Старая столица - Кавабата Ясунари (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗

Синъити никак не мог поверить, что Тиэко подкинули или тем более похитили. Дом Тиэко расположен в самой середине квартала оптовых торговцев. Можно бы расспросить соседей и все выяснить, но Синъити сейчас занимало другое: почему Тиэко вдруг призналась ему, что она подкидыш?

Голос Тиэко звучал правдиво, в нем ощущались и трогательная красота, и большая душевная сила. Синъити понял, что, признаваясь ему, девушка не ищет сочувствия.

Тиэко, безусловно, догадывалась, что юноша влюблен в нее. Неужели она решила поведать ему о своей судьбе просто из признательности? Синъити в этом глубоко сомневался. Скорее наоборот: ее слова прозвучали так, будто она заранее отвергает его любовь. Пожалуй, это верно и в том случае, если историю с «подкидышем» она придумала… Может быть, Тиэко призналась мне, чтобы доказать мою неправоту, когда я назвал ее «счастливой»? Хорошо бы так, подумал Синъити и сказал:

– Госпожа Тиэко, наверно, опечалилась, узнав, что она подкидыш? Ей стало грустно?

– Нисколько! Не опечалилась я, и грустно мне тоже не стало.

– …

– Вот только когда я попросила разрешения поступить в университет, а отец сказал, что это будет помехой для его единственной наследницы и лучше бы мне повнимательней присмотреться к его торговому делу…

– Это было в позапрошлом году?

– Да, в позапрошлом.

– Вы во всем подчиняетесь родителям?

– Конечно.

– А если речь пойдет о замужестве?

– Поступлю так, как они скажут,– без малейшего колебания ответила девушка.

– Значит, у вас нет ни своего мнения, ни собственных чувств?

– Напротив, того и другого с избытком, и это доставляет мне кучу неприятностей.

– Но вы их сдерживаете.

– Нет, не сдерживаю.

– Вы все время говорите загадками.– Синъити рассмеялся, но голос его дрожал. Он оперся грудью о перила и резко наклонился, пытаясь заглянуть ей в лицо. – Хочу поглядеть на загадочного подкидыша,– прошептал он.

– Слишком темно,– усмехнулась Тиэко и обернулась к Синъити. Глаза ее блестели.– Вы меня пугаете.– Она поглядела на крышу главного храма. Крытая толстой корой кипариса, она, казалось, угрожающе надвинулась на них, подавляя своей темной громадой.

ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ И ДЕРЕВЯННАЯ РЕШЕТКА

Вот уже несколько дней, как Такитиро Сада – отец Тиэко – поселился в Саге в женском монастыре, настоятельнице которого было далеко за шестьдесят.

Этот известный среди жителей Киото небольшой храм расположен уединенно, вдали от любопытных глаз туристов, и вход в него трудно разглядеть за густой бамбуковой рощей. В храмовой пристройке изредка проводились чайные церемонии, но особой известностью они не пользовались. Время, от времени настоятельница покидала храм, чтобы обучать желающих искусству составления цветов.

Такитиро Сада снял в храме комнату. Его душа жаждала уединения, и все здесь было созвучно его настроению.

Сада – оптовый торговец готовым платьем, имеющий лавку в районе Накагё.

Соседи-оптовики последнее время начали создавать акционерные общества. Стал акционерной компанией и торговый дом Сада – хозяин теперь назывался президентом, а торговыми операциями ведал бывший приказчик, а ныне директор– распорядитель. Но в лавке по-прежнему сохранялись многие старинные традиции.

Сада с юных лет стремился овладеть мастерством художника. От природы он был нелюдим, не устраивал личные выставки тканей, изготовленных по его эскизам. Да если бы и устраивал, рисунки его для того времени были слишком необычны, чтобы рассчитывать на коммерческий успех.

Отец Такитиро – Такитибз – молча наблюдал за его упражнениями. В торговом доме хватало своих рисовальщиков, были и художники со стороны, изготовлявшие эскизы рисунков для тканей вполне во вкусе того времени. Но когда не слишком одаренный талантом Такитиро убедился, что у него ничего не получается, и стал искать вдохновения в опиуме, отец, обнаружив у него чересчур необычные эскизы для набивной шелковой ткани юдзэн, сразу же отправил сына в психиатрическую лечебницу.

В те годы, когда дело перешло к Такитиро, казавшиеся прежде странными эскизы уже воспринимались как обычные, и он с сожалением думал о том, что в свое время не удалось их пустить в дело. Вот и теперь он уединился в храме, надеясь, что на него снизойдет вдохновение.

После войны узоры на кимоно очень изменились, и, вспоминая о своих эскизах, навеянных опиумным дурманом, Такитиро теперь мог, пожалуй, отнести их к новому, абстрактному стилю. Но ему уже было далеко за пятьдесят, и стоило ли возвращаться к юношескому увлечению?

«Пожалуй, попытаюсь рисовать в классическом стиле!» – бормотал он, ни к кому не обращаясь. Перед его глазами одна за другой всплывали ткани прошлых лет. В его памяти хранились узоры и расцветки множества старинных материй и одежд. Во время прогулок по знаменитым садам Киото, по окрестностям города он нередко делал зарисовки, рассчитывая использовать их при раскраске материй для кимоно.

Около полудня в храм, где уединился Такитиро, пришла Тиэко.

– Отец, я купила для вас тофу [13] в харчевне «Морика». Будете есть?

– Спасибо, доченька! Тофу от «Морика» я люблю, но еще больше меня радует твой приход. Побудь со мной до вечера, расшевели мою старую голову. Может, появится в ней идея какого-нибудь интересного рисунка.

Оптовому торговцу готовым платьем незачем рисовать эскизы. Такое увлечение скорее может повредить торговле.

Но Такитиро даже в своей лавке нередко проводил долгие часы в дальней комнате за столом у окна, выходившего в сад, где под кленом стоял христианский фонарь. Позади стола в двух старомодных сундуках из павлонии хранились старинные китайские и японские материи, а этажерка сбоку была сплошь уставлена каталогами эскизов из разных стран. В хранилище на втором этаже было собрано немало костюмов для представлений театра Но и другая старинная одежда. Там же хранились образцы ситцев из южных стран. Все это собирали еще отец и дед Такитиро. Когда устраивались выставки старинных материй и его просили принять в них участие, Такитиро упорно отказывался.

– Предки наказали ничего не выносить из дома,– всякий раз отвечал он.

Дом Такитиро был построен в старинном киотоском стиле, поэтому каждый, кто направлялся в уборную, неминуемо проходил через узкий коридор мимо его стола. Хозяин, насупив брови, молча терпел это, но стоило в лавке повысить кому-нибудь голос, как он раздраженно прикрикивал:

– Нельзя ли потише!

Бывало, во время работы над эскизом к Такитиро подходил приказчик и с поклоном говорил:

– К нам покупатель из Осаки.

– Обойдется, пусть уходит. Здесь и других лавок хватает.

– Он наш старинный клиент.

– Незачем мне с ним встречаться. Чтобы купить одежду, надо своими глазами поглядеть на нее, а не болтать попусту. Если он торговец, сразу разглядит стоящие вещи. Правда, мы большей частью держим дешевый товар.

– Слушаюсь.

В той части комнаты, где за столом на плоской подушке сидел Такитиро, был расстелен на полу старинный заморский ковер. Стол был отгорожен дорогими ситцевыми занавесками. Это Тиэко придумала повесить занавески. Они немного скрадывали шум, доносившийся из лавки. Время от времени Тиэко их меняла, и тогда отец из чувства признательности за ее доброту рассказывал ей, откуда какая ткань: с Явы или из Персии, в какие годы и по каким эскизам она была изготовлена.

Разглядывая однажды вновь повешенные занавески, Тиэко сказала:

– Жаль такую ткань пускать на сумки, можно бы на платок, но слишком велик отрез. А что, если из него изготовить пояс для кимоно?

– Дай-ка ножницы,– попросил Такитиро.

Он ловко отрезал от ситцевой занавески широкую полосу:

– Это тебе на пояс.

– Не нужно, отец! – Она поглядела на Такитиро увлажнившимися глазами.

– Бери, бери! Может, когда увижу на тебе этот пояс, в моей тупой голове возникнет идея нового эскиза.