Брат мой, враг мой - Уилсон Митчел (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
– Ты бы умер от страха, если б я не проверил ответ, – сказал Дэви; и, несмотря на шутливый тон, он в эту минуту как бы выполнял клятву, данную девять лет назад. – Я просто спас тебе жизнь, дурачина!
Глава третья
В страшных снах самое мучительное, самое ужасное – совершенная беспомощность.
Сначала всё полно коварной безмятежности – страшное подкрадывается незаметно. Добрый друг улыбается знакомой улыбкой, но он уже не друг, а враг; комната, которую знаешь как свои пять пальцев, неуловимо преображается, и вот уже некуда податься, потому что в ней на каждом шагу ловушки. И наконец всё захлестывает леденящий ужас, ближе и ближе надвигается чудовищная катастрофа, и нет сил ни двинуться, ни крикнуть. В такие моменты постигаешь сущность безумия и просыпаешься вовремя, ибо муки, испытываемые в кошмаре, становятся невыносимыми.
Утром в понедельник после экзамена Дэви пережил нечто похожее на страшный сон; в тот момент, когда. Кен вошел в гараж, оживленно беседуя с незнакомым толстяком, Дэви хотелось исступленно крикнуть: «Не надо!» – но он оцепенел, и крик замер в его горле.
Незадолго до этого они с Кеном, как было задумано, поехали на своем стареньком «додже» в банк. Но в десять часов утра они уже возвращались обратно, совершенно ошеломленные, и каждый про себя размышлял о постигшей их неудаче. Держа на коленях ветхий кожаный портфель, Дэви недоумевал, почему он за все эти годы, живя мечтой о нынешнем утре, ни разу не представил себе, что они могут вернуться домой с пустыми руками.
Кен давно уже заготовил список вещей, которые будут куплены в первую очередь, как только они договорятся с банком о деньгах. С тех пор из месяца в месяц заветный список изменялся и удлинялся. Кен добавлял ещё один костюм или более мощную машину, а Дэви только посмеивался. Он тоже составил список, но там не было никаких личных вещей, кроме тех, которые потребовал вписать Кен.
– Имей в виду, Дэви, я не потерплю, чтоб мой брат ходил оборванцем!
– Ладно, – говорил Дэви. – Но сначала давай купим вакуум-насос и токарный станок – нам так нужен хороший станок, Кен!..
И вот долгожданная минута уже позади, а заветные списки превратились в перечень детски-наивных желаний. Кен по-прежнему будет ходить в обтрепанных костюмах, а Дэви по-прежнему будет без лаборатории.
Подавленное молчание длилось всю дорогу. Машина подъехала к гаражу; Дэви молча вышел и отпер дверь, а Кен завел «додж» внутрь, в прохладную полутьму, насыщенную знакомыми запахами. Выйдя из машины, Кен стал развязывать галстук, избегая встречаться глазами с братом.
– Ну ладно, Дэви, – негромко сказал он. – Нечего стоять с таким видом, словно жизнь уже кончена. На той неделе вернется Брок, и мы с ним договоримся.
– Ты думаешь?
– Конечно, договоримся. Будто ты сам не знаешь! – В голосе Кена послышались резкие нотки.
– Я знаю, что не договоримся. Мы всё испортили. Слушай, – сказал Дэви.
– Раз уж было решено обратиться с предложением к самому директору банка, то какого черта выкладывать всё его четвертому заместителю только потому, что директор в отъезде? Нашу идею надо было продавать только тому человеку, который может дать деньги, – Броку. Разве вчера, на пикнике, мы вместе с Марго не решили, как нам действовать?
– Да, но…
– Решили или нет?
– Ну хорошо, решили, но как я, по-твоему, должен был поступить?
– Никак, в том-то и дело! Просто никак. Надо было сказать – хорошо, мы придём на той неделе. Но где там! И кто тебя тянул за язык, скажи на милость? Ведь чем равнодушнее становился этот Люстиг, тем усерднее ты совал ему под нос чертежи и диаграммы! Ведь он, в сущности, дал нам коленкой под зад, или, может, ты и этого не заметил?
– Ну ладно! – резко оборвал его Кен. – Значит, виноват во всем я! И как это вышло, дьявол его знает! Слушай, вы же с Марго и Вики вчера смеялись, когда я репетировал речь…
– Мы смеялись не над тобой.
