Колеса фортуны - Уэллс Герберт Джордж (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Но почему вы теперь мне все это рассказываете?
— Надо, чтобы вы это знали.
— Но мистер Бенсон…
— И это еще не все. Если вы не против, чтобы я немножко поговорил о себе, то я хочу сказать вам еще кое-что. Я больше не могу вас обманывать. Меня зовут не Бенсон. Почему я назвался Бенсоном, я и сам не знаю. Должно быть, потому, что я дурак. Видите ли, мне просто хотелось выглядеть получше. А фамилия моя Хупдрайвер.
— Да?
— И насчет Южной Африки и этого льва…
— Что?
— Все это ложь.
— Ложь!
— И алмазы, найденные на страусовой ферме. И нападение туземцев. Все это тоже ложь. И про жирафов — тоже. Я никогда не ездил на жирафе — я бы побоялся.
Он смотрел на нее с каким-то мрачным удовлетворением. Как бы там ни было, он успокоил свою совесть. А она глядела на него в полной растерянности. Человек этот повернулся сейчас к ней какой-то совсем новой стороной.
— Но зачем же… — начала она.
— Зачем я говорил вам все это? Сам не знаю. Очевидно, по глупости. Наверно, мне хотелось произвести на вас впечатление. Но теперь почему-то мне хочется, чтобы вы знали правду.
Наступило молчание. Завтрак стоял нетронутым.
— Я решил все вам сказать, — продолжал мистер Хупдрайвер. — Это у меня, наверно, от зазнайства, не иначе. Я не спал почти всю эту ночь и думал о себе — о том, какой нестоящий я человек, и вообще.
— И у вас нет алмазных акций, и вы не собираетесь баллотироваться в парламент, и вы не…
— Все это ложь, — сказал Хупдрайвер замогильным голосом. — Ложь с начала и до конца. Как это вышло, я и сам не знаю.
Она смотрела на него непонимающим взглядом.
— Я никогда в жизни не видел Африки, — сказал мистер Хупдрайвер в заключение исповеди. Затем вынул правую руку из кармана и с безмятежным видом человека, для которого смертельная опасность миновала, стал пить кофе.
— Все это немного неожиданно, — неуверенно начала Джесси.
— Вы обдумайте, — сказал мистер Хупдрайвер. — Я искренне сожалею о случившемся.
И завтрак продолжался в молчании. Джесси ела очень мало и, видимо, была погружена в глубокое раздумье. Мистер Хупдрайвер, в припадке раскаяния и тревоги, съел необыкновенно много, по рассеянности расправляясь с яичницей ложкой для варенья. Глаза его были опущены. А Джесси то и дело посматривала на него из-под ресниц. Раза два она чуть не прыснула со смеху, раза два приняла возмущенный вид.
— Право, не знаю, что и подумать о вас, братец Крис, — промолвила она наконец. — Я, видите ли, считала, что вы удивительно честный человек. И почему-то…
— Да?
— Я и теперь так думаю.
— Честный — после всего этого вранья!
— Не знаю.
— А я знаю, — сказал мистер Хупдрайвер. — Мне Стыдно за себя. Но во всяком случае… теперь я уже вас не обманываю.
— Я думала, — сказала Юная Леди в Сером, — что в этой истории со львом…
— Господи! — воскликнул мистер Хупдрайвер. — Не напоминайте мне об этом.
— Я почему-то думала, я чувствовала , что не все там вполне правдиво. — Она вдруг рассмеялась, увидев выражение его лица. — Конечно , вы честный, — сказала она. — Как я могла в этом усомниться? Как будто я сама никогда не притворялась! Теперь мне все понятно.
Она вдруг поднялась и протянула ему руку через стол. Он нерешительно посмотрел на нее и увидел ее веселые-дружелюбные глаза. Сначала он не понял. Он встал, продолжая держать ложку для варенья, и покорно «взял протянутую руку.
— Господи! — вырвалось у него. — Какая же вы…
— Я все поняла. — Новое открытие внезапно испортило ей настроение. Она вдруг села, и он тоже сел. — Вы пошли на это, — продолжала она, — потому что хотели помочь мне. Вы думали, что условности не позволят мне принять помощь от человека, который ниже меня по общественному положению.
— Отчасти так оно и было, — сказал мистер Хупдрайвер.
