Шуаны, или Бретань в 1799 году - де Бальзак Оноре (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Лишь только мадмуазель де Верней вышла в открытое поле, она словно возродилась к жизни: предутренняя прохлада освежила ее лицо, которое несколько часов как будто обжигал знойный воздух. Она попыталась найти тропинку, указанную скрягой, но луна уже зашла, и стало так темно, что ей пришлось идти наугад. Но вдруг у нее сжалось сердце от страха свалиться в пропасть, и это спасло ее, ибо она внезапно остановилась, почувствовав, что стоит сделать еще один шаг — и земля исчезнет у нее из-под ног. Посвежевший ветер, который ласкал ее волосы, журчанье воды, инстинкт — все это помогло ей угадать, что она подошла к самому краю скал Св. Сульпиция. Она обхватила руками какое-то дерево и стала ждать рассвета, испытывая сильную тревогу, так как слышала звон оружия, стук копыт и человеческие голоса. Она возблагодарила ночную тьму, спасавшую ее от опасности оказаться в руках шуанов, если они действительно окружили Фужер, как говорил ей старый скряга.
Словно огни ночных костров — сигналов борьбы за свободу, вспыхнули над горами багряные отблески, но темные синеватые тона подножья гор еще не посветлели и являлись контрастом белой дымке, реявшей над росистыми долинами. Вскоре над горизонтом неторопливо стал подниматься рубиновый диск, и небеса узнали его; из мрака выступили постепенно все очертания пейзажа, колокольня Св. Леонарда, скалы, луга, окутанные тенью, и в пламени рождающегося дня на вершинах обрисовались деревья. Красивым взлетом солнце вырвалось из хаоса огненных, оранжевых и сапфировых облаков, яркий свет гармонически ровными полосами разлился по холмам и затопил долины. Тьма рассеялась, день покорил природу. Потянул холодный ветерок, запели птицы, всюду пробудилась жизнь. Но едва мадмуазель де Верней успела окинуть взором живописную картину, открывшуюся перед нею внизу, как туман — явленье довольно частое в этих прохладных краях — протянулся пеленой, заполнил долины, поднялся до самых высоких холмов и словно под снежным покровом похоронил весь богатый бассейн Куэнона. Вскоре мадмуазель де Верней показалось, будто она видит перед собою один из ледников, которые покрывают вершины Альп. Затем по этим облакам тумана, как в океане, стали перекатываться волны, бурно вздымаясь высокими валами, сталкиваясь, кружась, мягко колыхаясь и опадая, окрашиваясь под лучами солнца в ярко-розовые тона, а кое-где отсвечивая прозрачным блеском, словно озеро жидкого серебра. Вдруг северный ветер дохнул на эту фантасмагорию, туман рассеялся и пал на траву росою, насыщенной озоном. И тогда мадмуазель де Верней заметила на фужерских скалах огромную темную массу. Человек семьсот — восемьсот вооруженных шуанов суетились в предместье Св. Сульпиция, словно муравьи в разоренном муравейнике. Трехтысячная орда шуанов, появившаяся как по волшебству, захватила окрестности замка и начала яростно штурмовать его. Несмотря на зеленеющие валы крепости и древние серые башни, спящий город не выдержал бы натиска, если бы не бдительность Юло. С бугра, из середины углубления, образованного валами, скрытая от глаз батарея в ответ на первые выстрелы шуанов ударила по дороге, ведущей к замку. Картечь смела нападающих и очистила путь. Затем из ворот Св. Сульпиция вышла рота солдат, пользуясь замешательством шуанов, построилась на дороге в боевой порядок и открыла по ним убийственный огонь. Увидев, что и на крепостных валах сразу появились шеренги солдат, словно искусный театральный декоратор мгновенно провел там синие полосы, и убедившись, что республиканские стрелки находятся под прикрытием крепостного огня, шуаны даже и не пытались сопротивляться. Однако другие шуаны, завладев узкой долиной Нансена, вскарабкались по карнизам скалы до бульвара и поднялись на него; весь бульвар покрылся козьими шкурами и стал похож на потемневшую от времени соломенную кровлю. В ту же минуту раздались бешеные залпы в другой части города, обращенной к долине Куэнона. Очевидно, Фужер окружили кольцом, и нападение шло со всех сторон. Огонь, вспыхнувший на восточном склоне скалы, указывал, что шуаны подожгли предместья. Впрочем, языки пламени, взметнувшиеся над крышами из сухого дрока или из гонта, вскоре исчезли, и вместо них поднялись столбы черного дыма, — пожар, видимо, потухал. Белые и бурые клубы порохового дыма скрыли от глаз мадмуазель де Верней эту сцену, но вскоре ветер разогнал дым. Командир республиканцев, наблюдая с утеса, возвышавшегося над бульваром, увидел, что первые его распоряжения выполнены великолепно, и уже приказал повернуть орудия батареи, чтобы держать под обстрелом нансонскую долину, Лестницу королевы и скалу. Две пушки, поставленные у заставы Св. Леонарда, разметали муравейник шуанов, захвативших эту позицию, а фужерские