Новая Магдалина - Коллинз Уильям Уилки (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
— Я охотно предлагаю вам все время, находящееся в моем распоряжении, — отвечала Мерси. — К леди Джэнет относится то, что вы хотите мне сказать?
Джулиан не дал прямого ответа.
— То, что я должен сказать вам о леди Джэнет, сказать недолго, — отвечал он серьезно. — Относительно ее вам нечего больше опасаться. Леди Джэнет знает все.
Даже тяжесть предстоящего свидания с Орасом вылетела из головы Мерси, когда Джулиан произнес эти слова.
— Пойдемте в освещенную комнату, — сказал он слабым голосом, — слишком страшно слушать это в темноте.
Джулиан пошел за нею в библиотеку. Мерси вся дрожала. Она опустилась на кресло и затрепетала еще больше от взгляда его больших блестящих глаз, когда он стал возле нее и печально на нее смотрел.
— Леди Джэнет знает все! — повторила она, опустив голову на грудь, и слезы медленно покатились по ее щекам. — Вы сказали ей?
— Я не сказал ничего ни леди Джэнет, ни кому бы то ни было. Ваше доверие священно для меня, я буду молчать, пока вы первая не заговорите.
— Леди Джэнет сказала что-нибудь вам?
— Ни слова. Она посмотрела на вас с любовью своими зоркими глазами, и сама дошла до истины. Она не будет говорить об этом со мной, она не будет говорить об этом ни с одной живой душой. Я теперь только узнал, как нежно она любит вас. Против своей воли она еще дорожит вами. Ее жизнь, бедняжки, была очень пуста, недостойна такой натуры, как она. Брак ее был без любви и бездетен. У нее были поклонники, но никогда не было друга в высшем значении этого слова. Все лучшие годы ее жизни она тщетно старалась полюбить кого-нибудь, и вот в конце ее жизни вы заполнили эту пустоту. Сердце ее вернуло свою молодость с появлением вас. В ее лета, да, впрочем, как и во всякие, возможно ли грубо разорвать такую связь только по трагическому стечению обстоятельств? Нет! Она вытерпит все, рискнет всем скорее, чем признается даже себе, что обманулась в вас. Дело идет более чем о ее счастье! В такой любви, как ее, есть гордость, благородная гордость, которая не захочет признать верного ясного открытия и отвергает самые неопровержимые истины. Я твердо убежден, зная ее характер и то, что я заметил сегодня, что она найдет предлог отказаться выслушать ваше признание. Мало того, я думаю (если ее влияние сможет это сделать), что она употребит все средства не допустить вас признаться в вашем настоящем положении ни одной живой душе. Я беру на себя серьезную ответственность, говоря вам это, — и не затрудняюсь это сказать. Вам следует знать, какие испытания и искушения могут вам предстоять.
Он замолчал, дав Мерси время успокоиться, если она захочет говорить с ним.
Она чувствовала, что ей необходимо с ним говорить. Он, очевидно, не знал, что леди Джэнет уже обращалась к ней, чтобы она отложила обещанное объяснение. Это обстоятельство само по себе подтверждало выраженное им мнение. Она должна была упомянуть ему об этом, она постаралась это сделать. Но такое усилие было свыше ее сил. Простые слова, в которых Джулиан коснулся чувств, привязывающих леди Джэнет к ней, истерзали ее сердце. Слезы душили ее. Она могла только подать знак рукой Джулиану, чтобы он продолжал.
— Вы можете удивляться, что я говорю так определенно, — продолжал он, — когда меня ничего не оправдывает, кроме моего собственного убеждения. Я могу только сказать, что я наблюдал за леди Джэнет так пристально, что не могу чувствовать ни малейшего сомнения. Я видел так ясно, как вижу вас теперь, ту минуту, когда истина открылась ей. Она не постепенно открывалась ей, а осенила вдруг, как меня. Она не подозревала ничего, она чистосердечно негодовала на ваше внезапное вмешательство и на ваши странные слова до того времени, когда вы обязались представить Мерси Мерик. Тогда (только тогда) истина мелькнула в голове ее, втройне обнаружившаяся ей в ваших словах, в вашем голосе и вашем взгляде. Тогда (только тогда) я приметил в ней заметную перемену, сохранявшуюся в ней все время, пока она пробыла в комнате. Я со страхом думаю о том, что она может сделать в нервном порыве отчаяния от сделанного ей открытия. Я не доверяю, хотя Богу известно, что я по природе не подозрительный человек, самым внешне ничтожным событиям, отныне происходящим около нас. Вы благородно держались вашей решимости сказать всю правду. Приготовьтесь, прежде чем закончится вечер, подвергнуться опять испытанию и искушению.
