Морской волк. Бог его отцов. Рассказы - Лондон Джек (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Просто забава, мисс Брюстер! Более грубая, чем те, к которым вы, вероятно, привыкли, но все-таки забава! На акулу мы не рассчитывали. Она…
Но в этот миг Мэгридж, подняв голову и оценив размеры своей потери, перекатился по палубе и впился зубами в ногу Вольфу Ларсену. Капитан спокойно нагнулся и двумя пальцами сдавил коку челюстные суставы. Челюсти медленно разжались, и Вольф Ларсен высвободил свою ногу.
— Как я уже сказал, — продолжал он, как будто ничего не случилось, — на акулу мы не рассчитывали. Это было… гм!.. может быть, Провидение?
Мисс Брюстер не подала виду, что слышала эти слова, но в глазах ее мелькнуло крайнее негодование, и она поспешно отвернулась. Однако, едва двинувшись, она зашаталась, и я едва успел подхватить ее. Я поспешил усадить ее на стул, думая, что она упадет в обморок, но она овладела собой.
— Достаньте хирургические инструменты, мистер ван Вейден, — приказал мне Вольф Ларсен.
Я колебался. Но губы мисс Брюстер беззвучно зашевелились, и она глазами послала меня на помощь пострадавшему.
— Пожалуйста! — чуть слышно пробормотала она, и я не мог ослушаться ее.
К этому времени я успел уже приобрести такой навык в хирургии, что Вольф Ларсен, дав краткие указания, предоставил мне самому, с помощью двух матросов, справляться с задачей. Сам же он решил отомстить акуле. За борт был опущен на крючке жирный кусок свинины, и к тому времени, как я зажал все вены и артерии, матросы с веселыми криками втаскивали на борт провинившееся чудовище. Сам я не видел его, но мои помощники, то один, то другой, по очереди бегали посмотреть, что делается на шканцах. Шестнадцатифутовая акула была подвешена к снастям. Рычагами ей широко раздвинули челюсти и вставили в пасть заостренную с обоих концов крепкую палку. Когда рычаги были удалены, челюсти уже не могли сомкнуться. После этого акулу бросили назад в море, и она, все еще полная сил и тем не менее беспомощная, была обречена на голодную смерть, — смерть, которой она заслуживала меньше, чем человек, придумавший это наказание.
Глава XXII
Когда мисс Брюстер подошла ко мне, я уже знал, о чем будет разговор. Перед этим она минут десять серьезно беседовала с машинистом. Ее лицо было бледно, большие глаза пристально смотрели в мои. Я почувствовал некоторую робость, так как они заглядывали в душу Гэмфри ван Вейдена, а Гэмфри ван Вейден мало чем мог гордиться с тех пор, как находился на «Призраке».
Мы прошли по палубе до кормы. Я тревожно оглянулся кругом, чтобы убедиться, что никто не видит нас.
— В чем дело? — мягко спросил я, но решительное выражение ее лица не смягчилось.
— Я допускаю, — начала она, — что утреннее происшествие было просто несчастным случаем. Но я только что говорила с мистером Хэскинсом. Он рассказал мне, что в день нашего спасения, в то время как я спала в каюте, двоих утопили, намеренно утопили, убили!
В голосе ее был вопрос и укор, как будто я был виновен в этом преступлении или, по крайней мере, способствовал ему.
— Вам сказали правду, — ответил я. — Эти двое людей, действительно, были убиты.
— И вы допустили это! — воскликнула она.
— Вернее было бы сказать, что я не мог этого предотвратить, — все еще мягко ответил я.
— Но вы пытались?
В тоне, которым она задала свой вопрос, ясно слышалась надежда получить утвердительный ответ.
— О, вы не пытались! — заранее угадала она мой ответ. — Но почему?
Я пожал плечами.
— Вы должны помнить, мисс Брюстер, что вы — новая обитательница в этом маленьком мирке и еще не знаете действующих здесь законов. Вы принесли с собой высокие понятия гуманности, чести, благородства. Но здесь они неуместны. Я уже убедился в этом.
При этих словах я невольно вздохнул.
Она недоверчиво покачала головой.
— Что же вы посоветуете? — спросил я. — Взять нож, ружье или топор и убить этого человека?
Она испуганно отступила.
— Нет, только не это!
— Так что же мне сделать? Убить себя?
