Холодный дом - Диккенс Чарльз (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗

Особа, вызвавшая эти размышления, сейчас действительно моет овощи и столь поглощена своей работой, что не замечает приближения мистера Джорджа и, только выплеснув воду в сточную канаву, выпрямляется, подняв лоханку, и видит, что он стоит рядом. Мистера Джорджа она приветствует не очень-то ласково.

– Стоит мне вас увидеть, Джордж, как мне уже хочется, чтобы вы убрались подальше – миль за сто отсюда!

Не отвечая на это приветствие, кавалерист следует за нею в лавку музыкальных инструментов, где женщина, поставив на прилавок лоханку с овощами, пожимает ему руку.

– Ни на минуту вас нельзя оставить с Мэтью Бегнетом, Джордж, – говорит она, облокотившись на прилавок, – так это для него опасно. До чего вы беспокойный, до чего непутевый…

– Да, я и сам это знаю, миссис Бегнет. Отлично Знаю.

– Вот видите, сами знаете, какой вы! – подхватывает миссис Бегнет. – А что толку? Отчего вы такой?

– Должно быть, я от природы бродячее животное, – добродушно отвечает кавалерист.

– Вот как! – восклицает миссис Бегнет немного визгливым голосом. – Но какая мне будет польза от этого бродячего животного, если оно соблазнит моего Мэта бросить нашу музыкальную торговлю и уехать в Новую Зеландию или Австралию?

Миссис Бегнет никак нельзя назвать некрасивой. Правда, она довольно широка в кости и так часто бывала на солнце и на ветру, что кожа у нее огрубела и покрылась веснушками, а волосы надо лбом выцвели, но это здоровая, крепкая женщина с блестящими глазами и честным, открытым лицом. Сильная, деловитая, энергичная женщина лет сорока пяти – пятидесяти. Чистоплотная, выносливая, она одевается очень скромно (хотя и тепло) и позволяет себе лишь одно-единственное украшение – обручальное кольцо на пальце, который так потолстел с того дня, когда оно впервые было надето, что кольцо не снимется с него, пока не смешается с прахом миссис Бегнет.

– Миссис Бегнет, я же дал вам слово, – говорит кавалерист. – От меня Мэту худо не будет. Тут вы можете на меня положиться.

– Пожалуй, могу. Хотя вы и с виду такой, что, только погляди на вас, сразу из колеи выбьешься, – добавляет миссис Бегнет. – Эх, Джордж, Джордж! Надо вам было остепениться да жениться на вдове Джо Пауча, когда он умер в Северной Америке, – она бы на руках вас носила!

– Что ж, случай, конечно, был подходящий, – отвечает кавалерист полушутя, полусерьезно, – только мне уж теперь никогда не остепениться и не войти в колею. Вдова Джо Пауча, пожалуй, могла бы стать мне хорошей женой, – и в ней и у ней кое-что было, – но я никак не мог отважиться на женитьбу. Вот если б мне посчастливилось найти такую жену, какую добыл себе Мэт!

Миссис Бегнет – добродетельная жена, но обычно не прочь пошутить со славным малым, – да коли на то пошло, она и сама славный малый, – и вместо ответа на комплимент шлепает мистера Джорджа по лицу пучком зелени, а потом уносит лоханку в комнату за лавкой.

– А, Квебек, малютка моя! – говорит Джордж, следуя туда же за миссис Бегнет по ее приглашению. – И крошка Мальта! [136] Подите-ка поцелуйте своего Заводилу!

Обе молодые девицы, – которых, конечно, окрестили не этими именами, но всегда так зовут в семейном кругу, памятуя о названиях тех мест, где они родились в казармах, – молодые девицы сидят на трехногих табуретах и Занимаются: младшая (лет пяти-шести) учит буквы по грошовой азбуке, а старшая (лет восьми-девяти) обучает младшую и в то же время шьет с величайшим усердием. Обе встречают мистера Джорджа восторженным криком, как старого друга, а расцеловав его и повозившись с ним, придвигают к нему свои табуреты.

– А как поживает юный Вулидж [137]? – спрашивает мистер Джордж.

– Он? Ну, знаете! – восклицает миссис Бегнет, отрываясь от своих кастрюль (ибо она сейчас готовит обед) и вспыхнув ярким румянцем. – Вы не поверите, он теперь служит в театре вместе с отцом – играет на флейте в пьесе из военной жизни.

– Молодец у меня крестник! – восклицает мистер Джордж, хлопнув себя по бедру.

– Еще бы! – соглашается миссис Бегнет. – Настоящий британец. Вот он какой, наш Вулидж. Британец!

