Я, бабушка, Илико и Илларион - Думбадзе Нодар Владимирович (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
– Ну как, когда сдаешь? – спрашивает она каждое утро.
– Отвяжись, ради бога, тетя Марта! – злюсь я. – Что ты пристала, точно моя бабушка!
– Пропадите вы оба пропадом! – кричит хозяйка. – Нужны вы мне… Ты думаешь расплатиться со мной или нет? Или забыл про управдома? Сегодня опять он меня предупредил – держишь, говорит, непрописанного жильца, а про благодарность забыла.
– Ну и поблагодарила бы его! Жалко тебе хороших слов, что ли!
– Не скаль зубы, дурак! Садись и занимайся! Если тебе через два дня не восстановят стипендию, выгоню из дому!
– А может, аспирантуру закончить за два дня? Подумаешь, дом! Мышеловка какая-то…
– Каков поп, таков и приход! Может, ты желал комнату с горячей ванной?
– Да, кстати, принеси-ка, пожалуйста, стакан горячего чаю!
– Гроб тебе принесу дубовый!
– И не забудь положить сахару!
Хозяйка уходит. А я грустно смотрю на свои конспекты. Тетя Марта живет в крохотном двухкомнатном домишке в конце Варазис-Хеви. Моя хозяйка – некрасивая, сварливая, но добрая женщина. У нее всего один жилец, да и тот – я. Я занимаю одну комнату, в которой, кроме меня, помещаются одна кушетка, один стол, Софья и вышитая женщина с рыбьим хвостом на стене. У Софьи – зеленые глаза. Утром после моего ухода она старательно чистит и вытирает мою единственную тарелку, потом весь день сидит на подоконнике и глядит на старое тутовое дерево и прыгающих на нем воробьев. Это дерево и тетя Марта, оказывается, ровесники, но еще никто не видел его плодоносящим. Софья – очень хитрая и себялюбивая. Вечерами она терпеливо ждет, когда я лягу и согрею постель. Лишь после этого она сходит с подоконника и осторожно лезет ко мне под одеяло. Я очень люблю Софью, нет, не то что люблю, просто очень привык к ней, – наверное, это и есть любовь. Откуда она пришла к нам, – этого не знаем ни я, ни моя хозяйка.. Было это вечером. Она молча вошла в мою комнату, задрала хвост, потерлась боком о ножку кушетки и вопросительно взглянула на меня, словно спрашивала: «Я нравлюсь тебе?» Она была похожа на соседскую девушку, и поэтому понравилась мне. «Софья, Софья!» – позвал я ее. Она повернулась ко мне спиной и не спеша направилась к двери. «Куда ты, Софья, останься, пожалуйста!» – попросил я. И Софья осталась. С тех пор мы живем вместе…
Софья чувствует, что дела мои обстоят неважно, и всячески старается поддержать меня. Я в десятый раз перечитываю конспект и в отчаянии кладу его под подушку. Вчера вечером тетя Марта сказала мне, что я отъявленный безбожник, отсюда и все мои беды. Я ответил, что, по-моему, самый безбожный безбожник – это сам бог, который лишил меня покоя, а ее – стипендии. Тетя Марта заявила, что господь не простит мне подобного богохульства. Я сказал, что чихал я на этого бога. Тогда тетя Марта потребовала, чтобы я немедленно пал на колени и вымолил у всевышнего прощения, иначе он лишит меня дара речи. На это я ответил, что всевышний уже лишил меня языка, – второй раз выхожу на экзамен и ни разу не могу вымолвить ни слова! Тогда тетя Марта испуганно перекрестилась, плюнула и с шумом захлопнула за собой дверь…
…Сегодня утром я снова иду на экзамен. На всякий случай я решаю последовать совету тети Марты, становлюсь на колени перед кушеткой, воздеваю руки к потолку и молю бога:
– Боже, прежде всего прошу тебя, сделай так, чтобы этот прогнивший потолок не обрушился мне на голову… Потом, боже всемогущий, сегодня, в десять часов утра, у меня экзамен по политэкономии. Ты знаешь, что такое товар? Корова, свинья и козел – это не товар, как я думал раньше. Но, с другой стороны, корова, свинья и козел могут стать товаром. Не понимаешь? Я тоже не понимаю. Потому и прошу тебя – помоги мне сдать этот предмет! Не позорь меня перед Илико, Илларионом и бабушкой! Только не говори, что в мои годы ты учился на круглые пятерки! Это ты брось! Илларион тоже так говорит! Вы, старики, только и умеете, что читать молодым нравоучения!.. Если уж ты такой умный, забудь про вчерашнее и помоги мне на экзамене! Вот это будет по-божески! Нет, в самом деле, что тебе стоит подбросить мне одну захудалую тройку?!. Ну как, боже, ты слышишь меня?!
