Неудачник - Томпсон Джим (полные книги .txt) 📗
Я кисло улыбнулся и поблагодарил его за доброту. Неохотно и не питая никаких надежд, я обратился в контору, ведающую писательским проектом.
И меня тут же приняли на работу!
Через полтора месяца меня назначили директором — «боссом всего заведения».
Вот так и произошло это событие, изменившее всю мою жизнь только потому, что я не смог вспомнить номер своего телефона...
За исключением очень маленького штата исполнительных служащих, членом которого я мог стать не раньше чем через год, остальные сотрудники проекта работали только две недели в месяц. Моя зарплата была слишком мала, чтобы обеспечить потребности нашего растущего семейства, и вначале я предполагал отсюда уйти, как только мне удастся напечатать один-два рассказа. Но меня ценили — а для писателя это что ухоженная почва для зернышка. К тому же постоянный заработок, как бы он ни был ничтожен, многое значил для моей жены. После фиаско с серией очерков о начальнике полиции она стала относиться к профессии свободного писателя с оправданным недоверием. Если уж такая многообещающая история могла разлететься в ничто, говорила она, тогда мы ни в чем не можем быть уверены, а с двумя детьми на руках так жить невозможно. И я полностью с ней соглашался.
Я продолжал трудиться на этой работе, а в свободные от нее недели сочинял детективные рассказы. Мало-помалу мы достигли кое-какого достатка. Следующей весной она с детьми съездила к родителям в Небраску. А я посетил Форт-Уэрт, намереваясь собрать материал для очередного рассказа. Мои родные жили в довольно тесной квартирке, поэтому я остановился в доме моей сестры Максин.
Однажды днем я сидел в спальне, заканчивая отделку рассказа, когда Максин объявила, что ко мне пришли.
— Очень приятный молодой человек, — невинно сообщила она. — Некий мистер Эллисон Иверс. Он приехал на роскошном лимузине с откидным верхом и...
— И это может означать беду, — мрачно прервал я сестру. — Этот парень может украсть у тебя столовое серебро и выбросить его на помойку. Просто так, ради смеха!
Элли несколько раз появлялся в Форт-Уэрт в мою бытность там привратником, и я знал, что теперь он является управляющим таксопарком и авторемонтной мастерской по обслуживанию машин, сдающихся напрокат. Памятуя о прохладных отношениях между нами, я удивился, что он нашел меня в доме моей сестры. И надо сказать, его визит вовсе меня не обрадовал.
Я все еще любил его и охотно позабыл бы о нашей ссоре. Но его появление в чужом для него доме показалось мне слишком нахальным. Он решил воспользоваться определенным преимуществом, думалось мне, поставив меня в положение, когда в присутствии сестры я вынужден был держаться с ним вежливо, нравится это мне или нет.
Я холодно пожал ему руку. Он достал из-под пальто длинный бумажный сверток и почтительно вручил его Максин.
— Это бутылка охлажденного коктейля, — пояснил он. — Может, если ваш отец не будет возражать, мы немного выпьем.
— Мой отец? — недоуменно переспросила Максин, затем весело рассмеялась. — Ты слышишь, Джимми? Он думает, что ты мой отец!
— Ничего такого он не думает, — сказал я. — Он самый отъявленный лгун во всей стране и набрался наглости явиться сюда...
— Дорогой мой! — Элли изумленно уставился на меня. — Такие выражения при молодой девушке!
И сестра с упреком воззрилась на меня. Она принесла стаканы, и я неохотно позволил налить себе напиток. Элли вел благопристойный разговор с Максин.
— Такая замечательная погода, — говорил он сюсюкающим голосом пай-мальчика. — В такую погоду я люблю поехать за город и полюбоваться на птичек и на цветы.
Он вздохнул и трепетно взмахнул ресницами. Максин восхищенно посмотрела на него.
— Ты слышишь, Джимми? Почему мы с тобой не интересуемся природой и... всякими приятными вещами, как это делает мистер Иверс?
— Мистер Иверс, — сказал я, — просто здорово навеселе.
— Ничего подобного, Джим! Думаю, я могу определить, когда человек пьян.
— Насчет Элли этого никогда не скажешь, — возразил я, — пока не узнаешь его так же хорошо, как я. Что ж, может, он все-таки скажет, зачем явился сюда...
— Как? — Казалось, Элли действительно обижен. — Джим, а я думал, мы с тобой покатаемся на автомобиле. Думал, мы сможем загладить кое-какие шероховатости. Я знаю, ты прошел в жизни большой путь, а я все еще на прежней дороге. Но...
— Постой, — смущенно сказал я. — Ты знаешь, я не стал бы задирать перед тобой носа, Элли. Просто это такой вопрос...
— Так как насчет прогулки? Это машина нашей компании. Ты даже отсюда можешь разглядеть на ней табличку с номером торговой лицензии.
Я выглянул через затянутую сеткой дверь.
— Ладно, — пробурчал я. — Давай покатаемся.
Мы отъехали от дома и взяли направление на Седьмую Западную улицу. Элли вел машину превосходно — успокаивающий, но удивительный факт. В отличие от большинства людей выпивка на нем никак не сказывалась. Единственным следствием выпитого было еще большее обострение его и без того очень развитого чувства юмора.
Оказавшись за городом, на автостраде он развил большую скорость. Постепенно Элли заговорил. Он рассуждал о том, что я стал высокомерным задавакой, который не желает идти ни на какие компромиссы со своими старыми друзьями. История с жульничеством в отношении издательства в Оклахома-Сити была ярким тому примером. С его стороны она была ошибкой, и он сразу бы это признал — если бы у меня сохранилось более терпимое отношение к людям, свойственное мне раньше. Но я утратил это чувство и, вместо того чтобы пошутить, обругал его, заставил его считать себя униженным и ничего не стоящим человеком. И при наших следующих встречах продолжал держаться высокомерно и отчужденно.
— А ты сам-то? — отозвался я. — В тот вечер в Оклахома-Сити ты повел себя просто по-хамски.
— Это дело другое, и ты это знаешь. Порой я могу наговорить черт-те что, но это ничего не значит. Кто я такой вообще-то? Но когда ты стал на меня орать, как сейчас в доме своей сестры...
— Да ладно тебе, Элл и, — усмехнулся я. — Я же просто шутил, и ты это знал. Да и вообще, ты первый начал.
— Я тебе сказал, что это другое дело. Если человек идет с палочкой, ты не станешь над ним смеяться из-за того, что он хромает.
