Две судьбы - Коллинз Уильям Уилки (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
На этот раз женщина сказала сурово, прежде чем оставила меня.
— Если вы хоть сколько-нибудь заботитесь о моей барышне — не заставляйте ее писать.
Она посмотрела на меня с нахмуренными бровями и вышла из комнаты.
Бесполезно говорить, что слова верной служанки только увеличили мое желание еще раз увидеть мисс Денрос, прежде чем мы расстанемся, — может быть, навсегда. Моей единственной надеждой на успех достижения этой цели было вмешательство ее отца.
Я послал Питера спросить, можно ли мне вечером засвидетельствовать мое уважение его барину. Посланный вернулся с ответом, который был для меня новым разочарованием. Мистер Денрос просил меня извинить его, если он отложит предлагаемое свидание до утра моего отъезда. Следующее утро было утром моего отъезда. Не значило ли это, что он не желал видеть меня до той поры, как придет время проститься с ним? Я спросил Питера, не занят ли чем-нибудь особенным его барин в этот вечер. Он не успел сказать мне. Книжный Мастер, против обыкновения, не находился в своем кабинете. Когда посылал ко мне с этим поручением, он сидел на диване в комнате своей дочери.
Ответив в этих выражениях, слуга оставил меня одного до следующего утра. Не желаю самому злому моему врагу проводить время так печально, как провел я последний вечер моего пребывания в доме мистера Денроса.
Расхаживая до усталости взад и вперед по комнате, я вздумал отвлечь себя от грустных мыслей, тяготивших меня, чтением. Единственная свеча, которую я зажег, недостаточно освещала комнату. Подойдя к камину зажечь вторую свечу, стоявшую тут, я заприметил неоконченное письмо к моей матери, лежавшее там, где я положил его, когда служанка мисс Денрос в первый раз явилась ко мне. Я зажег вторую свечу и взял письмо, чтобы положить его между другими бумагами. Сделав это (между тем как мои мысли еще были заняты мисс Денрос), я машинально взглянул на письмо — и тотчас увидел в нем перемену.
Слова, написанные рукой призрака, исчезли! Под последними строками, написанными рукой мисс Денрос, глаза мои видели только белую бумагу!
Моим первым побуждением было посмотреть на свои часы.
Когда призрак у водопада написал в моем альбоме, слова исчезли через три часа. Теперь, насколько я мог рассчитать, слова исчезли через час.
Обращаясь к разговору, который я имел с мистрис Ван-Брандт, когда мы встретились у источника Святого Антония, и к открытиям, последовавшим в позднейший период моей жизни, я могу только повторить, что с ней опять случился припадок или сон, когда ее призрак явился мне во второй раз. Как и прежде, она вполне положилась на меня и прямо обратилась ко мне в своем бессознательном состоянии с просьбой помочь ей, когда ее душа могла не стесняясь общаться с моей душой.
Когда она пришла в себя через час, она, видимо, опять устыдилась той фамильярности, с которой обращалась со мной во сне, опять бессознательно уничтожила своей волей наяву влияние своей воли во сне и, таким образом, заставила письмена опять исчезнуть через час после той минуты, когда перо начертало (или, как казалось, начертало) их.
Это единственное объяснение, которое я могу предложить. В то время, когда случилось это происшествие, я еще не пользовался полным доверием мистрис Ван-Брандт и, конечно, не был способен как бы то ни было, справедливо или ошибочно, разрешить эту тайну. Я мог только спрятать письмо, смутно сомневаясь, не обманули ли меня мои собственные чувства. После печальных мыслей, вызванных в душе моей письмом мисс Денрос, я не был расположен заниматься различными догадками для отыскания ключа к тайне исчезнувших письмен. Мои нервы были расшатаны, я испытывал сильное недовольство собой и другими.
«Куда бы я ни отправлялся», думал я нетерпеливо, — а тревожное влияние женщин, кажется, единственное влияние, которое мне суждено чувствовать".
