Адская Бездна - Дюма Александр (полные книги txt) 📗

— Да.

— Как его члены вы обязаны беспрекословно повиноваться нам. Вы не забыли об этом?

— Мы это помним.

— Вы оба из Гейдельбергского университета, причем из бургеншафта [3]. Следовательно, вам должны быть известны два его члена, занимающие в Университете весьма видное положение, — Самуил Гельб и Юлиус фон Гермелинфельд.

Самуил и Юлиус переглянулись во тьме.

— Мы знаем их, — отвечали студенты.

— Вы оба славитесь тем, что ловко владеете шпагой и тем, что вам всегда везло во всех этих поединках, которые ваши студенты затевают для возбуждения аппетита чуть не перед каждым завтраком. Не так ли?

— Это верно.

— Отлично! Наш приказ таков: завтра же, ни дня не медля, под любым предлогом вы затеете ссору с Юлиусом фон Гермелинфельдом и Самуилом Гельбом и будете драться с ними.

Самуил склонился к уху Юлиуса и шепнул:

— Смотри-ка, сцена не лишена оригинальности. Но какого черта нас заставляют при ней присутствовать?

— Вы повинуетесь? — спросил человек в маске.

Отто Дормаген и Франц Риттер молчали, по-видимому колеблясь. Затем Отто сделал попытку возразить:

— Однако Самуил и Юлиус тоже довольно хорошо умеют владеть шпагой.

— Льстец! — прошептал Самуил.

— Именно поэтому, — прозвучал голос человека в маске, — мы избрали двух таких бойцов, как вы.

— Там, где надо действовать наверняка, — заметил Франц, — кинжал надежнее шпаги.

— Еще бы! — хмыкнул Самуил.

Человек в маске продолжал:

— Необходимо сделать так, чтобы все выглядело естественно. Дуэли между студентами — явление повседневное, это не вызовет подозрений.

Оба студиозуса, казалось, все еще пребывали в нерешительности.

— Подумайте о том, — вновь зазвучал голос неизвестного в маске, — что первого июня, всего через десять дней, состоится Генеральная ассамблея и мы должны будем испросить у нее для вас либо награды, либо наказания.

— Я повинуюсь, — заявил Франц Риттер.

— Я повинуюсь, — заявил Отто Дормаген.

— Превосходно. Вооружитесь мужеством, и удачи вам. Вы свободны.

Франц и Отто вышли, сопровождаемые тем же человеком, который привел их сюда. Семеро хранили молчание.

Минут через пять тот же провожатый вернулся и доложил:

— Они удалились.

— Приведите их соперников, — приказал тот, кто говорил от имени Семи.

Провожатый направился туда, где прятались Юлиус и Самуил. Те ждали.

— Приблизьтесь, — сказал он.

И друзья выступили на середину этой странной залы, где заседал Совет семи, чтобы в свою очередь предстать перед людьми в черных масках.

IX

САМУИЛ ПОЧТИ ВЗВОЛНОВАН

Тот же самый человек, что ранее допрашивал Франца и Отто, теперь заговорил снова.

— Ваше имя Юлиус фон Гермелинфельд? — обратился он к Юлиусу.

— Да.

— А вы Самуил Гельб?

— Да.

— Вы члены Тугендбунда и, подобно тем, также признаете, что должны повиноваться нам?

— Признаем.

— Вы видели лица и слышали имена двух студентов, которые только что были здесь? Вы поняли, что им велено сделать завтра и какое обещание они дали?

— Они обещали добыть шкуру неубитого медведя, — отвечал Самуил, едва ли способный воздержаться от шуток даже перед лицом Предвечного.

— Вас вызовут на ссору. Дело дойдет до дуэли. Вы двое — самые искусные фехтовальщики во всем Гейдельбергском университете. Убивать их нет смысла. Вы ограничитесь тем, что серьезно их раните. Готовы ли вы повиноваться?

— Я готов, — отозвался Юлиус.

— Отлично. А вы, Самуил Гельб? Вас что-то смущает?

— Гм! Да, есть обстоятельство, которое действительно заставляет меня призадуматься. Ведь вы требуете от нас в точности того же самого, к чему только что принудили тех двоих. Вот я и пытаюсь понять, зачем вы подобным образом натравливаете своих на своих же. До сих пор я полагал, что юная Германия не похожа на старую Англию и что Тугендбунд создавался не для того, чтобы развлекаться петушиными боями.

