Хлеб великанов - Кристи Агата (версия книг TXT) 📗
— Себастьян, помнишь, ты говорил, что во мне есть «движущая сила»? Что никому не удастся сбить меня с пути? А я сказала, что это сделать легче, чем ты думаешь. Оказавшись на одной дорожке с Верноном, в сторону отступаю я.
Себастьян сказал:
— Да, странно устроена жизнь.
Джейн села на пол, не выпуская его руки.
— Ты можешь быть умным, — размышлял Себастьян, — можешь предвидеть, планировать, добьешься успеха, но, будь ты самым умным в мире, тебе не избежать страданий. Это так нелепо. Я знаю, что я умен, что добьюсь вершин во всем, за что возьмусь, не то что Вернон. Вернон то гений, вздымающийся к небесам, то беспутный лентяй. Если что у него есть, так это его дар. А у меня лишь способности, но, будь я самым способным в мире, я все равно не могу не пораниться.
— Никто не может.
— Не знаю. Если посвятить этому всю жизнь. Думать только о своей безопасности… Опалил крылышки — это еще не конец. Надо построить крепкую стену и укрыться за ней.
— Ты имеешь в виду кого-то конкретного? Кого?
— Просто размышляю. Если быть точным, то о будущей миссис Джордж Четвинд.
— Нелл? Думаешь, она сумеет укрыться от жизни?
— О, у Нелл великолепная приспособляемость. — Он помолчал, потом спросил: — Джейн, Джо тебе писала?
— Да, дорогой, два раза.
— Что она говорит?
— Очень мало. Как она веселится, как довольна собой, как великолепно чувствует себя человек, который имел мужество отвергнуть условности. — Она помолчала и добавила: — Она несчастлива, Себастьян.
— Ты думаешь?
— Уверена.
Они долго молчали. Два лица были обращены к холодному камину. За стеной по набережной мчались такси, жизнь продолжалась…
Девятого августа Нелл Верикер сошла на станции Паддингтон и медленно направилась в сторону парка. Мимо нее в открытых машинах проезжали старые дамы, увешанные драгоценностями. На каждом углу красовались афиши. В каждом магазине толпились люди, спеша купить что-нибудь из предметов первой необходимости.
Нелл повторяла себе: «Началась война», — и не могла в это поверить. Сегодня война впервые дала о себе знать. Об этом свидетельствовал случай на вокзале: в кассе отказались разменять пятифунтовую банкноту. Смешно, но так и было.
Мимо проезжало такси, Нелл остановила его, села и дала адрес Джейн в Челси. Взглянула на часы — пол-одиннадцатого. Так рано Джейн еще не могла уйти из дому.
Нелл вышла из лифта и встала перед дверью, дожидаясь ответа на звонок. Сердце стучало. Сейчас дверь отворится; она побледнела. Открывается! Вот они с Джейн лицом к лицу.
Ей показалось, что Джейн чуть вздрогнула, и только.
— А, это ты.
— Да, — сказала Нелл. — Можно войти?
Ей показалось, что Джейн заколебалась, но потом отступила и пропустила ее. Сразу прошла через холл и закрыла дверь в дальнем конце, а перед Нелл открыла комнату, вошла следом и плотно прикрыла дверь.
— Ну?
— Джейн, я пришла спросить, не знаешь ли ты, где Вернон.
— Вернон?
— Да. Я вчера приезжала к нему — он съехал, и хозяйка не знает куда. Она сказала, что его письма пересылает тебе. Я вернулась домой, написала тебе письмо, но потом подумала, что ты не ответишь, и пришла сама.
— Вижу.
В ее тоне не слышалось ни малейшего желания помочь.
— Я была уверена, что ты знаешь, где он.
— Знаю.
«Неоправданно замедленный ответ, — подумала Нелл, — то ли знает, то ли нет».
Снова пауза. Джейн спросила:
— Зачем ты хочешь видеть Вернона?
Нелл подняла побледневшее лицо.
— Я поступила чудовищно, просто чудовищно! Теперь я это вижу — когда началась война. Я повела себя как жалкая трусиха. Я себя ненавижу. Просто из-за того, что Джордж добрый, хороший и — богатый, да! Джейн, ты должна презирать меня, я знаю! Ты права. Война все прояснила, верно?
— Не совсем. Войны бывали раньше, будут и впредь. Они ничего, по существу, не меняют.
Нелл словно и не слышала ее.
— Жениться надо только по любви, все остальное — порочно. Я люблю Вернона. Я всегда его любила, но мне не хватало смелости… О Джейн! Неужели уже поздно? Возможно, он не захочет меня видеть. Но я должна с ним повидаться. Я должна ему сказать.
Она жалобно глядела на Джейн. Захочет ли та помочь? Если нет, она попросит Себастьяна — но Себастьяна она боялась. Он может просто отказать ей, и все.
Через минуту-другую Джейн медленно произнесла:
— Я могу его тебе предоставить.
— О, спасибо, Джейн. Скажи еще — а война?..
— Он собирается пойти на войну, если ты об этом спрашиваешь.
— Да… О! Какой ужас, если его убьют. Но война долго не продлится. Все говорят, до Рождества.
— Себастьян говорит, она продлится два года.
— О, Себастьян не может знать. Он не англичанин, он русский.
Джейн покачала головой:
— Я пойду и… позвоню ему. Жди здесь.
Она вышла, закрыла дверь, прошла в спальню. Вернон поднял с подушки взлохмаченную черную голову.
— Вставай, — резко сказала Джейн. — Умойся, побрейся и постарайся привести себя в божеский вид. Пришла Нелл и хочет тебя видеть.
— Нелл! Но…
— Она думает, что я звоню тебе по телефону. Когда будешь готов, выйди на улицу черным ходом и позвони в парадном — и пусть Господь будет милостив к нам.
— Но, Джейн, Нелл… чего она хочет?
— Если ты хочешь на ней жениться, сейчас твой шанс.
— Но я должен ей сказать…
— Что? Что ты вел «веселую жизнь», «сумасбродствовал» и прочие эвфемизмы. Как раз этого она и ожидает; она будет благодарна тебе за то, что ты свел стресс к минимуму. Но стоит тебе заикнуться про нас с тобой — перейти от общего к частному, — и ты убьешь ее. Так что заткнись со своим благородством и подумай о ней.
Вернон с трудом поднялся с кровати.
— Я тебя не понимаю, Джейн.
— И никогда не поймешь.
— Она что, порвала с Джорджем Четвиндом?
— Я не спрашивала подробности. Я возвращаюсь к ней. Поторопись.
Она вышла.
«Я никогда не понимал Джейн, — думал Вернон. — И не пойму. Она все время меня смущает. Я был для нее лишь временной забавой. Нет, это неблагодарно. Она чертовски порядочно обошлась со мной. Порядочнее и быть не может. Но Нелл не поймет. Она считает, что Джейн ужасна».
Он торопливо брился, умывался и думал: «Все это не имеет значения. Мы с Нелл никогда не будем вместе. О, об этом и речи нет, она пришла, чтобы перед моей отправкой на эту чертову войну попросить прощения на случай, если я буду убит. Девушки всегда так делают. Все равно, меня это не очень волнует».
Внутренний голос ехидно сказал: «Не волнует? Почему же у тебя так бьется сердце и дрожат руки? Еще как волнует, дубина несчастная!»
Он был готов. Вышел, нажал звонок Примитивная хитрость, ему было стыдно. Джейн открыла дверь и сказала тоном горничной: «Сюда, пожалуйста», — и показала рукой. Он вошел в комнату и закрыл дверь.
При его появлении Нелл встала. Она стиснула руки. Голос у нее был тихий и слабый, как у виноватого ребенка.
— О Вернон…
Время унеслось назад. Он был на лодке в Кембридже… на мосту в Рейнло. Он забыл Джейн, забыл все. Он и Нелл были единственными на земле.
— Нелл!
Они бросились в объятия друг друга, задыхаясь, как после долгого бега. Слова беспорядочно срывались с губ Нелл:
— Вернон, если хочешь… я люблю тебя. О! люблю. Я выйду за тебя замуж в любое время, сейчас, сегодня. Пусть мы будем бедные или что угодно — мне все равно.
Он подхватил ее на руки, целовал глаза, волосы, губы.
— Дорогая, о, дорогая! Не будем терять ни минуты. Я не знаю, как это делается, пойдем и спросим. Наверное, надо пойти к архиепископу Кентерберийскому? (Почти то же, что к Папе Римскому.) Получить разрешение? Как же к чертям люди женятся?!
— Может, спросим у священника?
— Или в отделе регистрации.
— Мне не хочется выходить замуж в отделе регистрации. Как какая-нибудь горничная или кухарка.
— Я так не думаю, дорогая, но если ты хочешь венчаться в церкви, давай поженимся в церкви. В Лондоне тысячи церквей, всем им нечего делать… Я уверен, там нас с радостью обвенчают.
