Время таяния снегов - Рытхэу Юрий Сергеевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
Андрей Иванович учил пионеров ориентироваться на местности при помощи компаса и по приметам. Кымчек скептически относился к походам.
– Какая польза так ходить, ничего не делая? Только обувь снашиваем,– говорил он, умеющий определять направление без компаса.
– Это называется поход,– поправлял его Петя.– Во время похода надо соблюдать дисциплину.
Самыми радостными были дни, когда по Кытрынской железной дороге из пионерского лагеря в клуб везли на вагонетке скамейки. Это означало, что будет показан кинофильм “Чапаев” или “Кастусь Калиновский”. Ошибки не могло быть: других кинокартин в Кытрыне не было. Ринтын был наслышан о чудесных движущихся картинах и не особенно поразился, когда увидел их. Его удивило другое: посмотрев картину, ребята тотчас же начинали “сражаться”, ожесточенно оспаривая друг у друга честь быть Чапаевым, Кастусем Калиновским или, на худой конец, Анкой-пулеметчицей. У них, в Улаке, ребята куда меньше дрались.
Обычно перед сном в комнату малышей заходил Андрей Иванович. Он присаживался к кому-нибудь на кровать и рассказывал о далекой русской земле, о своих родных псковских местах. Андрей Иванович говорил тихо, голос у него звучал совсем не так, как на линейке у мачты с флагом, и каждое его слово будто несло аромат полей, цветущих лугов. В комнату входил ласковый летний вечер, и в ушах маленьких чукчей звучала неведомая, сказочно-мелодичная утренняя песня петуха. Ринтыну трудно было представить себе во всей полноте картину далекого русского селения, и тогда на память ему приходило родное стойбище: кровь убитого моржа на прибрежной гальке, запах вечернего костра, обмелевшая лагуна с желтой высыхающей пеной по берегам…
Кымчека больше всего заинтересовала птица петух.
– Она совсем не улетает на зиму? – спрашивал он Андрея Ивановича.
– Нет, она и зимой живет с людьми, как собака.
– Как ворона,– уточнил Кымчек.
Но когда он узнал, что поющая птица петух не умеет летать, с разочарованием сказал:
– Ну какая же это птица!
Днем Ринтын уходил на берег и подолгу глядел на широкий морской горизонт: где-то там, у стыка неба и воды, находился родной Улак. Ему опротивел дым каменного угля, и даже вагонетка, бегающая по рельсам, не вызывала у него прежнего интереса. Как-то Петя показал ему лаз на чердак, откуда через окно можно было попасть на крышу. Здесь, за большой кирпичной трубой, Ринтын проводил “мертвый час”, наблюдая сверху жизнь деревянного поселка. Возле больницы расхаживали люди в белых халатах ниже колен; из пекарни на вагонетке везли в магазин свежий хлеб. Пробежала, истошно взвизгивая, собака: голова ее застряла в большой жестяной банке из-под сгущенного молока…
Когда ребятам удавалось вырваться из-под опеки пастухов-вожатых, они уходили в низовье речки и принимались за игру, изобретенную Ринтыном. Из кусков жести они смастерили две лодки, в них накладывали выловленных в речке титинныт – маленьких рыбок, которых ловили при помощи старой рукавицы или консервной банки. Рыбки изображали моржей, а связанные пучки сухой травы – оленей. Оленеводами были Кымчек и Петя. Они вели торговлю с морским охотником, анкалыном Ринтыном. Здорово отличался Кымчек: всегда старался нахватать побольше “товару”, выменивая одного “оленя” на пять “моржей”. Не отставал от него и Петя.
Ринтыну приходилось туго. Пока его товарищи спокойно мастерили из травы “оленей”, он в поисках титинныт бродил по колено в холодной воде, мерз до костей. Выйдя погреться на берег, он садился возле большого, покрытого мхом камня. Недалеко высилась ограда из дерна, оплетенная колючей проволокой. За оградой виднелась крыша дома.
Однажды из-за ограды вышел человек. На плечах у него лежала изогнутая наподобие лука перекладина. На концах перекладины болтались ведра. Человек набрал воды в речке и потащил в дом. Когда человек вышел второй раз, мальчик подошел ближе и остановился: это был отчим Гэвынто!
Он был коротко острижен, как первоклассник. Зато растительность на лице выросла, волосы на подбородке торчали в разные стороны. Он был одет в потертый ватник и такие же штаны, на ногах были разношенные летние торбаза. Гэвынто не выглядел жалким, в лице его даже появилось выражение сосредоточенности, углубленности в свои мысли.
Ринтын не мог двинуться с места. В голове одна за другой проносились мысли: “А что делать, если он узнает меня?”
Гэвынто зачерпнул воды, вскинул на плечо перекладину и, окинув равнодушным взглядом Ринтына, зашагал к дому.
“Не узнал!” – чуть не закричал вслух Ринтын. Позабыв о лодках и “моржах”, он кинулся к товарищам.
– Я видел его! – крикнул он еще издали.
– Что ты видел? – вместе спросили Кымчек и Петя.
– Отчима Гэвынто! В тюрьме он!
Ребята вместе подошли к дому, огороженному дерном и колючей проволокой. Выбрав удобное место за большим обомшелым камнем, они принялись наблюдать за воскыраном. Но до самого вечера оттуда уже больше никто не выходил. Подойти поближе и получше разглядеть дом ребята не решались. Воскыран – тюрьма – внушал им почтительный страх и острое любопытство; у них было такое ощущение, какое бывает перед сильным и страшным зверем: чувствуешь невольный страх и в то же время очень хочется дотронуться рукой.
Уже в темноте притихшие и взволнованные ребята возвращались в лагерь.
Ринтыну казалось, что не будет конца его жизни в пионерском лагере, как вдруг стало известно, что до отъезда домой осталось всего несколько дней. Готовился большой прощальный концерт: вожатые с утра до вечера репетировали, предоставив ребятам, не занятым в концерте, полную свободу.
Начали уже прибывать вельботы за ребятами. Кытрынский берег покрылся белыми палатками. Пришел вельбот и с Улака. Его привел Кукы. Когда он узнал, что ребят отпустят только после прощального костра, он выругался и пошел разыскивать начальника лагеря Андрея Ивановича.
– Почему надо обязательно костер? – сердито спросил Кукы начальника лагеря.– Разве нельзя обойтись без этого баловства? Вельботов для охоты не хватает.
Договорились, что ребята уедут в тот же вечер, когда окончится концерт. Услышав об этом, Ринтын, Аккай и Петя быстро собрали свои вещички, скинули с себя лагерную одежду и переселились в палатку. Позже явилась и Ёо.