Когда я все еще ходил взад и вперед по комнате, бесполезно было стараться обратить теперь мое внимание на книгу, мне представлялось, что я понимаю причины, заставляющие таких молодых людей, как я, удаляться до конца жизни в монастырь. Я отдернул занавес и выглянул в окно. Мне бросилась в глаза только темнота, которой было окутано озеро. Я не мог видеть ничего, не мог делать ничего, не мог думать ни о чем. Мне ничего больше не оставалось, как постараться заснуть. Мои познания в медицине ясно говорили мне, что нормальный сон в моем нервном состоянии был недостижимой роскошью в эту ночь. Аптечка, которую мистер Денрос оставил в моем распоряжении, находилась в комнате. Я приготовил для себя крепкое снотворное и скоро нашел убежище от своих неприятностей в постели.
Особенность многих снотворных лекарств состоит в том, что они не только действуют совершенно различным образом на различные организмы, но что даже нельзя положиться и на то, чтобы они действовали одинаково на одного и того же человека. Я позаботился потушить свечи, прежде чем лег в постель. При обычных обстоятельствах, после того как я спокойно пролежал в темноте полчаса, лекарство, принятое мной, вызвало бы у меня сон. В настоящем положении моей нервной системы это лекарство только привело меня в отупление, и больше ничего.
Час за часом лежал я совершенно неподвижно, зажмурив глаза, не то во сне, не то наяву, в состоянии очень напоминающем обычный сон собаки. Когда ночь уже уходила, мои веки так отяжелели, что мне было буквально невозможно раскрыть их — такое сильное изнеможение овладело всеми моими мускулами, что я не мог пошевелиться на моем изголовье, лежал как труп. А между тем в этом сонном состоянии мое воображение могло лениво предаваться приятным мыслям. Слух сделался так тонок, что улавливал самое слабое веяние ночного ветерка, шелестевшего тростником на озере. В моей спальне я еще больше стал чувствителен к тому причудливому ночному шуму, присутствовавшему в комнате, к падению внезапно погаснувшего угля в камине, столь знакомого плохо спящим людям, столь пугающего раздраженные нервы!
С точки зрения науки это будет не правильным заявлением, но я в точности опишу мое состояние в ту ночь, если скажу, что одна половина моего существа спала, а другая бодрствовала.
Сколько часов прошло до момента, когда мой раздраженный слух уловил новый звук в комнате, я сказать не могу. Я могу только рассказать, что вдруг стал внимательно прислушиваться с крепко зажмуренными глазами. Звук, потревоживший меня, был чрезвычайно слабый звук, как будто что-то мягкое и легкое медленно проходило по ковру и задевало его чуть слышно.
Мало-помалу звук приближался к моей постели и вдруг остановился, как мне казалось, около меня.
Я все лежал неподвижно, с зажмуренными глазами, сонно ожидая следующего звука, который может долететь до моих ушей, сонно довольный тишиной, если тишина продолжится. Мои мысли (если это можно назвать мыслями) вернулись обратно к своему прежнему течению, когда я вдруг почувствовал нежное дыхание надо мной. Через минуту я почувствовал прикосновение к моему лбу — легкое, нежное, дрожащее, подобно прикосновению губ, поцеловавших меня. Наступила минутная пауза, потом легкий вздох услышал в тишине. Потом я опять услышал тихий, слабый звук чего-то шелестевшего по ковру, на этот раз удалявшегося от моей постели, и так быстро, что в одно мгновение этот звук исчез в ночной тишине.
Все еще в отуплении от принятого лекарства, я мог только спрашивать себя, что случилось, а больше ничего сделать не мог. Действительно ли чьи-то нежные губы коснулись меня? Действительно ли звук, слышанный мной, был вздох? Или все это было бредом, начавшимся и кончившимся сном? Время проходило, а я не решил и даже не заботился о том, чтобы решить эти вопросы. Постепенно успокаивающее влияние лекарства начало, наконец, оказывать свое действие на мой мозг. Как будто облако закрыло мои последние впечатления наяву. Одна за одной, все связи, связывавшие меня с сознательной жизнью, тихо порвались. Я спокойно заснул совсем.
Вскоре после восхода солнца я проснулся. Когда память вернулась ко мне, моим первым ясным воспоминанием было воспоминание о нежном дыхании, которое я чувствовал над собою, потом прикосновение к моему лбу и вздох, который я услышал после этого. Возможно ли, чтобы кто-нибудь входил в мою комнату ночью? Это было очень возможно. Я двери не запер — никогда не имел привычки запирать дверь во время моего пребывания в доме мистера Денроса.
