Мантисса - Фаулз Джон Роберт (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— Она выглядит абсолютно как настоящая.
— Она и есть настоящая.
— Ну разумеется.
Она бросает на него неприязненный взгляд:
— И вот что. Пока мы тут рассуждаем, перестаньте разглядывать мою грудь с таким явно недвусмысленным видом.
Он переводит взгляд на ее прелестные босые ноги:
— Прошу прощения.
— Я же не виновата, что бюстгальтеры тогда еще не изобрели.
— Разумеется, нет.
— Эти чудовищные цепи, сковывающие истинную женственность.
— Слушайте, слушайте!
Она смотрит на него в задумчивости:
— Я ничего не имела бы против случайного беглого взгляда. Это еще один из ваших недостатков. Вы никогда ничего не оставляете воображению.
— Постараюсь исправиться.
— Только не здесь. Я все это сделала лишь для того, чтобы показать вам, что вы упустили. Впрочем, вы, видимо, не способны это оценить. — Она отворачивается. — Если хотите знать, все порядочные мужчины падают на колени, когда впервые видят меня. Такой, какая я на самом деле.
— А я и стою на коленях. В душе. Вы выглядите потрясающе.
— Этим вы всего-навсего хотите сказать, что меня хочется трахнуть? Вы забываете, что я вас насквозь вижу. Вместе с вашим жалким мономаниакальным умишком. Я для вас всегда была и останусь просто еще одной цыпочкой — из многих.
— Неправда.
— Конечно, я вовсе не жду, что вы начнете сочинять гимны и оды в мою честь и совершать возлияния, и… — она чуть приподнимает лиру и снова опускает ее на бедро, — и всякое такое. Вот когда мир был еще хоть немножко цивилизованным… Я прекрасно понимаю, что в вашем грубо-материалистическом веке ни от кого нельзя ожидать слишком многого. — Она бросает на него полусердитый, полуобиженный взгляд через обнаженное плечо. — Все, о чем я прошу, — это минимальное признание моего метафизического статуса vis-a-vis 24 с вашим.
— Прошу прощения.
— Слишком поздно. — Она устремляет взгляд чуть вверх, будто обращается к гребню далекого горного хребта. — Ваша безобразная выходка была последней каплей. Я могу закрыть глаза на многое, но не допущу, чтобы моя естественно скромная манера вести себя подвергалась такому бессовестному осмеянию. Все знают — я по природе застенчива и склонна к уединению. Я не допущу, чтобы меня превращали всего лишь в женское тело, лишенное мозгов и готовое по мановению пальца удовлетворять ваши извращенные потребности. И вы забываете, что я не просто что-то такое из книжки. Я в высшей степени реальна. — Она опускает взор долу, разглядывая ковер, и произносит, понизив голос: — И между прочим, я — богиня.
— Но я же этого и не отрицаю!
— Нет, отрицаете! Каждый раз, как раскрываете свой дурацкий рот. — Она опускает лиру на кровать и, избегая его взгляда, скрещивает на груди руки. — Думаю, мне следует предупредить вас, что я всерьез собираюсь поднять этот вопрос на нашем следующем ежеквартальном собрании. Потому что, по сути, оскорбление нанесено не только мне, но всему моему семейству. И, откровенно говоря, нам надоело. Слишком уж много такого случается в последнее время. Давно пора на чьем-нибудь примере всех проучить.
— Я и правда прошу прощения.
Она внимательно смотрит на него и опять отводит глаза.
— Придется вам поискать более убедительное доказательство того, что вы сознаете свою вину. — Она поднимает к глазам кисть левой руки, по рассеянности, видимо, позабыв на миг, что в классические времена часов, как и розы «офелия», не существовало. В раздражении она оглядывается на часы с кукушкой. — У меня сегодня очень напряженный график. Даю вам еще десять предложений, для того чтобы вы могли принести полные, соответствующие нормам официальные извинения. Это ваш последний шанс. Если я сочту извинения приемлемыми, я буду готова отложить решение о занесении вас в черный список. Если нет, вы должны будете понести ответственность за свои поступки. В таком случае я, по всей справедливости, должна буду настоятельно посоветовать вам в течение всей вашей дальнейшей жизни держаться подальше от отдельно стоящих деревьев и от домов без громоотводов. Особенно во время грозы. Это ясно?
— Ясно, но несправедливо.
Она бросает на него прозорливый взгляд:
— Это не только справедливо, но невероятно снисходительно при данных обстоятельствах. А теперь — хватит спорить. — Она поворачивается, чтобы взять лиру, потом слегка расправляет плечи. — Можете начать с того, чтобы опуститься на колени. Мы можем опустить целование следов моих ног — ведь я спешу. В вашем распоряжении десять предложений. Не более, но и не менее. А потом — прочь!
Твердой рукой удерживая импровизированный передник на месте, он довольно неуклюже опускается на колени, попирая ими бледно-розовый ковер.
— Всего лишь десять?
— Вы меня слышали.
Она смотрит в дальний угол палаты; ждет. Он прочищает горло.
— Вы всегда были для меня самой совершенной из женщин.
Она поднимает лиру, щиплет струну:
— Осталось девять. Тошнотворная банальность.
— Несмотря на то, что я никогда не мог вас понять.
Она снова щиплет струну:
— Это верно. Можно было бы и повторить.
— До конца.
— Семь.
