Американская трагедия. Книга 1 - Драйзер Теодор (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Для него это был случай наблюдать, как ведут себя и как развлекаются известного типа девушки и юноши, — зрелище, какого он не видел раньше, к своему счастью или несчастью, как вам угодно. Здесь, например, были в ходу особенно чувственные танцы, и Луиза, Грета и Гортензия предавались им с величайшей беспечностью. Многие молодые люди принесли с собой виски в карманных флягах и не только потягивали сами, но и угощали других — и юношей и даже девушек.
Общая веселость от этого немало усилилась, отношения между юношами и девушками стали интимнее, флирт смелее. Гортензия, Луиза и Грета тоже принимали в этом участие. Иногда вспыхивали ссоры. И, очевидно, здесь считалось самым обычным делом, если молодой человек обнимал девушку где-нибудь за дверью, или держал ее у себя на коленях, сидя на стуле в каком-нибудь укромном уголке, или полулежал с ней на диване, нашептывая интимные и, несомненно, приятные ей признания. Правда, Клайд ни разу не заметил, чтобы Гортензия лежала в подобной позе на диване, но и она, как он видел, преспокойно усаживалась на колени к разным юношам и шепталась с ними за дверьми. И это так обескураживало и злило его, что он решил больше не иметь с ней дела: слишком она доступна, вульгарна и безрассудна! Чтобы не показаться менее светским и опытным человеком, чем другие, Клайд пробовал все напитки, которые ему предлагали, пока наконец не набрался необычайной для него храбрости и дерзости, — тут он осмелился, не то умоляя, не то упрекая, заговорить с Гортензией о ее слишком вольном поведении.
— Вы кокетка, вот что. Вам все равно, кому кружить голову, да?
Он сказал это, танцуя с ней после часу ночи. Юнец по фамилии Уилкинс играл на изрядно расстроенном пианино, а Гортензия с добродушным и кокетливым видом показывала Клайду новые па и смотрела на него томно и весело.
— Что вы хотите сказать? Не понимаю.
— Ах, не понимаете? — сказал Клайд сердито, но все же с натянутой улыбкой, за которой он пытался скрыть свое подлинное настроение. — Я уже слышал о вас. Вы всем кружите головы.
— Вот как? — воскликнула она с досадой. — Ну, вам-то я, кажется, не очень старалась вскружить голову?
— Да ну, не сердитесь, — сказал он просительно и вместе с тем ворчливо, опасаясь, что, пожалуй, зашел слишком далеко и может совсем потерять ее. — Я не хотел сказать ничего обидного. Ведь вы же позволяете многим парням за вами ухаживать. Во всяком случае, вы им нравитесь.
— Ну да, конечно, нравлюсь. Но что же я могу поделать?
— Так вот что я вам скажу, — хвастливо, с азартом выпалил он, — я могу тратить на вас куда больше, чем любой из них. У меня денег хватит.
Только за минуту перед тем он подумал о пятидесяти пяти долларах, которые уютно лежали у него в кармане.
— О, не знаю, — возразила она, очень заинтересованная этим, так сказать, денежным предложением и в то же время очень гордая своей способностью так воспламенять чуть ли не всех молодых людей.
Гортензия была не слишком умная девушка, очень легкомысленная и самовлюбленная; она не могла спокойно пройти мимо зеркала: каждый раз восхищалась своими глазами, волосами, шеей, руками и практиковалась в особенно пленительных улыбках.
Притом Гортензия не осталась равнодушна к тому, что Клайд был красив, хотя и очень юн. Она любила поддразнивать таких желторотых. С ее точки зрения, он был глуповат. Но он служил в «Грин-Дэвидсон», хорошо одевался, и, наверно, как он сказал, у него достаточно денег, и он охотно будет тратить их на нее. Иные юнцы, которые особенно нравились ей, имели в своем распоряжении не слишком много денег.
— Найдется сколько угодно таких, кто с удовольствием потратит на меня свои деньги!
Она тряхнула головой, взмахнула ресницами и снова улыбнулась своей самой пленительной улыбкой.
Лицо Клайда сразу омрачилось. Он был слишком слаб перед ее чарами. Лоб его покрылся морщинами, затем снова разгладился. Глаза горели, в них было страстное желание и горечь, давняя досада на жизнь и раздражение обойденного и обиженного. Конечно, Гортензия сказала правду. Найдутся люди, у которых денег больше, чем у него, и которые могут больше на нее тратить. Он смешон со своим хвастовством, и она насмехается над ним. Помолчав, он прибавил уныло:
— Наверно, вы правы. Но никто не любит вас так, как я!
Бескорыстная искренность этих слов польстила Гортензии. В конце концов он не так уж плох. Они грациозно скользили под звуки неумолкавшей музыки.
— О, я не всегда так флиртую, — сказала она. — Ведь тут мы все свои, все хорошо знаем друг друга, всюду бываем вместе. Вы не должны осуждать нас.
Это была только искусная ложь, но все-таки она успокоительно подействовала на Клайда.
— Я бы отдал все на свете, только бы вы лучше относились ко мне, — молил он в отчаянии и восторге. — Я никогда не видел девушки лучше вас! Вы замечательная! Я от вас без ума! Давайте как-нибудь пообедаем вместе, а потом сходим в театр. Хорошо? Хотите завтра вечером или в воскресенье? Эти вечера у меня свободные, а в остальные я работаю.
Она сначала колебалась, потому что даже теперь не была уверена, что захочет продолжать это знакомство. Ведь есть еще Гетлер, не говоря уже о многих других, и все они ревнивы и внимательны. Хотя Клайд и готов тратить на нее деньги, но, может быть, лучше с ним не связываться. Он и сейчас уже слишком пылок, и, пожалуй, с ним будет много хлопот. Но в то же время кокетство — вторая натура Гортензии — не позволяло ей оттолкнуть Клайда. Вдруг он попадет в руки Греты или Луизы! И поэтому в конце концов она согласилась встретиться с ним в следующий вторник. Но он не должен приходить к ней домой и не должен провожать ее сегодня, у нее есть провожатый — мистер Гетлер. А во вторник в половине седьмого она будет около отеля «Грин-Дэвидсон».
Он обещал ей обед у Фриссела, а затем они посмотрят «Корсара», музыкальную комедию в театре Либби, всего в двух кварталах от ресторана.
