Синдикат несчастных происшествий - Вудхаус Пэлем Грэнвил (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
III
Он помчался по улице, а мы долго глядели ему вслед. Мы видели, как он на минуту остановился, стараясь не попасть под проезжавший мимо грузовик, и как он снова пустился бежать, когда грузовик исчез за поворотом.
— Ты слышал? — спросил меня Акридж. — Он взобрался на шкаф.
— Да.
— И ты заметил, как он вывернулся из-под этого красного грузовика?
— Да.
— Надо что-нибудь предпринять, — твердо сказал Акридж. — Этот негодяй и думать не хочет о своем нравственном долге.
На следующий день к Тэдди Виксу явилась целая депутация.
Акриджу было поручено говорить от имени всех собравшихся, и он начал свою речь с очаровательной прямотой.
— Ну, как? — спросил Акридж.
— Что как? — переспросил Тэдди Викс, опуская глаза, чтобы не встретиться с укоризненным взором оратора.
— Когда же ты возьмешься за работу?
— Ах, ты говоришь о несчастных случаях?
— Да.
— Я об этом подумываю, — сказал Тэдди Бикс.
Акридж запахнул свой резиновый плащ, который он носил, не снимая, во всякую погоду и летом и зимой. Так, должно быть, Цицерон запахивался в тогу, перед тем как обрушить свое яростное красноречие на Клодия. Он тронул бутылочную проволоку, на которой держалось его пенсне, и попытался поправить воротничок, соскочивший с запонки. Когда Акридж волновался, ни одна запонка не могла удержать стремительно прыгающий воротничок.
— Итак, ты пока только подумываешь об этом! — сказал он со свирепой иронией.
Мы зашевелились на стульях, выражая свое одобрение.
— Клянусь Вельзевулом, тебе давно уже пора подумать об этом. Да понимаешь ли ты, что мы вложили в тебя большой капитал и ты обязан возможно скорее вернуть его нам с процентами? Или ты жалкий трус, который не в состоянии выполнить долг чести? Мы были о тебе лучшего мнения. Мы считали тебя энергичным, великодушным, стопроцентным мужчиной с крепкими кулаками, который будет стоять за друзей до конца.
— Да, но…
— Если в тебе осталась хоть капля совести, ты должен понять, что значат для нас вложенные в это предприятие деньги. А между тем ты не только не ищешь несчастного случая, но нарочно избегаешь его, когда он сам идет тебе навстречу. Вчера я видел своими глазами, как ты малодушно удирал от грузовика, который мог наехать на тебя.
— Ты думаешь, так легко стоять и ждать, когда тебя раздавит грузовик?
— Чушь! Для этого нужно только немного силы воли. Представь себе, например, что под этот грузовик упал ребенок, крохотный златокудрый мальчик, — с глубоким чувством произнес Акридж. — Вот-вот колеса раздавят его. Мать младенца оцепенела от ужаса. Она стоит на мостовой и сжимает руки в отчаянии. «Собачьи дети, — кричит она, обливаясь слезами, — неужели никто не спасет мою крошку?» — «Я спасу его», — заявляешь ты и кидаешься под колеса. И через полсекунды младенец спасен. Вот и все. Стоит ли толковать о таких пустяках?
— Да, но… — сказал Тэдди Викс.
— И, главное, это ничуть не больно. Легкий толчок — и только…
— Кто тебе это сказал?
— Не помню. Один человек…
— Передай ему от моего имени, что он осел, — грубо произнес Тэдди Викс.
— Отлично, если ты не хочешь попасть под грузовик, есть немало других замечательных способов. Но, клянусь дьяволом, тебе трудно давать полезные советы. У тебя совсем нет находчивости. Вчера я с огромным трудом втащил к тебе в комнату пса, который выполнил бы за тебя весь твой долг, который укусил бы тебя, даже если бы ты палец о палец не ударил для этого, и что же? Ты взобрался на…
Тут Виктор Бимиш перебил оратора взволнованным голосом:
— Так, значит, это ты втащил в комнату проклятого пса?
— Что? — спросил Акридж. — Ах! Конечно я. Но мы еще успеем поговорить… Сейчас мы должны заставить этого трусливого лодыря вернуть нам наши страховые деньги. По-моему, ты должен…
— А я тебе говорю… — запальчиво начал Виктор Бимиш.