— Это же не предложение. Там нет сказуемого.
— Семь!
Он вглядывается в строгий профиль:
— Ваши глаза — словно косточки локвы 25, амфисские оливки, черные трюфели, мускатный виноград, хиосский инжир… они не отрываются…
— Шесть.
— Я же не закончил!
Она фыркает:
— Нечего было делать из этого целое меню.
— Никто никогда всерьез не занимал мои мысли, кроме вас.
— Врун паршивый. Пять.
— Прекрасно понимаю, почему вы сводите всех мужчин с ума.
— Четыре. И женщин тоже.
Он замолкает, вглядываясь в ее лицо:
— Честно?
Она бросает быстрый взгляд вниз, на него:
— Не пытайтесь меня отвлечь.
— Я и не пытаюсь. Просто интересно.
Она говорит, обращаясь к стене:
— Если хотите знать, та старая горбатая калоша с Лесбоса так и не оправилась после того, как увидела меня раздевающейся перед утренним купанием.
— И это все, что было?
— Конечно, это все, что было.
— А я-то думал…
Она бросает на него нетерпеливый взгляд:
— Послушайте! Один из пятидесяти тысяч фактов, которые вам так и не удалось осознать, — это что я не вчера на свет родилась. — Она отводит глаза. — Конечно, она пыталась… все эти ее лесбийские штучки… Хотела сфотографировать меня в бикини и всякое такое.
— Сфотографировать вас в…?!
Она пожимает плечами, трясет головой:
— Ну, как там это тогда называлось. Скульптуру с меня сделать, или что… Не могу же я мельчайшие детали помнить. Ну же, ради всего святого, давайте кончать. Три предложения у вас еще осталось.
— Четыре.
Она сердито отдувается:
— Ну ладно. Четыре. И лучше бы они были удачнее, чем предыдущие.
— То, как вы появляетесь, как исчезаете…
Она дважды щиплет струны лиры.
— Осталось два.
— Но это же смешно! Там совершенно явственно была запятая!
— По тому, как вы это сказали, не было.
— Просто я сделал паузу. Для риторического эффекта. Эти два понятия тесно связаны. Появление. Исчезновение. Любому ясно. — Она предостерегающе устремляет вниз взгляд. Он медленно произносит: — Вы ведь и на самом деле самое эротичное существо во вселенной, понимаете вы это?
Она смотрит в сторону:
— Теперь определенно два.
— Я тоже умею играть по правилам, как видите.
— Одно.
Она стоит в позе, намекающей, что она обладает неким высшим внутренним знанием, и видом своим не так уж отдаленно напоминает знаменитую мраморную голову с Киклад 26, что совершенно непереносимо. Он набирает в легкие побольше воздуха.
— То (запятая) о чем я и вправду подумал (запятая) заключалось в следующем (двоеточие) а нет ли здесь на самом деле (запятая) вопреки вашей явно преувеличенной обиде из-за одного-двух заключений (запятая) которые я был вынужден сделать (запятая) создавая ваш литературный образ (запятая) за что вам в любом случае следовало бы винить более всего собственную крайнюю неискренность (скобка) если не явную кокетливость (тире) я говорю об этом как человек (запятая) который гораздо чаще (запятая) чем ему хотелось бы помнить (запятая) был выставлен вами на посмешище без малейшего предупреждения о том (запятая) что вы сводите счеты с кем-то другим (скобки закрыть и запятая) касательно неких областей (запятая) заслуживающих тщательного исследования со стороны как описываемой (запятая) так и описателя (запятая) или (запятая) если хотите (запятая) меж персонифицированной histoire и персонификатором в виде discourse 27 (запятая) или (запятая) проще говоря (запятая) вами и мной (точка с запятой) и я почти уверен (запятая) что у нас обоих есть одна общая черта (двоеточие) взаимное непонимание того (запятая) как ваше в высшей степени реальное присутствие в мире литературы могло остаться незамеченным (скобка) хотя вы могли бы счесть такое отсутствие внимания поистине благом (скобки закрыть) штатными университетскими профессорами-штамповщиками (запятая) структуралистами (запятая) деконструктивистами (запятая) семиологами (запятая) марксистами и всеми прочими (точка с запятой) и более того (запятая) я уверен (запятая) что поистине всеобъемлющий семинар a deux 28 на тему о нас самих займет достаточно времени (запятая) а я испытываю некоторое неудобство из-за необходимости прикрывать интимные части своего тела резиновой подстилкой (запятая) тогда как вы (запятая) напротив (скобка) хотя вы и вправду выглядите совершенно восхитительно и божественно (запятая) положив прелестные пальчики вот так на струны вашей абсолютно настоящей лиры (скобки закрыть и запятая) создаете впечатление (тире) если только это не остатки той отвратительной черной туши вокруг глаз (тире) человека несколько утомленного (запятая) что вполне понятно (запятая) ведь вы так любезно решились проделать такой долгий путь (запятая или, если хотите, точка с запятой) вот мне и пришло в голову (запятая) что было бы вовсе не плохо (запятая) если бы мы позволили себе немного расслабиться (тире) исключительно (запятая) спешу я добавить (запятая) для пользы дискуссии (запятая) что само собой разумеется (точка с запятой) и я мог бы добавить (запятая) что кровать замечательно удобна (запятая) если вы испытываете желание прилечь на несколько минут (запятая) однако я…