– А Мэт дует себе в свой фагот, и вы стали почтенными штатскими и все такое, – говорит мистер Джордж. – Семейные люди. Растут детки. Старуха, мать Мэта, в Шотландии, а ваш старик отец где-то в другом месте, и вы с ними переписываетесь и немного помогаете им и… ну ладно! Сказать правду, можно понять, почему вам хочется, чтобы я убрался миль за сто отсюда, – тут я совсем не ко двору!

Мистер Джордж, задумавшись, сидит перед огнем в чисто выбеленной комнате, где пол посыпан песком, где все чем-то напоминает казарму, где нет ничего лишнего, нет ни пылинки, ни пятнышка грязи ни на чем, начиная с щек Квебек и Мальты и кончая сверкающими оловянными кастрюлями и мисками на полках буфета, – мистер Джордж сидит задумавшись, в то время как миссис Бегнет хлопочет по хозяйству, и вот, как раз вовремя, мистер Бегнет и юный Вулидж приходят домой. Мистер Бегнет – отставной артиллерист, высокий, прямой, с загорелым лицом, густыми бровями, бакенбардами, как мочалка, но совершенно лысым черепом. Голос его, отрывистый, низкий, звучный, отчасти напоминает тембр того инструмента, на котором мистер Бегнет играет. Вообще мистер Бегнет кажется каким-то негибким, непреклонным, как бы окованным медью, словно сам он – фагот в оркестре человечества. Юный Вулидж смахивает на типичного и примерного подростка-барабанщика.

Отец и сын приветливо отдают честь кавалеристу. Улучив подходящую минуту, мистер Джордж говорит, что пришел посоветоваться с мистером Бегнетом, а тот радушно заявляет, что не хочет и слышать ни о каких делах до обеда и его другу не дадут совета, пока не дадут вареной свинины с овощами и зеленью. Кавалерист принимает приглашение, а затем он и мистер Бегнет, не желая мешать хозяйственным приготовлениям, уходят пройтись взад-вперед по уличке, где и прохаживаются мерным шагом, скрестив руки на груди, словно это не улица, а крепостной вал.

– Джордж, – начинает мистер Бегнет. – Ты меня знаешь. Советы дает моя старуха. Это такая голова! Но при ней я этого не говорю. Надо соблюдать дисциплину. Погоди, дай ей только развязаться с овощами. Тогда будем держать совет. Как старуха скажет, так… так и делай!

– Так я и сделаю, Мэт, – соглашается мистер Джордж. – Ее мнение для меня важней, чем мнение целой коллегии.

– Коллегии! – подхватывает мистер Бегнет, выпаливая короткие фразы наподобие фагота. – Какую коллегию бросишь… в другой части света… в одной лишь серой накидке и с зонтом… зная, что она… одна вернется домой в Европу? А старуха, та – хоть завтра. Да и вернулась раз, было такое дело!

– Что правда то правда, – говорит мистер Джордж.

– Какая коллегия, – продолжает Бегнет, – сумеет начать новую жизнь… с шестипенсовиком: на два пенса известки… на пенни глины… на полпенни песку… да сдача с этих шести пенсов! А так вот старуха и начала… Наше теперешнее дело.

– Рад слышать, что оно идет хорошо, Мэт.

– Старуха откладывает деньги, – продолжает мистер Бегнет, кивая в знак согласия. – У нее где-то чулок припрятан. А в нем деньги. Я его никогда не видал. Но знаю, что чулок у нее есть. Погоди, дай ей только развязаться с овощами. Тогда она тебе даст совет.

– Что за сокровище! – восклицает мистер Джордж.

– Больше чем сокровище. При ней я этого не говорю. Надо соблюдать дисциплину. Ведь это старуха направила мои музыкальные способности. Не будь старухи, я бы до сей поры служил в артиллерии. Шесть лет я пиликал на скрипке. Десять играл на флейте. Старуха сказала: «Ничего, мол, не выйдет… старанья много, да гибкости не хватает; попробуй-ка фагот». Старуха выпросила фагот у капельмейстера стрелкового полка. Я упражнялся в траншеях. Подучился, купил фагот, стал зарабатывать!

Джордж говорит, что она свежа, как роза, и крепка, как яблоко.

– Старуха прекрасная женщина, – соглашается мистер Бегнет. – Значит, можно сказать, что она похожа на прекрасный день. Чем дальше, тем прекрасней. С моей старухой никто не сравнится. Но при ней я этого не говорю. Надо соблюдать дисциплину.