Живи с молнией - Уилсон Митчел (полная версия книги txt) 📗
7
Арни О'Хэйр был сильно не в духе, когда он выходил из машины у подъезда своего отеля. Его раздосадовал неожиданный приезд Горина. Есть такие события, которые должны совершаться по заранее намеченному плану или уж не совершаться вовсе. Арни вышел из машины, не сказав ни слова своим попутчикам. Только почтительный поклон швейцара в дверях отеля «Ритц-Карлтон» несколько улучшил его настроение. В отеле «Ритц» он чувствовал себя как дома. Все служащие по-прежнему называли его генералом, хотя он снял мундир почти полгода назад. С тех пор как он переоделся в штатское, это звание стало нравиться ему гораздо больше. Сейчас человек в мундире всегда чувствует на себе сотни клейких взглядов, а спрос на суровых генералов заметно падает. Пора уже снова превращаться в солидного дельца.
Арни прошел прямо в свои комнаты. Не снимая пальто, он подошел к телефону и набрал номер. Секретарша Хольцера узнала его по голосу и немедленно соединила с сенатором.
– Послушайте, Ларри, – возбужденно заговорил Арни, – когда вы назначили прием тому парню, о котором мы с вами говорили вчера утром?
– Постойте-ка, – промямлил сенатор. Его медлительность выводила Арни из себя, хотя он ясно слышал шелест перелистываемых листков. – В четверг. В четверг, в одиннадцать утра.
– Так вот, он уже приехал, – отрывисто произнес Арни. – Когда я могу с вами поговорить об этом?
– Видите ли… – замялся Хольцер, пытаясь найти такой тон, который позволил бы ему проявить полную покорность и вместе с тем соблюсти свое сенаторское достоинство. – Минут через двадцать я должен идти на заседание. Может быть, встретимся вечером, перед обедом?
– Нет, это меня не устраивает, – отрезал Арни. – Я буду занят. Тогда вот что: через четверть часа я буду около вас и как бы случайно встречу вас на улице. Я вас задержу только на несколько минут.
Всякий раз, говоря с Хольцером но телефону, Арни напоминал себе, что нужно смягчать обычный повелительный тон. К телефону Хольцера, как и почти ко всем сенаторским телефонам, был присоединен звукозаписывающий аппарат, и каждый его разговор – просто на всякий случай – записывался на пленку. В кабинете его тоже были установлены невидимые диктофоны. Стенографическая запись – совсем другое дело, слова, записанные на бумаге, можно истолковать в любом смысле, но пленка фиксировала интонации голоса, и тут уж можно было сразу догадаться, кто хозяин и кто подчиненный. В этом городе, чтобы поговорить откровенно, надо было подстроить «случайную» встречу либо на улице, либо где-нибудь в гостях. Арни позвонил вниз и вызвал свою машину.
Хольцер стоял у колонны, оживленно болтая с часовым, но чуткий слух Арни, обостренный презрением, сразу же уловил в его голосе заискивающие нотки. «Хольцер в душе так и остался адвокатом, из него никогда не выйдет хорошего политика, и актер он совсем бездарный», – подумал Арни, когда сенатор обернулся к нему, выражая крайнее удивление по поводу такой неожиданной встречи.
Они молча спустились по ступенькам. Хольцер глубоко втягивал в себя воздух; Арни понял, что на случай если за ними кто-то наблюдает, Хольцер хочет сделать вид, будто вышел просто подышать… Каждый свой поступок Хольцер объяснял про себя комиссии по расследованию… «Да нет, сэр, тут нет ничего странного, я очень часто хожу пешком. Да, сэр, иногда я езжу из своей канцелярии в здание, где происходит заседание сената, на метро, но в тот день, когда я случайно встретил мистера О'Хэйра, мне захотелось немного подышать свежим воздухом. Вот и все мои злостные намерения». И тут он бы улыбнулся…
Арни презирал Ларри Хольцера, потому что считал его никудышным дельцом. Он трудился несоразмерно получаемой плате. «Либо больше запрашивай, либо меньше старайся», – фыркал про себя Арни.
– Так вот, Ларри, – сказал наконец Арни, – насчет Горина. Я не хочу, чтобы вы дожидались четверга.
Хольцер шагал, подставив ветру непокрытую голову. Он обладал приятной внешностью и выглядел значительно моложе своих сорока пяти лет. Под налетевшим порывом ветра широкое пальто плотно облепило его тонкую фигуру, влажные карие глаза застлались слезами.
