Жасминный домик - Вудхаус Пэлем Грэнвил (книги регистрация онлайн .txt) 📗

Девушка сидела на веранде. За ней высилась высокая фигура человека с добрыми глазами и седеющими волосами. Экономка завопила:

— О, мисс! Тото! Собачка! Он спас собачку, мисс! Он бросился в воду и спас ее!

Девушка взволновалась.

— Очень любезно с вашей стороны, клянусь Георгом! — воскликнул военный.

Девушка очнулась.

— Дядя Генри, это мистер Родмен. Мистер Родмен, — мой опекун, полковник Картерет.

— Очень рад познакомиться с вами, сэр, — сказал полковник, поглаживая усы. Его честные голубые глаза сияли. — Вы совершили галантный поступок, сэр.

— Вы такой смелый, — прошептала девушка.

— Я такой мокрый, — сказал Джемс и побежал наверх переодеваться.

К завтраку девушка не вышла, и Джемсу пришлось занимать полковника. Джемс, впервые разыгрывавший роль хозяина, старался развлечь его разговорами о гольфе, кубистической живописи, чехословацкой проблеме, о современной музыке, о фокстроте, гидротерапии как средстве против ревматизма, о погоде, но в ответ получал лишь молчаливые кивки. Иногда полковник поглаживал усы, точно желал что-то сказать, но только покрякивал. Один раз, потянувшись за горчицей, Джемс украдкой взглянул на него и заметил, что тот упорно на него смотрит.

После завтрака они закурили папиросы в полном молчании.

— Родмен, — неожиданно сказал полковник, — я хотел бы поговорить с вами.

— О чем? — удивился Джемс.

— Родмен, — продолжал полковник. — Или, вернее, Джордж. Могу я называть вас Джорджем?

— Пожалуйста, если хотите, — вежливо ответил Джемс. — Хотя, собственно, меня зовут Джемс.

— Джемс. Разве это не одно и то же, черт побери? Итак, Джемс, я хочу с вами поговорить. Говорила ли вам мисс Мейнард, — я хочу сказать. Роза, — относительно меня… относительно наших, так сказать, отношений.

— Она говорила, что вы помолвлены.

У полковника дрогнули губы.

— И больше ничего?

— Ничего.

— Джемс, пока вы переодевались наверху, она сказала мне, — ах, она так волновалась, бедное дитя! — она сказала, что хотела бы расторгнуть нашу помолвку. Джемс побледнел и привстал.

— Неужели? — пробормотал он.

Полковник кивнул головой. Он смотрел в окно, и в его глазах угадывалось страдание.

— Но это же бессмыслица! — возмутился Джемс. — Она не может, не смеет так легко отказываться! Я хочу сказать — это нехорошо с ее стороны.

— Ах, не жалейте меня, мой мальчик.

— Но почему она так поступила?

— Ее глаза сказали мне все.

— Глаза?

— Да. Когда она смотрела на вас на веранде, а вы стояли перед ней, как юный герой, только что спасший жизнь ее любимой собачки. Вы завоевали ее сердце, мой мальчик…

— Нет, послушайте! — запротестовал Джемс. — Вы говорите вздор! Разве может женщина полюбить мужчину только потому, что он спас ее собачонку?

— Конечно, — ответил полковник. — Разве этого мало? Совершенно достаточно для девушки. Ах, это старая история. Юность тянет к юности. Я уже почти старик: я должен был это предвидеть.

— Да вы вовсе не старик.

— Да, да!

— Нет, нет!

— Да, да!

— Не говорите «да, да»! — завопил Джемс, хватаясь за голову. — И ей нужен добрый, положительный муж средних лет, чтобы любить и беречь ее.

Полковник благодарно улыбнулся и покачал головой.

— Это донкихотство, милый мой. Очень мило с вашей стороны так говорить, но — нет, нет!

— Да, да!

— Нет, нет! — полковник крепко пожал руку Джемсу и пошел к двери. — Вот все, что я хотел сказать вам. Том.

— Джемс.

— Джемс. Идите к ней, и пусть воспоминания о разбитых мечтах старика не тревожат вашего доброго сердца. Я старый солдат, закаленный в боях. Но мне лучше оставить вас… лучше побыть в одиночестве. Если я вам буду нужен, вы найдете меня в малиннике.

У двери полковник остановился, улыбнулся своей доброй, страдальческой улыбкой, вздохнул и вышел.

Джемс вылетел из столовой, схватил шляпу и палку и пошел по саду. Голова его пылала. Ах, тетка, тетка! Это совсем в ее духе: пожилой опекун, отказывающийся от личного счастья в пользу молодого человека. Но с какой стати он, Джемс, должен быть козлом отпущения? Почему именно он должен пасть жертвой заколдованного коттеджа?

Джемс решил воздержаться от всяких действий. Пассивность — и больше ничего. А если им это не нравится, — пожалуйста, пусть уезжают: скатертью дорога!

Высокая фигура полковника выплыла из малинника и перерезала ему путь.

— Ну? — спросил полковник.

— Что ну?

— Можно вас поздравить?

— С чем?

В добрых голубых глазах сверкнул странный огонек…

— Вы просили Розу стать вашей женой?

— Нет… я хочу сказать: еще нет.

Голубые глаза стали еще добрее и голубее.

— Родмен, — сказал полковник спокойно. — Я знал Розу, когда она была еще ребенком. Ее отец умер на моих руках, заклиная меня хранить и оберегать его малютку. Я вынянчил и уберег ее от множества болезней: от кори, коклюша, куриной слепоты; жизнь моя посвящена только ей. — Он многозначительно замолчал. — Родмен, известно ли вам, что я сделаю с человеком, который посмеет играть чувствами моей девочки? — Полковник полез в задний карман. В руке его блеснул револьвер. — Я застрелю его, как собаку.

— Как собаку? — пролепетал Джемс.

— Как собаку! — подтвердил полковник. Он взял Джемса под руку и повернул его к дому. — Она на веранде. Идите к ней. И если… Я верю вам.

— О да…

— Так я и думал! Идите к ней, юноша! Я уверен, что она согласится. Я буду вас ждать в малиннике.

На веранде стоял душный запах роз. Где-то вдали звенели овечьи бубенчики, и в малиннике заливались щеглы. Сидя в кресле перед накрытым к чаю столом. Роза Мейнард смотрела на приближающегося Джемса.

— Чай готов! — весело воскликнула она. — А где дядя Генри? Ах, я и забыла… — она смущенно замолчала.

— Он в малиннике, — тихо ответил Джемс.

— Я знаю. Ах, почему жизнь такая тяжелая вещь? — услышал он ее шепот.

Джемс сел и стал смотреть на девушку. Она сидела, откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза. Мысль провести с ней остаток своих дней приводила его в ужас. Связать свою судьбу с девушкой, упивающейся теткиными романами; с девушкой, которая может терпеть присутствие собачонки Тото; с девушкой, которая в восторге всплескивает руками перед каждым цветком, — нет, это уж слишком!

И все-таки Джемс взял ее руку и хрипло пробормотал:

— Мисс Мейнард… Роза…

Она взглянула на него и потупилась. Ее щеки залил румянец. Собачонка Тото стояла перед хозяйкой на задних лапах, вымаливая кусочек кекса, но тщетно. До нее ли тут?

— Позвольте рассказать вам одну сказку, — тихо продолжал Джемс. — В некотором царстве, в некотором государстве жил некий счастливый человек. Жил он одиноко в своем маленьком коттедже…

Он замолчал. Неужели он, Джемс Родмен, несет такую чепуху?

— Ну? — прошептала девушка.

— Но однажды в его жизнь вошла неизвестно откуда появившаяся маленькая фея… она…

Джемс опять замолчал, но на этот раз уже не от стыда за свои слова. Скатерть зашевелилась, и Джемс от неожиданности вылил горячий чай себе на колени.

— Ой! — закричал он, вскакивая.

Стол закачался и с грохотом повалился набок, обнаружив Вильяма, подкрадывающегося к Тото. Бросив на него взгляд беспредельного ужаса, Тото поджал пушистый хвост и, повернувшись, пустился наутек. Он стремглав летел к калитке, Вильям свирепо мчался за ним.

Роза Мейнард вскочила.

— О, спасите ее! — воскликнула она. Джемс бросился за собаками. Тото бежал впереди, за ним — Вилям, позади — Джемс. Они выбежали на улицу и помчались мимо риги фермера Брикетта, мимо коровника фермера Джилса, мимо трактира «Виноградная лоза» с продажей табака и крепких напитков. И когда они завернули в переулок за курятником фермера Робинсона, Тото нырнул в узкую сточную трубу.

— Вильям! — ревел Джемс, галопом приближаясь к месту происшествия. Он на мгновение замедлил ход, чтобы сломать ветку акации.