Тереза Ракен. Жерминаль - Золя Эмиль (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Денелен, назначенный участковым инженером, приступил к работе в самый разгар бедствия; и его первой заботой было отвести канал в прежнее русло, ибо этот поток воды с каждым часом усиливал разрушения в шахте. Для этого необходимы были большие работы, и Денелен тотчас поставил сотню рабочих на постройку дамбы. Дважды буйные волны сносили первые заграждения. Потом установили водоотливные насосы, началась ожесточенная борьба, исступленная схватка, — шаг за шагом люди отвоевывали у реки затопленные ею участки.
Но в еще более страстном напряжении держали всех работы по спасению людей. Последняя попытка по-прежнему возложена была на Негреля, и рабочих рук в его распоряжении оказалось более чем достаточно: в порыве братского чувства все углекопы предлагали свою помощь. Они позабыли о забастовке, они не думали о плате, — им могли бы и ничего не платить, они просили лишь одного: разрешить им рисковать своей жизнью ради спасения товарищей, оказавшихся в смертельной опасности. Все явились со своими инструментами и с трепетом ожидали указаний, в каком месте начать работу. Многие заболели после пережитого, их била нервная дрожь, они обливались холодным потом при неотвязных, страшных воспоминаниях, и все же они поднялись с постели, пришли и больше всех жаждали сразиться с землей, словно хотели ей отомстить. К несчастью, нелегко было разрешить вопрос, куда с пользой направить труд спасателей? Что делать? Как проникнуть в шахту? С какой стороны врубаться в породу?
По мнению Негреля, ни одного из несчастных уже не было в живых, все пятнадцать наверняка погибли — утонули или задохнулись; однако при рудничных катастрофах существует правило: предполагать, что люди, замурованные на дне шахты, еще живы, и Нетрель в своих рассуждениях исходил из этого предположения. Прежде всего он поставил перед собой задачу — определить, где они могли укрыться. Штейгеры и старые углекопы, с которыми он советовался, все сходились в одном: убегай от наводнения, товарищи, несомненно, поднимались из выработки в выработку до самых высоких уступов, и, несомненно, вода загнала их в конец самого верхнего пути.
Это, впрочем, соответствовало и сведениям, полученным от Мука: из его путаного рассказа все же можно было заключить, что, обезумев от ужаса, люди разбились на маленькие группы, что беглецы терялись или отставали на каждом уступе. Однако мнения разошлись, лишь только штейгеры стали обсуждать вопрос о возможных попытках спасти людей. Самые близкие к поверхности выработки все же находились на глубине ста пятидесяти метров, — нечего было и думать о проходке нового ствола.
Оставалось воспользоваться заброшенной Рекнльярской шахтой, только она давала доступ в недра земли, а потому должна была стать исходной точкой для розысков. Хуже всего было то, что Рекильярскую шахту тоже затопило и она больше не сообщалась с Ворейской шахтой; выше уровня воды в ней оставалось лишь несколько отрезков квершлага, обслуживавшего когда-то первый горизонт. Для откачки воды потребовались бы годы я годы; следовательно, наилучшим решением было бы осмотреть уцелевшие верхние выработки, установить, не соседствуют ли они с верхними выработками Ворейской шахты, где могли укрыться жертвы катастрофы. Прежде чем прийти к этому логичному решению, много спорили, обсуждали и отбрасывали всякие неосуществимые замыслы.
А затем Негрель, порывшись в архивной пыли, нашел старые планы обеих шахт, изучил их и определил, с каких точек надо вести поиски. Постепенно спасательные работы увлекли его, он тоже заразился лихорадкой самоотверженности, несмотря на свое ироническое и легкомысленное отношение к людям, да и ко всему на свете. Первой трудностью оказался спуск в Рекильярскую шахту; пришлось расчистить устье ствола, срубить рябину, повыдергивать кусты терна и боярышника да еще починить лестницы. Затем началось нащупывание. Спустившись с десятью рабочими, Негрель велел им стучать стальными зубками обушков в тех местах угольного пласта, на которые он указывал; а постучав, каждый приникал ухом к пласту, в надежде уловить далекий ответный стук. Но тщетно прошли они по всем еще не затопленным горным выработкам — ни разу не услышали они отклика. Итак, затруднение увеличилось. В каком же месте начать проходку? И все же упорство не ослабевало, в тоске и тревоге люди искали решения.