— Вы говорите как настоящий материалист, — возразила она. — Ведь существует же мужество правоты, и оно никогда не остается безрезультатным.
— О, — улыбнулся я, — вы советуете мне не убивать ни его, ни себя и предоставить ему убить меня. — Она хотела было возразить, но я жестом остановил ее. — Мужество правоты не имеет смысла в этом маленьком плавучем мирке. Лич, один из убитых, обладал им в высокой степени. То же можно сказать и о другом, Джонсоне. Но это не только не принесло им пользы, но, наоборот, погубило их. Такая же судьба ожидает и меня, если я вздумаю проявлять свое мужество. Вы должны понять, мисс Брюстер, что этот человек — настоящее чудовище. Он лишен совести. Для него нет ничего святого, и он ни перед чем не останавливается. Только по его капризу я был задержан здесь на борту, и только по его капризу я все еще остаюсь в живых. Я ничего не предпринимаю и не могу предпринять, потому что я раб этого чудовища, так же, как и вы теперь его рабыня. Я так же, как и вы, хочу жить, но я не могу победить его, так же, как этого не можете сделать и вы.
Она молчала, ожидая, что я скажу дальше.
— Что же делать? Я здесь слабейший. Я молчу и терплю унижения, как и вы будете молчать и терпеть их. И это разумно. Это лучшее, что мы может сделать, если хотим уцелеть. Но победа не всегда достается более сильному. Мы не можем бороться открыто и должны пустить в ход хитрость. Если вы хотите послушаться моего совета, то вам следует поступать именно так. Я знаю, что мое положение опасно, но, скажу откровенно, ваше еще опаснее. Мы должны стоять друг за друга и заключить тайный союз. Открыто я не смогу вступаться за вас, и вас также прошу молча выслушивать все оскорбления, которые могут выпасть на мою долю. Мы не должны раздражать этого человека или противиться его воле. Мы должны улыбаться и быть любезными с ним, какое бы отвращение он нам ни внушал.
Она в недоумении провела рукой по лбу и сказала:
— Я все еще не понимаю…
— Вы должны делать то, что я вам говорю, — внушительно произнес я, заметив, что глаза гулявшего с Лэтимером по палубе Вольфа Ларсена обратились в нашу сторону. — Поступайте так, как я вам советую, и вскоре вы убедитесь, что я прав.
— Как же мне, собственно, поступать? — спросила она, заметив тревожный взгляд, брошенный мною на объект нашего разговора, и, по-видимому, проникнувшись серьезностью положения.
— Забудьте о всяком «мужестве правоты», — поспешно продолжал я. — Не восстанавливайте этого человека против себя. Держите себя с ним по-дружески, беседуйте с ним о литературе и искусстве — он это любит. Вы найдете в нем внимательного слушателя и неглупого собеседника. И ради себя самой старайтесь избегать диких сцен, разыгрывающихся на этом судне. Насколько возможно, я помогу вам играть вашу роль.
— Так я должна лгать! — возмущенно воскликнула она. — Лгать словами и поступками!
Вольф Ларсен оставил Лэтимера и направился к нам.
— Умоляю вас, поймите меня! — поспешно заговорил я, понизив голос. — Весь ваш житейский опыт здесь ничего не стоит. Вы должны начать с азбуки. Я знаю и вижу, что вы привыкли покорять людей взглядом. Вы уже покорили им меня. Но не пробуйте этого с Вольфом Ларсеном. Вам легче было бы покорить льва, этот же человек только посмеется над вами. На это он… Я всегда был горд тем, что открыл его, — продолжал я, меняя разговор, так как видел, что Вольф Ларсен подходит к нам. — Издатели боялись его и не хотели иметь с ним дела. Но я оценил его сразу и не ошибся: его гений блестяще проявил себя, когда он выступил со своей великолепной «Кузницей».
— Но ведь она появилась в газете, — без запинки подхватила она.
— Да, но это было чисто случайно, потому что он не хотел отдать ее в журналы. Мы толковали о Гаррисе, — сказал я, обращаясь к Вольфу Ларсену.
— Так, так, — отозвался он. — Я помню «Кузницу». В ней много возвышенных чувств и несокрушимая вера в человеческие заблуждения. Кстати, мистер ван Вейден, пошли бы вы проведать кока. Он жалуется на боль и очень беспокоен.
