяжело переживал давление родителей, а под конец рейса в Роттердаме почувствовал себя плохо на вахте, отпросился к врачу, но на трапе потерял сознание. Его отправили в госпиталь, вечером капитан поехал проведать — и все, умер.
Вот так мы с ним побеседовали до семи утра под розовеющими тучками, над серым морем Баренца, на курсе 90 градусов, который проложен прямо по параллели.
На нашем «Кингисеппе» большинство экипажа люди уже в годах. Старенькие лесовозы чаще бывают дома, ближе рейсы, старомоднее и привычнее техника. А я прижился на них, ибо в Арктике не надо страдать от плохого знания английского языка.
Молю Бога об одном: не дай мне, Господи, умереть на судне, ибо такое происшествие приносит слишком много неприятностей окружающим.
Приказ идти на Карские Ворота.
Ну, Карскими так Карскими — один черт.
Спустился к Акивису. Он не спал. Говорит сквозь какой-то стон-выдох. Глаза ясные, но дико меня напугал.
— Очень хорошо, что не Юшаром пойдем Боюсь его. Там переходные створы подлые. Я на них два раза подсел. Это по моей инициативе там теперь обязательно лоцпроводка и лоцманская станция на Вайгаче…
Я вышел на цыпочках, ибо не было, нет и никогда не будет в Югорском Шаре лоцманов. Бредит.
Доложил, конечно, Юрию Александровичу. И мы оба за башки схватились. И побежали к доктору.
Док Борис Аркадьевич. Лет сорока, первый раз в моря, опять временный.
Утверждает, что проходил стажировку на подлодках. Но при этом говорит, что на лодках не бывает повышенного уровня углекислоты и что там никогда не капает с подволока…
Я посоветовал ему эти свои наблюдения опубликовать. Не знаю, правильно ли он меня понял, но не обиделся. Сказал, что любит книги и даже знает лично одного писателя.
Но вот то, что пишущий врач давно в эмиграции, док не знал.
В 18.30 подошли к Карским Воротам. Получили распоряжение Штаба ждать ЛК «Диксон».
«Диксон» подошел в 22.00 и предложил ждать «Индигу», с тем чтобы провести сразу обоих. Но мы ждать не стали, пошли сами. Осторожно раздвигая льдины и форсируя отдельные перемычки, прошли нормально от Чирачьего к мысу Меншиков и от него на норд-ост к чистой воде.
На «Индиге» капитаном мой лучший друг Лева Шкловский.
Лев Аркадьевич Шкловский — лучший капитан БМП, и его фотопортрет уже лет двадцать висит на Доске почета у пароходства.
На «Индиге» я плавал дублером капитана в 1984 году. Таким образом Лев спасал меня после инфаркта от врачей.
У Франции не нашлось двух-трех адмиралов, которые желали бы геройски умереть в бою, как требовал их знаменитый император Наполеон. В результате Нельсон загнал самого Бонапарта в снега России — в лапы Кутузова. Хотя французский унтер-офицер успел самого Нельсона «наконец доконать» — как заметил адмирал, упав на палубу «Виктории».
