Зримая тьма - Голдинг Уильям (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
На следующее утро, вместо того чтобы идти на службу, она отправилась прямо по адресу, который дал ей Джерри. Он проснулся, услышав стук в дверь. С трудом разлепив глаза, он добрел до двери и впустил в душную комнату Софи. Она бочком протиснулась в дверь со своими пожитками в хозяйственных сумках. Софи приготовилась извиниться за собственный неряшливый вид, но сразу же передумала, едва оглядела комнату и принюхалась.
— Фу!
Джерри непроизвольно смутился.
— Прошу прощения за бардак. Кроме того, я еще не брился.
— И не брейся.
— Ты хочешь меня со щетиной или без нее?
У него было похмелье. Машинально пытаясь затащить гостью в постель, он потянулся к ней, но она заслонилась сумкой.
— Не сейчас, Джерри. Я пришла насовсем.
— Бог ты мой! Мне нужно в сортир. И побриться. Черт! Сделаешь кофе, ладно?
Она захлопотала в грязном углу над раковиной. Это можно считать квартирой, если закрыть один глаз, и кроме того — это она подумала, освобождая место для кофейника, — если заткнуть нос. Впрочем, говорят, мужчины менее чувствительны к запахам.
Сам Джерри вымылся на удивление тщательно. Когда он не только побрился, но и оделся, Софи села на стул, он — на неприбранную кровать, и они посмотрели друг на друга поверх кофейных кружек. Он был заметно выше ее, но с хрупким и как бы расхлябанным телом. Его голова и лицо при свете дня были… привлекательны — не то слово; красивы — тоже не годится. В общем, в слове ли дело? Ритм — и словно увидев в ее голове, позади отражателей, это слово, Джерри начал монотонно насвистывать: намек на мелодию и постук пальца по кружке. Ритм был для него всем, потому-то…
— Джерри, я безработная.
— Выгнали?
— Сама ушла. Надоело.
Простенькая мелодия оборвалась, сменившись звонким удивленным свистом. Над головой вспыхнула короткая перепалка, пару раз грохнуло, и вернулась относительная тишина.
— Соседи у меня — прелесть! Погоди-ка.
Джерри отставил кофе, достал кассетный магнитофон и включил его. Воздух вздрогнул. Он с облегчением поймал ритм, покачивая головой с закрытыми глазами, поджав сочные губы — губы, которые будут… будут избегать этого слова из шести букв, которым она сама никогда не пользовалась, так что все не сведется к одному только совокуплению, как у уток, правда?
— А с какой это птицей ты вчера развлекался?
— Не с птицей, лапочка. Со знакомым парнем.
Его глаза раскрылись шире — большие, темные, — и лицо вокруг глаз улыбнулось. Какая девушка устоит перед этой улыбкой, глазами, темными волосами торчком?
— Правда?
— Вечерок был что надо.
— И все?
— Слово офицера и джентльмена.
— Так значит?..
— Вот именно. Показать офицерский патент? Раз ты его получил, он остается у тебя даже после отставки. Младший лейтенант. Представляешь, Ольстер, и в тебя стреляют! Паф!
— В тебя стреляли? Правда?
— Ну, стреляли бы, если бы я остался.
— Мне хочется увидеть тебя в форме.
Он потянул ее на кровать и обнял. Она обняла его в ответ и поцеловала. Его прикосновения стали более интимными.
— Не сейчас, Джерри. Слишком рано. Потом я не смогу ничего делать.
— А потом и не надо будет ничего делать. Пока там не откроется.
Но все-таки он убрал руки.
— Послушай, лапочка. Тебе надо будет написать заявление о пособии. Знаешь, я даже не думал, что ты всерьез воспримешь наше знакомство.
Она влюбленно посмотрела на него, осознав то, что объединяло их с самой первой секунды: полное принятие друг друга такими, какие они есть, или такими, какими они видят друг друга.
— Давай не будем никому говорить, что живем вместе.
— А! Так мы живем вместе, да?
— Математический расчет. Так дешевле.
— И ты всегда сможешь подрабатывать на стороне.
— М-м?
— Красный фонарь в окне.
— Слишком похоже на работу. Я… ну ладно. А ты?
— Мошенничаем помаленьку. Знаешь каких-нибудь богатых старух?
— Нет.