— Речь идет не о развлечении, — возразил человек в маске, — а о том, чтобы покарать виновных. Мы не обязаны давать вам отчет, но будет справедливо и небесполезно, если вы сможете разделить наше негодование: это укрепит ваш дух. Нам необходимо избавиться от двух фальшивых братьев, которые нас предают. Союз оказывает вам честь, вкладывая в ваши руки меч праведного возмездия.

— Откуда нам знать, чьи руки вы все-таки предпочитаете — их или наши? — не отступал Самуил. — Кто поручится, что вы желаете устранить не нас, а их?

— Тому порукой ваша совесть. Мы хотим наказать предателей: кому, как не вам, знать, предатели вы или нет?

— Разве вы не можете заблуждаться, сочтя нас предателями по ошибке?

— О маловерный брат! Если бы эта дуэль готовилась с умыслом против вас, мы бы призвали сюда только ваших противников, ваше присутствие нам бы не понадобилось. Получив наш секретный приказ, они бы вас оскорбили, а поскольку вы храбры, вы бы затеяли поединок, не догадываясь, что мы замешаны в этом деле. Мы же, напротив, предупредили вас заблаговременно, за целых десять дней. Вы проводили каникулы во Франкфурте, у себя на родине, и к вам туда явился странник с берегов Майна, наш посланец, не только передавший приказ прибыть сюда к двадцатому мая, но и предупредивший, что вам надлежит подготовиться к смертельному поединку, который ожидает вас тотчас по прибытии. Заметьте, что это уж слишком оригинальный способ расставлять вам сети!

— Однако, — не унимался Самуил, чьи надуманные сомнения служили прикрытием некоей тайной мысли, горько уязвлявшей его, — если Франц и Отто в самом деле предатели, почему вы поручаете нам не убить их, а только ранить?

Его собеседник на мгновение заколебался и, словно спрашивая совета, оглядел своих шестерых собратьев. Те молча, одним лишь кивком, выразили свое согласие дать ответ, и человек в маске заговорил:

— Послушайте, для нас важно, чтобы вы действовали с полной уверенностью, ради этого мы готовы открыть вам свои намерения до конца. Итак, хотя устав требует от вас слепого безоговорочного послушания, вы получите ответ на ваши вопросы.

Он помолчал немного, потом продолжал:

— Вот уже семь месяцев, как подписан Венский мирный договор. Франция торжествует. В Германии ныне существуют лишь две реальные силы: одна из них — власть Наполеона, другая — Тугендбунд. В то время как правительства Австрии и Пруссии гнут шею под сапогом победителя, наш Союз продолжает свою борьбу. Там, где шпага бессильна, в дело вступает кинжал. Фридрих Штапс пожертвовал собой, его нож едва не превратил Шёнбрунн в алтарь независимости. Он мертв, но кровь мучеников освящает идеи, во имя которых они пали, и рождает новых верных. Наполеон знает это и неусыпно выслеживает нас. Он засылает к нам шпионов, Отто Дормаген и Франц Риттер — его люди, мы имеем на этот счет бесспорные доказательства. Их статус дает им право первого июня присутствовать на нашей Генеральной ассамблее, они рассчитывают на это в надежде выведать и продать нашим врагам важные решения, которые будут там объявлены. Как им воспрепятствовать? Убить, сказали вы? Но, лишившись их, наполеоновская полиция любой ценой постарается найти им замену. А между тем в наших интересах знать шпионов — и для того чтобы остерегаться их, и для того чтобы использовать этих людей, сообщая им ложные сведения, если потребуется ввести врага в заблуждение. Стало быть, их смерть не принесет нам выгоды. Нет, здесь нужна именно рана, притом глубокая, и того и другого надо заставить пролежать в постели настолько долго, чтобы они поднялись лишь после роспуска Ассамблеи. Навязав им роль зачинщиков ссоры, мы позаботились, чтобы у них не возникло и тени подозрения. Тогда они и далее будут исправно передавать французам те наши секреты, которые мы сочтем уместным им доверить. Теперь вам понятно, почему важно не убить их, а только ранить?

Однако Самуил не преминул задать еще один вопрос: