Джура - Тушкан Георгий Павлович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗

– А ты забыл о двух карамультуках, спрятанных у Биллянд-Киика? – напомнил ему Джура.

Кучак, обжигая пальцы, всю ночь усердно помогал Джуре обливать камешки расплавленным свинцом, который они сами топили из добытых ими свинцовых камней. Пуль заготовили много. Но охотничий закон требовал: на двух козлов – одну пулю.

Ранним утром, когда солнце ещё не взошло, Джура пришел в кибитку к аксакалу. Старик вопросительно посмотрел на Джуру, черного от несмытой копоти.

– Кииков нет. Архаров нет. Все ушли на юг. Ждать до осени, пока киики откормятся и вернутся сюда, нельзя. Пошли меня с Кучаком на охоту!

– Сам знаю, – сердито сказал аксакал, недовольный тем, что Джура слишком смело смотрит ему в глаза. – Я посмотрю в книгу судеб и тогда скажу тебе, когда и в какую сторону нужно идти на охоту.

Пока аксакал гадал, Джура разыскал Кучака и разбудил его. – Вот что, – сказал он. – Аксакал сейчас гадает, куда мы должны идти. Но что мы будем делать, если он пошлет нас не на юг, к Биллянд-Киику? Ведь только там есть у нас карамультуки. – На запад пойдем – плохо, – сказал Кучак, – на восток пойдем – очень плохо, на север пойдем – ещё хуже. Пальцем киика не убьешь, а капканом много тоже не наловишь. Разве попросить аксакала, чтобы он вымолил для нас у хозяина зверей счастливую охоту с капканами? Для этого надо принести в жертву белого лунорогого киика, а где его поймаешь?

Джура влез на крышу кибитки и осторожно заглянул через дымоход к аксакалу. Огонь костра освещал коричневое, морщинистое лицо старика.

Аксакал сидел у костра, поджав под себя ноги. На его коленях лежала толстая старая книга. Он закрывал глаза, раскачивался, потом, внезапно раскрыв книгу, тыкал в неё своим костлявым пальцем с длинным кривым ногтем.

Джура прислушался к шепоту:

– В сторону восходящего солнца, на восток, указывает книга, но там они ничего не убьют…

Подумав, аксакал захлопал в ладоши и приказал вбежавшей девочке позвать всех обитателей кишлака.

Вскоре все собрались.

Аксакал встал, поднял над головой растрепанную книгу и торжественно показал на юг. Его глаза насмешливо и хитро сверкали. – Благодарите мудрость судьбы, она посылает вас на юг, – торжественно сказал аксакал. – Там, у Биллянд-Киика, водится множество жирных архаров и кииков. Да будет ваша облава добычлива! Джура улыбнулся. Значит, духи говорят так, как это выгодно аксакалу! Пожалуй, и он, Джура, сможет заставить духов предсказывать события в свою пользу.

Аксакал опустил книгу. По обычаю, он не употреблял при сборах слова «охота»: иначе не будет успеха.

– Да побольше колбас из уларов принеси, – добавила Зейнеб, обращаясь к Джуре.

– Это Кучаку надо сказать, – ответил Джура, – мое дело – охота. Больше голодать тебе не придется.

Рано утром Джура и Кучак, одетые в пушистые козьи шкуры, отправились в путь. Кучак, славившийся уменьем заготовлять впрок мясо, был сам не свой от радости. Высокий, широкоплечий Джура шел впереди и нес в ружейном чехле, разрисованном головами барсов, свинец и порох. Кучак, навьюченный множеством мешочков с пахучими травами и перцем, еле поспевал за ним. Кроме того, он нес в мешке две горсти муки и немного табачных листьев. Это был подарок аксакала из его личных запасов. Соли не брали. Много каменной соли – голубой, розовой и серой – было в горах у Биллянд-Киика. Напускная важность Джуры, как только он покинул кишлак, растаяла под лучами солнца.

Кишлак давно остался позади. Вооруженные палками и тишой, шли они по хрустящему насту, скованному утренним морозом. С охотниками шли собаки: проворная, умная Бабу и Рыжая. Тут же бежал Тэке, сын Бабу, черный, с белым пятном на груди. Он старался не отставать от матери, но в рыхлом снегу это ему плохо удавалось.

Умчавшись далеко вперед, Бабу вдруг останавливалась, нетерпеливо поджидала охотников и снова бежала, улавливая запах козлов.

Альпийские галки с красными носами и красными лапами кричали, летая над ними.

Все выше поднимались охотники, переваливая через горы. Путь они узнавали по своим приметам, шли над обрывами, шли по узким киичьим тропинкам, где даже не разминуться двоим, шли, стараясь держаться солнечной стороны. На солнце было тепло, зеленели альпийские луга, а в тени лицо стыло от мороза. Охотники переходили лужайки. Тюльпаны задевали их за ноги. Фиолетовые, розовые, желтые, с разноцветными крапинками и полосками цветы кивали головками под слабым южным ветерком. – Эй, блошиный батыр! Подпевай! – кричал он Кучаку. Но Кучак, еле поспевавший за ним, только качал головой: где уж тут петь, когда едва успеваешь цепляться за выступы скал, чтобы не сорваться в пропасть!

Голодные и усталые, они часто садились отдыхать. Джура жадно осматривал склоны гор, на которых виднелись киики, а Кучак любовно гладил цветы руками.

Наконец они дошли до перевала. Сильный ветер валил их с ног. Сугробы снега, доверху забившие широкие ложбины, преграждали путникам дорогу.

– Попробуй перейти эту белую трясину! – испуганно кричал Кучак.

Кучак знал, как опасен рыхлый, мокрый, подтаявший на солнце снег. Ступишь в него – провалишься, и тогда – смерть. Прощай, архарья печенка с жиром!

– Рано идем! – ворчал Кучак. – Архары ещё не обросли жиром. Вот осенью и дороги хороши, и у архаров на три пальца жира под шкурой.

Джура молчал. Он приказал Бабу идти вперед. Бабу подошла, ступила на снег передней лапой и быстро отпрыгнула назад. – Вперед! – крикнул ей Джура.

Но Бабу легла и отвернулась в сторону, делая вид, что не слышит.

– Теперь вижу, что идти нельзя, – сказал Джура. – Надо дождаться утра, когда подмерзнет.

На ночевку спустились к обнаженным синим скалам. Ночевали под нависшим камнем у летнего пастбища – джейлау, где ещё с осени женщины оставили заготовленные кучки хвороста. Растопили в казанке снег, вскипятили воду, засыпав туда три щепотки муки, и с наслаждением, до пота, пили аталу – мучную болтушку. Джура протянул было пиалу с болтушкой Тэке, но Кучак вырвал её у него из рук.

– Ты голову потерял? – закричал он. – Собака – нечистое животное, и своим черным, нечистым носом она будет лезть в пиалу, откуда едят мусульмане!