Мерси подняла голову. Страх в ее глазах сменил горе, когда они с испугом и вопросом остановились на лице Джулиана.
— Возможно ли, чтобы искушение возникло у меня теперь? — спросила она.
— Я предоставлю событиям ответить на этот вопрос, — сказал Джулиан, — вам недолго придется ждать. Пока я предостерег вас.
Он нагнулся и серьезно сказал следующие слова у самого ее уха.
— Держитесь того проявленного мужества, которое восхищало меня до сих пор, — продолжал он, — лучше перетерпеть все, чем всю жизнь терпеть собственное унижение. Будьте той женщиной, о которой я когда-то говорил, той женщиной, которая еще и теперь в моих мыслях, которая благородно может проявить свою благородную натуру. И никогда не забывайте, что мое доверие к вам твердо по-прежнему!
Мерси посмотрела на него с большой признательностью.
— Я обязана оправдать ваше доверие ко мне, — сказала она. — Я лишила себя возможности поддаться искушению. Орас заставил меня обещать объяснить ему все в этой комнате.
Джулиан вздрогнул.
— Сам Орас просил вас об этом? — спросил он. — Он по крайней мере не подозревает правды.
— Орас обратился к моей обязанности относительно него как невесты, — ответила она, — он раньше всех имеет право на мое доверие, он сердится на мое молчание и имеет на это право. Как ни ужасно раскрыть ему истину, я должна исполнить его просьбу.
Говоря это, она смотрела на Джулиана. Прежнее желание присоединить к тяжелому испытанию признания единственного человека, сочувствовавшего и верившего ей, ожило в другом виде. Если б она могла знать, что пока будет говорить роковые слова Орасу, Джулиан также слушает, она почувствовала бы силу перенести самое худшее, что бы ни случилось. Когда эта мысль промелькнула в ее голове, Мерси заметила, что Джулиан смотрит на дверь, в которую они вошли, и в одно мгновение она нашла способ достигнуть своей цели. Не выслушав ласковых слов сочувствия и одобрения, с которыми он обратился к ней, она робко намекнула на предложение, которое готовилась сделать ему.
— Вы возвращаетесь в ту комнату? — спросила она.
— Я не пойду, если вы не хотите, — отвечал он.
— Я этого желаю. Мне хочется, чтоб вы были там.
— После того, как Орас к вам придет?
— Да. После того, как Орас ко мне придет.
— Вы хотите видеть меня после того, как свидание с ним состоится?
Она собрала всю свою решимость, откровенно сказала ему, что было у нее в мыслях.
— Я хочу, чтоб вы были возле меня, когда я буду говорить с Орасом, — сказала она. — Если я буду чувствовать, что говорю с вами так же, как и с ним, это придаст мне мужество. Я могу положиться на ваше сочувствие, а сочувствие так драгоценно для меня теперь! Не много ли будет, если я попрошу вас не затворять этой двери, когда вы вернетесь в столовую? Подумайте об испытании, страшном и для него, и для меня! Я только женщина, я боюсь, что у меня не хватит сил, если возле меня не будет друга. А у меня нет друзей, кроме вас.
Этими простыми словами она в первый раз попробовала убедить его.
Озадаченный и огорченный Джулиан в первую минуту не знал, как и ответить ей. Любовь к Мерси, в которой он не смел признаться, была в нем таким же сильным чувством, как и доверие к ней, в котором он признаться мог свободно. Отказать в том, о чем она просила его в горестной необходимости, и даже более, того, отказаться выслушать признание, которое она хотела сделать ему по первому своему благодарному побуждению, были жестокими жертвами, по его мнению, тому, чем он был обязан Орасу и самому себе. Но как ни неприятна была ему мысль бросить ее, ему невозможно было (кроме условия, равнявшегося отказу) согласиться на ее просьбу.