— Раньше их навалом было. Мы как раз вчера вечером об этом толковали. В наши дни остались только бедные старухи. Куда податься молодому офицеру? Некуда, лапочка. Либо пособие, либо пиф-паф!
— Пиф-паф?
— В наемники. Сделают по меньшей мере капитаном, если представить доказательства, что был офицером гвардии этого самого величества. Кучу бабок отвалят.
— Да, тебе хорошо…
— Бог ты мой! Хорошо? Пока не ранят или в плен не возьмут. Было время, когда не ранили и в плен не захватывали. Негритосы имели понятие, кто есть кто. А теперь подстрелят, как последнего ублюдка. Кроме того, у меня есть виды, что-то вроде… Нет, я тебе не скажу, ты ведь, лапочка, небось, болтушка.
Она взяла его за руки и встряхнула.
— Никаких секретов!
— Хочешь от меня избавиться? Тебе без моего пособия не прожить, как и мне — без твоего.
Сотрясаясь от смеха, она рухнула ему на грудь. Изо рта вырвалось:
— Слава Богу, больше мне не нужно притворяться!
Следующие пару дней, посещая биржу труда и пытаясь приспособить квартиру Джерри для совместной жизни, Софи думала о нем, пока его не было рядом. Нет, разумеется, они не пользовались, не должны были пользоваться этим словом из шести букв, при всем его великолепии, но все равно, когда ты молода и говоришь себе, как много в мире чепухи, ты не можешь не задумываться время от времени о том, что с тобой происходит, и не спрашивать у себя: «То ли это?» Ты изучаешь любопытный факт, что этот близнец, новооткрытый близнец, может приводить в бешенство, но не надоедает. Были мгновения, когда на них находило веселье и они валились друг на друга, обнимаясь, хохоча и не нуждаясь в словах; и еще те мгновения, когда улыбка вокруг его больших глаз или упавшая на лоб прядь могли обернуться сладостью в животе — о, каким Джерри был сладким!
И когда она стояла перед окошком, за которым скрывался безликий слуга безработного люда, ее душа сказала вслух: «Какой сладкий!» — только для того, чтобы провалиться вниз, пока лицо вспыхивает изумленной улыбкой и тут же наливается румянцем. Более того, — думала она, передавая заполненный бланк, — более того, я знаю, что он не работает, потому что не может работать, это не для него. Разве может ребенок работать? Вот сейчас у него есть я и мое тело, а он все равно ждет, сам того не понимая, коробку кубиков или железную дорогу…
На четвертую ночь Джерри рассказал ей о своем друге Билле.
— Прикольный тип. В него как-то раз стреляли. Подстрелили его командира, тогда он вылез и уложил полдюжины.
— Он правда стрелял в людей?
— Да, и его за это вышвырнули! Подумать только! На кой черт тогда нужны солдаты?
— Не очень тебя понимаю.
— Он сказал, что это было круто. Обалденно. А что, логично, правда? Все эти миллионы людей — их бы не прикончили, если бы это не было естественно. Господи. Черт, я не шучу!
— Ты не… ну да, да.
— Все это чертовски глупо.
— А этот твой приятель, Билл…
— Знаешь, он парень недалекий. Но солдатам и не нужны мозги, верно? Во всех иных отношениях он, я бы сказал, исключителен. Под конец он служил рядовым в Челси. А его взяли и вышвырнули!
— За что?
— Разве я не объяснил? Понимаешь, ему нравится убивать. Он получает от этого удовольствие. Дитя природы. Ему сказали, чтобы он поумерил свой пыл. Говорит: «Они все ждали, что я на хер разрыдаюсь». Прошу прощения.
— Он выражается как дядя Джим. Твой Билл — австралиец?
— Британец до мозга костей.
— Было бы забавно с ним познакомиться.
— Познакомишься. Он не такой красавчик, как я, солнышко, но все-таки не забывай, чья ты сучка.
— Я кусаюсь. И она куснула.
Они встретились с Биллом в пабе. У него было немного денег, как раз хватило на троих, но об их происхождении он говорил весьма неопределенно. Билл был гораздо старше Джерри, но относился к нему с ужасным почтением и даже назвал его один или два раза «сэр», вызвав у Софи улыбку. Сложения он был почти такого же, как Джерри, только лоб пониже да челюсть покрупнее.