– Хорошо, я тоже смеялся, хотя не так уж это было смешно. Эту проклятую речь я всё время держал наготове, и, когда мы пришли в банк, она вырвалась сама собой, независимо от того, кто там сидел.
– Почему ты прежде не позвонил и не условился о встрече?
Кен растерянно уставился на брата.
– Ах, черт! Ну, а ты-то почему об этом не подумал?
– Потому, что ты решил добывать деньги сам.
– Тогда добывай ты! Честное слово, Дэви, ты здорово умеешь критиковать, когда что-нибудь не так, а сам никогда палец о палец не ударишь!
Дэви быстро обернулся и гневно взглянул на брата, но тут же опустил глаза. Расслабив тугой узел галстука, он снял пиджак.
– Нет, Кен, – спокойно сказал он. – Это твое дело. И ты делай его сам.
– Тогда не мешай мне поступать, как я найду нужным. Не Брок, так кто-нибудь другой даст деньги.
Кен пошел в дальний угол гаража, где висел его рабочий комбинезон. Дэви следил за ним глазами.
– У тебя есть какая-нибудь идея? – жестко спросил он.
Кен обернулся, почуяв в голосе брата скрытое возмущение, потом щелкнул пальцами.
– Деньги свалятся к нам с неба! – бросил он на ходу.
Снаружи послышался гудок пришедшей на заправку машины, но Дэви не обратил на него внимания. Кен, успев переодеться, в эту минуту вернулся обратно. Гудок настойчиво вызывал кого-нибудь из них к колонке, и Кен, воспользовавшись этим, прошел через гараж молча. Дэви рассеянно переоделся и попробовал было взяться за работу, но всё валилось у него из рук. Как мог Кен там, в банке, не заметить его безмолвных сигналов? И как мог он сам, недоумевал Дэви, сидеть, точно чурбан, видеть, что Кен поступает неправильно, и не вмешаться?
«Чурбан безмозглый! – Дэви бичевал себя самыми обидными словами. – Нет, надо поговорить с Кеном начистоту, раз и навсегда!»
Дэви взглянул на часы, и гнев его перешел в ярость: с тех пор как Кен вышел из гаража, прошло двадцать пять минут. Дэви поглядел в дверь. Машина всё ещё стояла у колонки.
«Господи помилуй, – подумал Дэви, – не хватает ещё, чтобы Кен завел там новую дружбу».
И тотчас же на пороге появился Кен, облитый солнечным светом, как броней, защищавшей его от гнева Дэви. За ним шел незнакомец, коротенький, круглый человечек лет под пятьдесят, с широким лицом, по типу – городской житель, привыкший толкаться в вестибюлях гостиниц и разъезжать в вагонах для курящих. У него были хитрые светлые глаза и маленький рот, сложенный в веселую, но скептическую и скрытую усмешку. Прежде чем было произнесено хоть слово, в сердце Дэви вспыхнула тревога, потому что незнакомец смотрел на него с веселым и фамильярным любопытством, будто знал о Дэви гораздо больше, чем Дэви о нем.
– Мистер Бэннермен, – официальным тоном произнес Кен, – это мой брат и компаньон по работе Дэвид Мэллори. Дэви, это мистер Карл Бэннермен, заведующий рекламным отделом цирка. – Кен сделал паузу, и в голове Дэви мелькнула ужасная догадка о том, как провел Кен эти двадцать пять минут. – Мистер Бэннермен согласен обсудить вопрос о вложении капитала в наше изобретение.
Бэннермен закинул голову, чтобы разглядеть Дэви, и, слегка кивнув, пробормотал:
– Черт побери, ещё один безупречный тип! Не знаю, может, я и простофиля, но меня всё это здорово интригует! – Потирая пухлые руки, он повернулся к Кену. – Ну, так что вы там хотели мне показать?
Дэви облизал пересохшие губы.
– Кен, – сказал он, – Кен, можно тебя на минутку?
– Да, малыш! – отозвался Кен, но, как и тогда в банке, охваченный одним стремлением – убедить, он был уже словно во сне. И как тогда, в банке, Дэви опять не мог заставить себя нарушить закон, придуманный и навязанный им самому себе девять лет назад, закон, который запрещал поправлять Кена или спорить с ним в присутствии посторонних. Дэви замотал головой, показывая, что не намерен продолжать разговор.
Кен посмотрел на него невидящими глазами, потом, открыв лежавший на столе портфель, вытащил толстую папку с чертежами. Папка тяжело шлепнулась на руки Бэннермену.