– Не понимаю, чего это вы так беспокоитесь, Арни, – сказал он, тяжело переводя дух, – человеку назначено прийти в четверг. Почему он не может приехать на несколько дней раньше?
– Всякий человек, которому назначено приехать в четверг, в одиннадцать часов утра, приехал бы в четверг утром. Горин приехал пораньше, чтобы разнюхать что к чему. У него есть голова на плечах. Поэтому-то я вам и сказал, что из всех физиков я хочу заполучить именно его. Горин – единственный известный мне физик, который способен разузнать подоплеку любого предложения, прежде чем оно ему сделано. Все эти ученые молодчики немного сумасшедшие. А Горин капельку нормальнее других, вот в чем суть. У него есть деловой опыт, а у других нет.
Хольцер встревожился.
– Ну и пусть себе наводит справки, что ж из этого? Ничего тут страшного нет. Кроме того, ему еще никто ничего не говорил. О чем он может выспрашивать? Что он может узнать? Ради бога, Арни, перестаньте!
– Он может узнать, что это я хочу привлечь его к работе. Когда он даст свое согласие, тогда пожалуйста, пусть он это узнает, но сейчас еще рано. Сначала он сам должен захотеть. Я этого парня знаю. Если он чего-нибудь захочет, он стену головой прошибет, а добьется своего. Я же вам повторяю, он именно тот человек, какой мне нужен. И мы легко можем его заполучить. Он когда-то порядочно зарабатывал и надеялся заработать еще больше, так что он знает, как приятно тратить деньги, и уже попробовал хорошей жизни. Ни из кино, ни из книжек этого не узнаешь. Это надо испытать самому, хорошенько войти во вкус, вот тогда только поймешь, до чего это здорово. Пока человек не попробует такой жизни, ему легко отказаться от того, чего он не знает. Часто бывает, что люди носятся со всякими бреднями насчет каких-то там моральных принципов, а сами и не нюхали тех материальных благ, которые можно купить за деньги. Они вроде девственницы, которая корчит из себя знатока любви. Горин меня смертельно ненавидит, но когда дело дойдет до крайности, он с этим не посчитается, потому что живет сейчас впроголодь и знает, что можно купить за хорошие деньги. У других ученых сроду не бывало лишнего гроша в кармане, они всю жизнь тратились только на стол да на квартиру. Таким не вобьешь в голову, о чем идет речь. А этому малому и подсказывать не нужно – живо сам все поймет.
– Что же я должен делать?
– Свяжитесь с ним как можно скорее и сумейте его зажечь. Надо, чтобы он поскорее захотел получить это место, тогда если он и будет наводить справки, так только для того, чтоб оправдать перед самим собой свое желание согласиться на эту работу.
– Но ведь я с ним даже незнаком.
– А, господи, ну, найдите кого-нибудь, кто его знает! – Арни раздраженно поправил на голове шляпу, которую чуть было не унес ветер. – В конце концов, это же входит в ваши обязанности.
Хольцер на минуту остановился. Лицо его побледнело.
– Знаете что, Арни, мы с вами друзья и все прочее, но мне не нравится ваш тон. Черт возьми, я – сенатор Соединенных Штатов, не забывайте этого. Не разыгрывайте дешевую мелодраму и не запугивайте меня намеками на то, кому я обязан своим положением. Мне нравится моя работа, и, если понадобится, я сумею удержать ее за собой без вас и ваших друзей. Это я вам нужен, а не вы мне. Вы хотите посадить в комиссию своего человека, чтобы иметь лишний шанс против больших боссов, засевших в правительстве. Ладно, я вам помогу, но выкиньте из головы, что я работаю на вас. Мне кажется, вы слишком переоцениваете значение своего генеральского чина, Арни. Не забывайте, что это был только мундир.
Арни, согнувшись от ветра, смерил его взглядом и, мгновенно взвесив положение, решил улыбнуться. Видно, он слишком туго натянул поводья – это была ошибка.
– Ладно, не кипятитесь, Ларри, мы с вами оба нервничаем, только и всего. Дело в том, что я не хочу упускать этого парня. Справиться с ним ровно ничего не стоит. Одна из наших фирм купила его патент на сверхскоростной фрезер, который мы собираемся пустить в производство. Само собой, следует выплатить ему авторские проценты. Со всяким другим пришлось бы слишком долго канителиться и придумывать какие-то ходы. А главное, он отлично знает, что такое бизнес. С ним я был бы совершенно спокоен.