– Эй, кто ты такой?! – раздался вдруг громкий окрик.
У меня со страха кровь застыла в жилах, во рту пересохло.
– Тебя спрашивают! – повторил голос.
– Я… Я… Я – Зурико…
– Вашаломидзе?
– Да, Вашаломидзе!
– И не стыдно тебе жить без прописки?
– Что?
– Ступай немедленно за мной в милицию! Там я тебе покажу «что»!
Кровь снова потекла по моим жилам.
– А кто ты такой? – спросил теперь я и обернулся. Передо мной стоял высокий, тощий мужчина в видавшей виды шляпе, с истертым портфелем под мышкой, – наш управдом Доментий.
– Дядя Доментий! – состроил я гримасу.
– Черт тебе дядя! – состроил гримасу Доментий.
– Товарищ Доментий! – поправился я.
– Какой я тебе товарищ? – оборвал меня Доментий.
– Ну, тогда мне все равно, кто ты, – взорвался я, – отстань от меня, я спешу на экзамен!
– Придержи-ка язык! Одевайся поживее и марш со мной! – рявкнул Доментий и засунул руку в карман.
– Вынь руку из кармана, а потом разговаривай со мной! – повысил голос я.
Доментий даже застонал от удивления.
– Да ты!.. Да как!.. Как ты смеешь! Молокосос!..
– Говорю тебе по-человечески: оставь меня в покое, сегодня у меня экзамен! Завтра я сам пойду в милицию!
– Нет. Ты пойдешь сегодня, иначе завтра тебя поведут силой!
Я понял, что Доментий не шутил. Софья догадалась, что я оказался в безвыходном положении, и начала истошно мяукать.
– Заткни ей глотку, не то вышвырну в окно! – сказал Доментий.
Софья испугалась и замолчала. Я оделся. Через пять минут мы уже спускались по Варазис-Хеви.
– Нет у тебя сердца и жалости! Человек собирался на экзамен, а ты его тащишь в милицию, – сказал я.
– Это у меня нет сердца? – обиделся он.
– У тебя! У кого же еще?
– А у тебя оно есть? Вот ты живешь без прописки и не думаешь о том, что отвечать-то за тебя придется мне! Скажут – Доментий покрывает непрописанных, Доментий с них… А ты мне что-нибудь давал? Ну, скажи, давал ты мне хоть одну копейку?
– Нет!
– То-то! А то – Доментий взяточник, Доментий грабитель, Доментий обманщик… А кто вор и мошенник?
– Кто?
– Сколько ты платишь за комнату? – спросил вдруг Доментий.
– Двести пятьдесят в месяц, – ответил я.
– Откуда у тебя такие деньги?
– Бабушка присылает.
– А у бабушки откуда?
– Занимает у Иллариона.
– А Илларион где достает?
– Если урожай хороший – продает вино, а нет – занимает у Илико.
– А где достает Илико?
– Да что ты ко мне пристал?! А тебе-то самому кто их дает?
– Никто. Потому и веду тебя в милицию!
– Говори прямо: что тебе от меня нужно?
– Мне – ничего. Отведу тебя в участок, сдам по всем правилам правительству и доложу, вот гражданин… Какая у тебя профессия?
– Пока никакой.
– Прекрасно!.. Вот гражданин без определенной профессии, без прописки, провалившийся на экзамене… Ты по какому предмету провалился?
– По политэкономии…
– Тем хуже для тебя… Политически неграмотный, верующий… Ведь молился богу?
– Молился.
– Замечательно!.. Сдам тебя правительству, и… ты в тюрьме сидел?
– Нет…
– Ну, так пожалей же себя! В два счета оформлю тебе прописку – комар носа не подточит, – сказал Доментий и остановился около закусочной. – Понял?
– Нет…
– Болван! О чем с тобой говорить, когда ты даже не понимаешь, что значит дом и прописка!.. Ну, что ты на меня уставился? Зайдем к Риголетто, закусим…
По правде говоря, я был очень голоден. Я посмотрел на Доментия благодарными глазами, нежно улыбнулся и последовал за ним в подвал.
Мы подсели к столику в углу закусочной. Доментий отогнул скатерть, чтобы не запачкаться, отодвинул тарелку с мухомором, втиснул портфель между спинкой стула и собственной спиной, вытер лоб и заботливо спросил:
