Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена (Современная орфография) - Распе Рудольф Эрих

Особенно сильное впечатление произвело на меня то обстоятельство, что жители луны не имеют внутри желудка внутренностей: у них нет ни кишок, ни печени, ни сердца, и желудком они пользуются, как чемоданом: они прячут туда все, что им вздумается. Повсюду я заметил на луне торговцев глазами. Стоило туземцу повредить себе глаз, он сейчас же выбрасывал его и покупал себе новый, при чем он отлично мог видеть, держа глаз в руке. Мода на цвет глаз часто менялась, и туземцы всегда приобретали себе глаза модного цвета. Все рассказанное мною о чудесах, которые я наблюдал на луне, может вызвать сомнение у читателя, но стоит ему только съездить туда, и он убедится в правдивости моего рассказа.

XVIII

Путешествие под землею

Спустя некоторое время после путешествия на луну, я предпринял еще более интересное путешествие. Но прежде, чем рассказать о нем, я еще раз осмелюсь предложить тем читателям, которые сомневаются в правдивости моего предыдущего рассказа, отправиться на луну и, таким образом, рассеять свои сомнения. После возвращения с луны, я поселился у своего родственника. Под его влиянием я сильно пристрастился к чтению. Книга: «Путешествие в Сицилию», возбудила во мне сильное желание посетить Этну. Не собираясь долго, я отправился в путь. Дорога продолжалась не долго, без всяких приключений.

Другой путешественник на моем месте рассказал бы столько вымышленных приключений, что у читателя голова закружилась бы от его фантастических рассказов, но я никогда не прибегаю к вымыслам и, как читатель успел уже убедиться, говорю только правду.

Но возвращусь к рассказу. Я прибыл к Этне и поселился там в хижине, стоявшей у подошвы горы. Немного отдохнув и оправившись после путешествия, я поднялся на вершину горы и стал ходить вокруг кратера, представлявшего собою огромную воронку. Но сколько я ни расхаживал и ни заглядывал в отверстие, я ничего не мог рассмотреть. Наконец, я решился спуститься в воронку.

Едва только я привел в исполнение свое решение, как почувствовал, что сижу как бы в русской бане. Чем ниже я спускался, тем больше повышалась температура. Пылающие угли немилосердно жгли мое тело. Но приходилось терпеть, так как возвратиться обратно было невозможно.

С каждой секундой быстрота моего падения увеличивалась и через несколько минут я достиг дна. Страшный шум оглушил меня. Вокруг меня раздавались проклятия, крики и какое-то особое рычание.

От сильных ожогов и от удара при падении, я впал в обморочное состояние.

Когда я отрыл глаза, то увидел около себя самого Вулкана, окруженного его циклопами. Я не верил своим глазам, так как считал их существами мистическими, и вдруг оказалось, что они существуют на самом деле. Оглушивший меня во время падения шум, проклятия и рычания происходили по той причине, что циклопы уже в продолжение трех недель о чем-то спорили. Их спор вызвал сильное потрясение. Заинтересованные моим появлением, они моментально прекратили спор и затихли.

Вулкан склонился надо мною и заметил ожоги. Он сейчас же подошел к своему шкафу, достал оттуда мазь и пластырь и собственноручно наложил его мне на обожженные места. Через несколько минут мои раны зажили. Затем он предложил мне для освежения бутылку нектара и других вин, которые пьют только боги и богини. Вино освежило меня, повязки и пластырь, покрывавшие мое лицо и тело были сняты, и Вулкан отправился со мной к своей супруге, Венере. Он познакомил меня с ней и попросил ее окружить меня особенным попечением и удобствами. Красота помещения, куда привела меня Венера, не поддается описанию. От всего существа супруги Вулкана веяло божественной прелестью. Я до сих пор еще прихожу в восторг, когда вспоминаю о ней. Вулкан сделал мне очень подробное описание Этны. Он объяснил, что эта последняя не что иное, как накопление золы, выбрасываемой из его печки. При этом он прибавил, что часто бывает вынужденным наказывать своих людей бросанием в них пылающими углями. Угли часто вылетают на поверхность земли. Борьба Вулкана с его циклопами продолжается иногда несколько месяцев и сопровождается громадными извержениями лавы и золы. Везувий также представляет одну из мастерских Вулкана. Проход под морем в триста пятьдесят миль ведет к Везувию. Там также случаются несогласия, которые ведут за собою подобные же извержения.

Хотя я и находил удовольствие в поучительных беседах с Вулканом, но общество его супруги было для меня гораздо приятнее, тем более, что она выказывала ко мне большое расположение. Вулкан часто надолго отлучался по своим делам, и я очень приятно проводил время в обществе очаровательной Венеры. Очень может быть, что я и до сих пор не покинул бы этого подземного дворца, если бы злые языки не зажгли в сердце Вулкана огня ревности.

Однажды утром, он схватил меня, как котенка, за ворот, протащил по какому-то темному коридору и бросил в какую-то дыру со словами:

^{Вулкан бросил меня в какую-то дыру.}

— Иди, несчастный смертный, в твой жалкий мир, если ты не умеешь себя вести у нас!..

Я полетел вниз, летел час, два с ужасающей скоростью, наконец, потерял сознание… Очнулся я, почувствовав прикосновение холодной воды, открыл глаза и увидел, что плыву по морю.

Надо мною расстилалось безоблачное небо, а вокруг ничего не виднелось, кроме гладкой водяной поверхности. Всякий другой, наверное, растерялся бы, но я, искусный пловец, сейчас же осмотрелся и поплыл. Скоро я увидел перед собою огромную ледяную гору. Конечно, я поплыл к ней, взобрался на самую вершину, не смотря на окоченевшие члены, и посмотрел вниз: у подошвы горы, около берега, плыла лодка с пятью дикими и одним европейцем. Склон горы был гладкий, как зеркало и не особенно крутой. Не долго думая, я закричал, что было мочи, и пустился с горы, как на салазках. Внизу я упал в воду у самой лодки. Меня втащили в нее. Европеец оказался голландцем; он рассказал мне, что мы находились в южном полярном море, около одного из неисследованных островов, у диких. Он сам попал к ним во время кораблекрушения. Теперь мне стало ясно, что Вулкан спустил меня через глубокую шахту, проходившую через центр земли…

Как мне жаль, что я совершил такое интересное путешествие в бессознательном состоянии. Дальше голландец сообщил мне совсем неутешительную для меня весть. Оказалось, что на острове Тайхатлибиати живет мирное племя диких под управлением добродушного князя, который, однако, подвержен маленькой слабости: он до страсти любит жаренных иностранцев, которых сперва несколько месяцев подряд откармливают всевозможными южными плодами. Голландца тоже откармливали таким способом, но незадолго перед окончанием срока с неба выпал дождь из жаренных паштетов, которыми он, конечно, всласть полакомился. Тогда князь рассердился и велел откармливать его вторично в течение целого месяца, после чего его должны были немедленно зажарить.

— Ну уж, Ганс, что другое, а о паштетах-то вы присочинили, — сказал я ему, — я известный барон Мюнхгаузен, изъездил весь свет, а паштетного дождя нигде не видал.

— Право, не лгу, ваше сиятельство, у нас на острове растет в горах особого рода дерево: его плоды имеют вид настоящих мясных паштетов и по своему вкусу также очень похожи на них. Сильные ветры срывают их с деревьев и рассыпают по всему острову — вот у нас и бываю часто летом паштетные дожди.

Впоследствии я, действительно, сам ознакомился с этими странными деревьями, которые, по-видимому, совершенно незнакомы нашим ботаникам.

Мы подплыли к острову, и голландец представил меня князю, который сидел на берегу. Тот милостиво кивнул мне головою и сейчас же сказал своему министру:

— Пусть его немедленно начнут откармливать.

Признаюсь, эта перспектива не представляла для меня ничего заманчивого, я ясно увидел, что моя всесветная известность не достигла еще этого острова. Тем более я удивился, когда по пути ко дворцу предо мною почтительно склонялись все деревья и кусты: очевидно, в растительном царстве вести распространяются быстрее, и растения острова Тайхотлибиати знали уже, кого они встречали.