— Как же вы неверно обо мне судили! — сказала она.
— Значит, вы не против?
— Это было благородно с вашей стороны. Мне только жаль, — сказала она, — что вы подумали, будто я могла стыдиться вас из-за того, что вы занимаетесь честным трудом.
— Но откуда мне было это знать? — сказал мистер Хупдрайвер.
Он растерялся. Ему возвращали чувство собственного достоинства. Он был полезным членом общества — это решено и подписано, — и ложь его была самой благородной ложью. Он начал верить, что именно так оно и есть. Кроме того, Джесси снова упомянула о его необыкновенной храбрости. Конечно, признался он в душе, он вел себя храбро. И в результате к концу завтрака он чувствовал себя таким счастливым, каким не видел себя даже в мечтах, — счастливым и покрытым славой, и они с Джесси выехали из маленького кирпичного Блэндфорда так, будто их отношения никогда не омрачала ни малейшая тень.
Но когда они сидели на обочине дороги среди сосен, на склоне холма между Уимборном и Рингвудом, дух откровенности самым странным и неожиданным образом снова заявил о себе, и мистер Хупдрайвер вернулся к вопросу о своем положении в обществе.
— Так вы думаете, — начал он вдруг, задумчиво вынимая изо рта сигарету, — что продавец тканей может быть честным гражданином?
— Почему же нет?
— А если он, например, подсовывает людям товар, который им не очень нужен?
— А разве это обязательно?
— Это торговля, — сказал Хупдрайвер. — Не обманешь — не продашь. И ничего тут не поделаешь. Ремесло это не очень честное и не очень полезное; не очень почетное; ни свободы, ни досуга — с семи до полдевятого, каждый день. Много ли человеку остается? Настоящие рабочие смеются над нами, а образованные — банковские клерки, или те, что служат у стряпчих, — эти смотрят на нас сверху вниз. Выглядишь-то ты прилично, а, по сути дела, тебя держат в общежитии, как в тюрьме, кормят хлебом с маслом и помыкают, как рабом. Все твое положение в том и состоит, что ты понимаешь, что никакого положения у тебя нет. Без денег ничего не добьешься; из ста продавцов едва ли один зарабатывает столько, чтобы можно было жениться; а если даже он и женится, все равно главный управляющий захочет — заставит его чистить ботинки, и он пикнуть не посмеет. Вот что такое приказчик. А вы говорите, чтобы я был доволен. Вы сами-то были бы довольны, если б вам пришлось служить продавщицей?
Она промолчала, и поле сражения осталось за ним.
Немного спустя он заговорил.
— Я все думаю… — начал он и остановился.
Она повернула к нему подпертое ладонью лицо. Глаза ее сияли и от этого казались нежными.
— Вы так скромны, — сказала она, — вы так себя принижаете.
Мистер Хупдрайвер ни разу не взглянул в ее сторону, пока говорил. Он смотрел на траву и каждое свое слово подкреплял движением рук с покрасневшими суставами, которые держал ладонями вверх. Теперь они вяло лежали у него на коленях.
— Я все думал, — повторил он.
— Да? — сказала она.
— Я все думал этим утром, — сказал мистер Хупдрайвер.
— О чем?
— Конечно, это глупо…
— Что?
— Ну в общем… Мне сейчас около двадцати трех. В школе я учился до пятнадцати. Восемь лет я уже не учусь. Начинать сейчас поздно? Я учился неплохо. Знал алгебру, прошел латынь до вспомогательных глаголов и спряжение по-французски. Так что основа у меня есть.
— И теперь вы подумали, не продолжить ли вам учение?
— Да, — сказал мистер Хупдрайвер. — Совершенно верно. Видите ли, в торговле тканями без капиталов много не сделаешь. Но если бы я мог получить хорошее образование…
— А почему бы и нет? — сказала Юная Леди в Сером.
Хупдрайвера удивил такой решительный подход к делу.
— Вы думаете? — спросил он.
— Конечно. Ведь вы мужчина. И вы свободны. — И она пылко добавила: — Как бы я хотела быть на вашем месте, чтобы попробовать свои силы в такой борьбе!
— Только могу ли я назвать себя настоящим мужчиной, — промолвил Хупдрайвер, думая вслух. — Если бы еще не эти восемь лет! — добавил он, уже обращаясь к не».