национальные гвардейцы, прибежавшие на церковную площадь, окончательно прогнали неприятеля. Сражение продолжалось всего полчаса, и синие потеряли меньше ста человек. Шуаны были разбиты, отброшены и уже отступали во всех направлениях по неоднократным приказам Молодца; он видел, что его смелая операция не удалась, но не знал, что это — последствия резни в Виветьере, побудившей Юло тайно вернуться в Фужер. Артиллерия прибыла в город только в эту ночь, ибо стоило Молодцу проведать о перевозке снарядов, он наверняка отказался бы от своего замысла, зная, что слухи о нападении неизбежно привели бы к плачевному его исходу. В самом деле, насколько Юло желал дать Молодцу суровый урок, настолько же Молодец стремился к успеху своей атаки, чтобы повлиять на решение первого консула. При первом же пушечном выстреле маркиз понял, что продолжать неудавшийся штурм из-за самолюбия — дело безумное, и, не желая бесполезно губить своих шуанов, поспешил разослать семь-восемь гонцов с предписанием немедленно отступить со всех пунктов. Юло заметил своего противника на скалах Св. Сульпиция в окружении многочисленного военного совета, в котором находилась и г-жа дю Га, и дал по ним залп; но позиция была выбрана весьма искусно: молодой предводитель оказался там в безопасности. Тогда Юло переменил роль — от обороны перешел к нападению. При первых передвижениях шуанов, открывших ему намерения маркиза, рота, стоявшая у стен крепости, получила приказ отрезать врагу путь к отступлению и двинуть вперед, чтобы захватить верхние проходы нансонской долины.
Несмотря на свою ненависть, мадмуазель де Верней испугалась за людей, которыми командовал ее возлюбленный; она быстро обернулась — посмотреть, свободен ли второй проход, но и там увидела синих: вероятно, они одержали победу на другом подступе к Фужеру и теперь возвращались из долины Куэнона через Жибарийскую лощину, намереваясь завладеть Колючим гнездом и той частью скал Св. Сульпиция, где были нижние проходы в долину. Итак, шуаны были заперты в ущелье, на узком лугу, и, казалось, должны были погибнуть все до единого — настолько правильно все предусмотрел старый командир республиканцев и настолько искусно он принял меры. Но пушки, столь хорошо послужившие Юло, были бессильны против этих двух пунктов, где начался ожесточенный бой, и лишь только Фужер оказался вне опасности, сражение приняло характер схватки, привычной шуанам. Мадмуазель де Верней поняла теперь, что за скопища людей она видела в окрестностях Фужера, зачем собирались предводители шуанов в доме д'Оржемона, поняла все события истекшей ночи и не могла постигнуть, как удалось ей избегнуть стольких опасностей. Борьба, продиктованная отчаянием, так захватила ее, что она стояла, не шевелясь, и не отрывала взгляда от драматических картин, развернувшихся перед нею. Вскоре бой, происходивший у гор Св. Сульпиция, приобрел для нее особый интерес. Увидя, что синие берут верх, маркиз и его друзья бросились в долину Нансона на помощь шуанам. Все подножье скал усеяли группы разъяренных бойцов; борьба шла не на жизнь, а на смерть, но ее арена и оружие давали шуанам перевес. Поле сражения постепенно захватило больше пространства: шуаны рассыпались и вскарабкались на скалы, хватаясь за кустарник, местами покрывавший крутизну. Мадмуазель де Верней ужаснулась, несколько поздно заметив, что ее враги уже достигли вершин и с яростью защищают опасные тропинки, которые туда вели. Все горные проходы были заняты сражающимися, и Мари испугалась, что окажется между ними; она покинула дерево, за которым укрывалась, и бросилась прочь, решив воспользоваться советом старого скупца. Долго бежала она по склону, обращенному к обширной долине Куэнона, и, увидев вдали какой-то хлев, догадалась, что он принадлежит ферме Налей-Жбана, где во время этого сражения, вероятно, оставалась дома только его жена. Такое предположение ободрило мадмуазель де Верней: она надеялась встретить радушный прием в этом жилище и провести там несколько часов, до тех пор пока можно будет безопасно вернуться в Фужер. По всем признакам победа скоро должна была остаться за Юло. Шуаны отступали так быстро, что Мари уже слышала вокруг себя выстрелы; боясь, что в нее попадет шальная пуля, она быстрее побежала к лачуге, держа направление по дымовой трубе. Тропинка привела ее наконец к какому-то навесу с крышей из сухого дрока, подпертой четырьмя неотесанными бревнами. В глубине этого открытого сарая, у глинобитной единственной стены, стоял пресс для изготовления сидра, тут же был устроен небольшой ток для обмолота гречихи и лежало несколько земледельческих орудий. Мадмуазель де Верней остановилась у одного из столбов навеса, не решаясь перейти через грязное болото, служившее двором этой низенькой хижине, которую она, как истая парижанка, издали приняла за хлев.