С первого же дня работ в Рекильяр утром пришла вдова Маэ, Она села на балку у ствола шахты и не трогалась с места до самого вечера. Когда кто-нибудь выходил из колодца, она вставала и безмолвно спрашивала горящим взглядом: "Ничего? Ничего нет?" И снова садилась на старую балку, снова ждала, без единого слова, с каменным, суровым лицом. Приходил в Рекильяр и Жанлен и, видя, что люди завладели его тайником, кружил у входа с испуганным видом хищного зверька, опасавшегося, что обнаружат его нору и отнимут наворованные им запасы; он думал также о молодом солдате, лежавшем в штреке под обвалом, и опасался, что пришельцы нарушат спокойный сон мертвеца; но в этой стороне шахта была затоплена водой, а розыски вели левее, в западном квершлаге. Сначала приходила и Филомена, провожая Захария, который входил в поисковую партию; но потом ей надоело мерзнуть без нужды и без пользы; и она оставалась дома, в поселке, влачила обычное свое существование, вялая, ко всему равнодушная, кашляла с утра до вечера. Зато Захарий жил только одной мыслью — найти сестру — и готов был ради этого зубами грызть землю. По ночам он кричал во сне; Катрин снилась ему, он ее видел, слышал: от голода она исхудала, стала как тень, она надорвала себе горло, тщетно взывая о помощи. Дважды он принимался рыть без приказа инженера, заявляя, что Катрин именно там, что он это чувствует, уверен в этом. Инженер больше не разрешал ему спускаться. Но Захарий не отходил от шахты, из которой его изгнали; от волнения он даже не мог сидеть возле матери и, томимый нервной потребностью действовать, все ходил взад и вперед без передышки.
Шел третий день поисков. Негрель, отчаявшись в успехе, решил все бросить вечером. В полдень, после завтрака, когда он вернулся со своими людьми для последней попытки, к великому его удивлению, из шахты вылез Захарий и, размахивая руками, закричал:
— Она там! Она ответила мне! Идите, идите скорей!
Оттолкнув сторожа, он мигом спустился опять по лестницам и клятвенно стал уверять, что вон тем, в первом штреке Гильомова пласта, ответили стуком.
— Да ведь мы уже два раза проходили там, где вы говорите, — недоверчиво заметил Негрель. — Ну хорошо, пойдем еще посмотрим.
Вдова Маэ поднялась, но ей не позволили спуститься. Выпрямившись во весь рост, она стояла у края ствола, устремив взгляд в черную яму.
А внизу Негрель сам постучал три раза, с большими промежутками, и, велев рабочим соблюдать полную тишину, приник ухом к угольному пласту. Ни звука в ответ. Он покачал головой: очевидно, бедному парню почудилось. Захарий в исступлении снова постучал и снова уловил ответ; глаза его блестели, он весь трепетал от радости. Тогда и другие рабочие, один за другим, повторили опыт и все взволновались: они ясно расслышали далекий отклик. Негрель поразился, опять приник ухом к пласту и наконец уловил стук — легкий, как воздух, едва различимый, ритмичный стук, знакомый призыв углекопов, который они выстукивают в час опасности. Каменный уголь передает звук с кристальной ясностью и очень далеко. Штейгер, находившийся тут, полагал, что толща породы, отделявшей их от товарищей, — не меньше пятидесяти метров. Но всем казалось, что они близко, что уже можно протянуть им руку. Все ликовали. Негрелю пришлось отдать распоряжение немедленно начать работу,
Когда Захарий вышел на поверхность и встретил мать, они обнялись.
— Да вы не очень-то радуйтесь, — имела жестокость сказать им жена Пьерона, из любопытства решившая в тот день прогуляться до Рекильярской шахты. — Если Катрин там нет, вам еще тяжелее будет.
И правда, Катрин могла оказаться в другом месте.
— Убирайся ты! — злобно крикнул Захарий. — Она там, я знаю, что там.
