Развод - Шэ Лао (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Итак, он не задыхался от работы и заботился лишь об одном – успеть обойти все отделы. И служащие считали счастьем его появление. Пригласить врача, нанять кормилицу, заказать ложу в театре, купить старый ковер, продать халат, подбитый шиншиллой, и купить взамен на лисьем меху, снять дом, раздобыть новую мебель, посоветовать лекарство… Во всех этих вопросах Чжан Дагэ великолепно разбирался, не говоря уже о брачных контрактах и свадебных церемониях – тут он играл первую скрипку. Приехавшие с юга сослуживцы только к нему обращались с просьбой научить их официальному языку [25], и господин Сунь тоже обратился. Даже студенты, получившие образование в Америке, шли к Чжан Дагэ, чтобы познать науку любви. Он с чувством исполнял свои обязанности и тоже с чувством произносил: «Пекин – это рай земной», «Пекинцы умеют делать дела по-настоящему». Чжан Дагэ был уверен, что лишь благодаря заслугам в прежнем рождении [26] он не только жил, но и родился в Пекине. «У меня талант министра, только судьба иная», – выпив рюмку-другую, похвалялся он, желая утешить себя. Слова «министр» и «судьба» звучали в его устах весьма многозначительно.
Чжан Дагэ и Цю были увлечены беседой. Хоть бы еще кто-нибудь зашел, думали они, а то как-то неловко перед Лао Ли. Правда, все знали, что он без работы не может. Один такой чудак на все управление.
Господин У всю жизнь прослужил в армии. Он был очень честным человеком, совсем недавно научился выводить большие неуклюжие иероглифы, а теперь, вот решил взять наложницу. Об этом он и завел разговор с Чжан Дагэ.
– Я – человек военный, господин, никаких других добродетелей за мной не водится, только честность и прямота – как у орудийного ствола. Мне уже перевалило за сорок, господин, сына нет, пора перестроиться, иначе говоря, изменить образ жизни! – У то и дело произносил «господин», желая, видно, доказать, что он уже не военный и приобщился к цивилизации. Держался он прямо и голову поворачивал так, будто равнялся то налево, то направо.
Его просьба поставила Чжан Дагэ в затруднительное положение. Вообще говоря, он не возражал против наложниц, но всегда старался отвертеться от подобных поручений. Соглашался он только при одном условии: чтобы желающий обзавестись наложницей был по меньшей мере начальником отдела, если он гражданский, а если военный – хотя бы подполковником. Судьба женщины в данной ситуации Чжан Дагэ не интересовала. Пусть этот вопрос дискутируют на страницах женского журнала. С точки зрения практической, мелкому служащему или преподавателю средней школы, какими бы вескими ни были его доводы, лучше всего обойтись без наложницы. Сколько сил и денег на это потребуется, не говоря уже о всяких осложнениях в семье. Стоит ли добровольно надевать кандалы! Да и купить наложницу не так-то просто. Прежде всего следует посмотреть, какая голова у мужчины – золотая, серебряная, медная или железная. У честного господина У, например, голова железная, хоть и велика. Не важно, берут наложницу для развлечения или по необходимости. В любом случае гарантией успеха является золото, а не железо.
Но как сказать господину У, что голова у него железная? С такими, как господин У, еще труднее иметь дело, чем со школьниками. Те хоть пошумят о любви – и все; они знают, что Чжан Дагэ им помогать не станет, а вот господин У прямо к нему обратился за помощью.
Отказаться, обмануть, помешать – значит обидеть человека. Все можно делать в этом мире, только обижать никого не надо. Может быть, поговорить с господином У? Но ведь он тотчас пригласит на обед. А что съел, то не выплюнешь, и считай, что попал в сети. Чжан Дагэ так прищурил левый глаз, словно решил никогда больше его не открывать. Нашел! Знаю, что делать! Нужно поговорить о кулачном бое.
Как говорит господин У, кулаки у него стали такими большущими благодаря боксу. Стоит только заговорить с ним о боксе, и он, хотя бы на время, забудет о наложнице. Бокс для него все! Даже когда он пишет, то прибегает к хукам и апперкотам, своим любимым приемам, именно поэтому и получаются у него такие огромные иероглифы. Чжан Дагэ с трудом выудил из кармана трубку, а господин У принял позу «летящего журавля» [27]. Проговорив о боксе больше часа, Чжан Дагэ, улучив момент, улизнул.
3
Ни господин У, ни господин Цю не приставали к Лао Ли с расспросами, и он повеселел. В обеденный перерыв он вышел на улицу и с облегчением вздохнул. Впервые за много лет он шел не в гостиницу, а домой. А дома его ждут три сердца, три рта повторяют его имя. Он чувствовал, что приобрел некоторый вес, что жизнь не лишена смысла, и уже раскаивался в том, что утром был так мрачно настроен. Работа у него неинтересная, да и обстановка на службе не очень приятная. Но у него – семья. Он должен кормить и воспитывать двоих детей, а это важная, если не великая задача. Вырваться из пасти чудовища и прийти к семье – пс так уж плохо, пожалуй, это как опиум, – ради минутного удовольствия продаешь душу дьяволу. Значит, во имя семьи он должен отравлять себя дыханием этого ядовитого чудовища, жертвовать своими идеалами и свободой! Сердце Лао Ли тревожно забилось.
Выхода нет. Придется забыть о себе, забыть о том, что мог бы заняться другой, более интересной работой, похоронить свои мечты, посвятить себя жене и детям. Жить ради них, ради них работать и таким образом, хотя бы временно, кое-как сохранять равновесие. Какие противные, скучные слова – временно, кое-как! Такова жизнь! Но…
Он прогнал прочь эти мысли и стал думать о нынешнем дне. Нужно купить игрушек. И он купил надувных коня, козла и корову. Эти безжизненные мягкие существа принесут детям столько радости. Жизнь, в сущности, не так уж дорога. Он заспешил домой.
Госпожа Ли стряпала на кухне. Печка уже стояла на месте, на оконной бумаге прибавилась еще одна дырка, детишки играли в прятки. Дочь сидела под столом на корточках, а сынишка кричал из комнаты:
– Готово, нет?
– Ин, Лин, идите сюда, посмотрите, что я вам купил! – Лао Ли сам не понимал, почему крикнул с такой радостью, но на душе у него и в самом деле было хорошо. В деревне – Лао Ли изредка бывал там – он просто не решался повозиться с детьми, а теперь мог играть с ними сколько угодно.
Дети смотрели во все глаза на яркие резиновые игрушки, но не смели к ним прикоснуться. Лин сосала большой палец, Ин тер нос.
– Ну, что вам дать? Корову или лошадь? – спросил Лао Ли.
Дети никогда не видели надувных игрушек, но в один голос закричали:
– Корову!
Словно волшебник из сказки, Лао Ли надул корову. Ин сразу смекнул, в чем дело, и закричал:
– Правда, корова! Дай мне, папа.
– Нет, мне! – крикнула девочка.
Нельзя было обижать ни того ни другого. Но Лао Ли не мог надуть сразу две игрушки.
– Ин, а ты сам надуй козла, – сказал Лао Ли и удивился – как пришла ему в голову такая хорошая мысль!
Ин опустился на корточки и стал надувать игрушку. Он не знал, лошадь это или козел, но так радовался и старался, что на носу выступили капельки пота, и если бы ему сейчас предложили корову, он наверняка отказался бы. Так интересно самому надувать.
– Я тоже хочу! – Девочка схватила лошадь, корова ее больше не интересовала.
Лао Ли помогал надувать игрушки, затыкал отверстия. Тяжело дыша, мальчик вытирал потные ручонки о штаны, а девочка обнимала козла и так и сияла от радости. Вдруг Ин побежал за матерью. Руки у нее были в муке.
– Мама, мама! – захлебываясь, звал мальчик и тянул ее за полу халата. – Ты посмотри, что нам папа принес: корову, лошадь, козла. Ты только посмотри!
Мать засмеялась; надо бы что-то сказать Мужу, но она не нашлась. Зато взгляд ее говорил о том, что она считает Лао Ли не только главой семьи, но самим господом богом. В деревне она ни за что не посмела бы заговорить с мужем на людях. Да и не было в том нужды. Там верховодила свекровь. А здесь он – все. Не будет его, Пекин проглотит и ее и детей. Непременно надо что-то сказать ему, ну хотя бы, что ради них он целый день трудится, зарабатывает деньги, только она не знала, с чего начать.
25
[25] Официальный язык – пекинский диалект, который называли «мандаринским», то есть чиновничьим.
26
[26] Прежнее рождение. – Согласно буддизму, одной из религий Китая, человек проходит бесконечную цепь рождений.
27
[27] «Летящий журавль» – одна из позиций в традиционной китайской борьбе.