Детская любовь(Часть 3 тетралогии Люди доброй воли ) - Ромэн Жюль (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
X
В тот же вечер у графини де Шансене были такие же хлопоты по хозяйству, как у маркизы де Сен-Папуль, оттого что и она ждала гостей к обеду. Но между тем, как у Сен-Папулей предстоял совсем простой обед, почти такой же, как обычно, г-же де Шансене надо было приготовиться к приему, гораздо более блестящему. Не очень многолюдному; для этого столовая была недостаточно поместительна. Должно было собраться всего десять человек: супруги Саммеко; артиллерийский полковник Дюрур с женой, урожденной виконтессой де Рюмини; Жорж Аллори, критик, сотрудник "Деба", автор нескольких светских романов, и его жена; инженер Бертран, холостой; приятельница: хозяйки дома, молодая баронесса де Жениле, муж которой был в отъезде; наконец, чета хозяев.
Обед назначен был на восемь часов; гостей просили прибыть в без четверти восемь.
К шести часам г-жа де Шансене давно уже отдала касавшиеся обеда распоряжения. Хотя кухарка у нее была отличная, она заказала два блюда (рыбу внушительных размеров и сладкое мясо под грибным соусом с гарниром из фрикаделек), а также кофейный парфе у Потеля и Шабо. Они же командировали к ней добавочного метрдотеля. Третье блюдо, пулярда, приготовлено было дома. Г-н де Шансене, так как винный погреб у него был посредственный, заказал вина по телефону в небольшом магазине, которому доверял, на улице Сент-Оноре. С минуты на минуту ждали посыльного из цветочного магазина.
Таким образом, у г-жи де Шансене было в распоряжении много времени, чтобы позаботиться о туалете. В пять часов у нее побывал парикмахер. Согласно моде, волосам надлежало быть очень волнистыми, образовать над головой пышную шапку, которая сама лежала бы на толстом и приподнятом шиньоне. Для придания прическе надлежащей округлости парикмахеры часто советовали поддерживать накладными волосами поток естественных. Мари де Шансене, хотя волосы у нее были густые и красивого каштанового цвета, решила все же прибавлять к ним небольшую накладку, – не каждый день, а при торжественных обстоятельствах.
Прическу такого стиля трудно было согласовать с тенденциями современного искусства, с теми, в частности, о которых свидетельствовала обстановка графини. Было нечто грузное и в то же время вульгарное, мещанское в этих постройках из волос, как бы унаследованных от вкуса буржуазии 1889 года или даже от грубой напыщенности Второй Империи. Правда, чем больше усложняется цивилизация, тем легче каждому искусству следовать собственным законам эволюции. Совмещалась же в предыдущем периоде туманная, грезящая и совершенно интимная поэзия символистов с чувственно яркой живописью импрессионистов и плэнеристов и с несколько ребячливой фантазией архитекторов, сооружавших огромные игрушки, в которых размалеванное железо применялось к реминисценциям турецких дворцов.
По существу, на искусство дамских парикмахеров, как и дамских портных, не столько, пожалуй, влияют эстетические тенденции эпохи, сколько ее эротические оттенки. В зиму 1908 года оставались в моде апаши. Светское общество еще охотно находило пищу для любовного возбуждения в романтике сутенеров и проституток, в сценах кровавых схваток под фонарями на окраинах. Бессознательный, быть может, но вдохновенный артист, парикмахер, причесывая графиню на улице Моцарта, старался создать для ее мужа или любовника мгновенную иллюзию (но таковы иногда самые усладительные), будто перед ним уличная девка и будто он вправе грубо и жадно поцеловать ее в губы.
Парикмахера сменила маникюрша. За последние недели, а именно начиная с середины октября, беседы Мари де Шансене с этой молодой женщиной во время сеансов изменили свой характер. Сделались гораздо более продолжительными и оживленными, а главное, более интимными. Г-же де Шансене вздумалось заинтересоваться подробностями, раньше не будившими в ней никакого любопытства. Она узнала, что маникюрша, которую она всегда считала девицей, замужем; что мадмуазель Ренэ зовут в действительности мадам Ренэ Бертэн и что муж ее – монтер, служащий на подстанции правого берега. Затем ей не трудно было выведать у маникюрши, что та была больше года любовницей монтера, прежде чем с ним поселилась, и что их законный брак, недавно заключенный, был просто третьим этапом в их отношениях. Чувствовалось по тону, каким это рассказывала Ренэ Бертэн, что она просто подчинилась установившемуся обычаю.
Г-жа де Шансене сообразила, что в народе, вероятно, часты такие супружества. Над этим она немного призадумалась. Не разумно ли, в сущности, такое поведение? Во-первых, оно подвергает союз последовательным испытаниямна прочность, а во-вторых, дает девушке разнообразный опыт, воспоминание о котором помогает ей затем сносить однообразие супружеской жизни. Но на социологических размышлениях Мари де Шансене не задерживалась. И если в выборе обстановки она проявляла смелость, то не была способна ни на какую смелость суждений по отношению к нравам своей среды. Прелюбодеяние, несмотря на некоторую борьбу с совестью, она считала стократ более допустимым, чем это пробное сожительство.
Больше всего ее поразила в первых признаниях маникюрши откровенность их. Она задалась вопросом, не так же ли, приблизительно, были бы с нею откровенны женщины ее круга? До этого времени она всегда выказывала мало любопытства, избегала расспросов. Но замечала, что достаточно небольшого усилия, – давления столь же слабого, как на спелую ягоду, – чтобы выжать из другой женщины ее секреты. А между тем, с середины октября секреты других женщин, их интимная жизнь, их самые сокровенные впечатления начали очень интересовать ее. Она еще не очень решалась допрашивать своих приятельниц. Но еженедельные беседы ее с Ренэ Бертэн были для нее уроками нескромности. Они мало-помалу приобрели весьма свободный тон.
Признания шли всегда только с одной стороны. Но доставляли удовольствие обеим женщинам в разной мере. Маникюрша в них удовлетворяла потребность выставлять себя напоказ, настолько естественную у заурядной женщины, что понадобилось изобрести для нее стыдливость, как первостепенной важности добродетель. Графиня в них черпала много сведений, которыми личный опыт снабжал ее слишком скупо, черпала жадно, под влиянием медленных, но верных успехов ее интриги с Саммеко.