— Да! Да! — сказал Акридж. — Мы с тобой успеем поговорить. А сейчас у нас дело. Я говорил, — продолжал он, обращаясь к актеру, — что ты мог бы подумать не только о своих друзьях, но и о себе. Ты вечно жаловался, что у тебя нет хороших костюмов и что из-за этого ты будто бы не можешь играть в первоклассных театрах. Подумай только, сколько прекрасных вещей ты можешь накупить на те деньги, которые достанутся тебе, если ты исполнишь свой долг. Подумай о своих будущих костюмах и шляпах. Ты говорил, что твоя карьера загублена потому, что у тебя нет возможности хорошо одеваться. Теперь твоя судьба в твоих руках!
Красноречие Акриджа не пропало даром. У Тэдди Викса заблестели глаза. Было видно, что в своем воображении он сейчас бегает от одного первоклассного портного к другому и примеряет, примеряет, примеряет.
— Вот что я вам скажу! — внезапно проговорил он. — Со мной не случится никакого несчастья, пока я в трезвом уме и здравой памяти. Я не могу броситься под грузовик, когда мозги у меня в полном порядке… Не могу… У меня не хватает духа. Но если вы, дорогие друзья, угостите меня сегодня обедом и напоите шампанским, я стану храбрее и сделаю все, что хотите.
В комнате наступила глубокая тишина. Шампанское? Это слово прозвучало, как похоронный звон.
— Откуда мы достанем тебе шампанского? — спросил Виктор Бимиш.
— Откуда хотите! — сказал Тэдди Викс. — Но это мое последнее слово. Либо соглашайтесь, либо проваливайте.
— Джентльмены! — воскликнул Акридж. — Нам нужно увеличить основной капитал. Иначе нашему синдикату — крышка. Я вношу десять шиллингов.
— Что? — вскричали мы хором. — Как?
— Я заложу в ломбарде гитару.
— Гитару? Да у тебя ее нет!
— У меня-то нет, но у Джорджа Тэппера есть, и я знаю, где он ее прячет.
Эти слова окрылили нас, и деньги были собраны вмиг. Я пожертвовал свой портсигар. Бертрам Фокс решил, что его квартирная хозяйка может подождать еще неделю. Роберт Дэнгилл вспомнил о своем богатом дядюшке, который, если умеючи нажать на него, безусловно подарит своему племяннику фунт стерлингов. Виктор Бимиш заявил, что фортепьянная фирма, для которой он рисует плакаты: «О, как легко играть на пианино!», вовсе не так скаредна, как кажется с первого взгляда, и едва ли откажется выдать ему авансом пять шиллингов.
В течение нескольких минут дополнительный фонд был составлен. Мы собрали внушительную сумму: целых два фунта стерлингов и шесть шиллингов.
Мы спросили у Тэдди Викса хватит ли ему этих денег, чтобы взвинтиться как следует.
— Я попробую! — сказал Тэдди Викс.
IV
Мы знали, что у Баролини бутылка шампанского стоит всего восемь шиллингов, и потому в тот же вечер, в семь часов, собрались у него всей компанией. Нельзя сказать, чтобы обед, данный нами в честь Тэдди Викса, отличался большим оживлением. Нет, с самого начала мы испытывали какую-то грусть. Эта грусть происходила не только оттого, что Тэдди Викс лакал шампанское, а мы должны были довольствоваться какой-то кислятиной, нет. Главное, что омрачало наш праздник, это та загадочная перемена, которую дорогое вино произвело в душе нашего друга Тэдди Викса. Не знаю, какие снадобья подмешивает Баролини к своему шампанскому, но после трех бокалов Тэдди Викс из скромного, учтивого юноши превратился в грубияна и нахала. Он начал говорить нам ужасные дерзости. За супом он издевался над рассуждениями Виктора Бимиша об искусстве. За рыбой он с хохотом принялся вспоминать идеи Бертрама Фокса о кинематографе будущего. Обсасывая ножку цыпленка и пожирая салат, он настолько одурел от сатанинского напитка, что начал отчитывать Акриджа за его праздную и бесполезную жизнь. Он громко советовал ему выйти на улицу и поискать себе какой-нибудь работы. Он утверждал, что у Акриджа настолько нет уважения к себе, что тот не в состоянии даже посмотреть на себя в зеркало, не мигая глазами.
— Порядочные люди, глядя в зеркало, никогда не мигают глазами! — дерзко добавил он.
