К востоку от Эдема - Стейнбек Джон Эрнст (книги бесплатно без txt) 📗
— И все это принесла с собой маленькая изувеченная девушка.
— А может, то раскрылась ваша собственная душа?
— Нет-нет. Если бы это во мне было заложено, оно бы проявилось раньше. Нет, чудо принесла с собой Кэти, без нее не было бы ничего. Теперь вы понимаете, зачем мне колодцы. Я должен чем-то отплатить за этот бесценный дар. И потому я создам здесь прекраснейший, великолепный сад, достойный стать ее домом, чтобы здесь сиял ее свет.
Самюэл с трудом проглотил подступивший к горлу ком, и, когда заговорил, голос его звучал хрипло.
— Я понимаю, этого требует мой долг, — сказал он. Да, если я честный человек, если я друг вам, я обязан выполнить свой долг. — О чем вы?
— Мой долг, — саркастически продолжал Самюэл, растоптать вашу светлую мечту, вывалять ее в грязи, чтобы опасный свет не пробивался сквозь налипшую мерзость. — Он говорил с нарастающей страстью, все громче и громче. — Мой долг ткнуть вас носом в эту мерзость, чтобы вы поняли, сколь порочно и страшно то, что вы замыслили. Мне следует призвать вас вглядеться в вашу мечту и увидеть, что на самом деле она непотребна. Мне следует принудить вас задуматься о непостоянстве чувств и привести примеры. Подкинуть вам платок Отслло. Да, я знаю, к чему меня обязывает долг. Мне следует прояснить сумбур, царящий у вас в голове, доказать, что ваш порыв убог и свежести в нем не больше, чем в дохлой корове. Если я исполню свой долг добросовестно, мне удается вернуть вам вашу прежнюю дрянную жизнь, и я буду доволен, а вас радостно примут в свое общество заплесневевшие неудачники.
— Это что, шутка? Вероятно, я зря вам рассказал…
— Таков долг друга. Когда-то у меня был друг, который исполнил свой долг и наставил меня на путь истинный. Но я плохой друг. И я не снищу за это похвалы среди себе подобных. Ваша мечта прекрасна, так сберегите же се, ПУСТЬ она озарит вашу жизнь. А я — я выкопаю для вас колодцы: надо будет, дойду до самого чрева земли. И выжму оттуда воду, как сок из апельсина.
Они проехали под высокими дубами и повернули к дому.
— Вон она, сидит на лужайке, — сказал Адам. И громко крикнул:
— Кэти, он говорит, здесь есть вода… много! — Повернувшись к Самюэлу, он взволнованно прошептал:
— Она ждет ребенка, я вам не говорил?
— Даже издали видно, какая она красивая, — сказал Самюэл.
Жара не спадала весь день, и Ли накрыл стол на воздухе, под дубом; солнце приближалось к западным горам. Ли все быстрее сновал между кухней и столом, вынося приготовленные к ужину холодное мясо, пикули, картофельный салат, кокосовый торт и пирог с персиками. В центре стола стоял огромный глиняный кувшин с молоком.
Адам и Самюэл вышли из бани, на лице и волосах у них поблескивали капли воды, борода у Самюэла распушилась. Мужчины встали у стола, дожидаясь, пока подойдет Кэти.
Она шла медленно и смотрела под ноги, словно боялась упасть. Пышная юбка и передник отчасти скрывали ее беременность. В безмятежном лице было что-то детское, руки она держала перед грудью, сцепив их в замочек. Лишь дойдя до стола, она подняла глаза, взглянула на Самюэла, потом посмотрела на Адама. Адам подвинул ей стул.
— Это мистер Гамильтон, дорогая. Познакомься. Она подала Самюэлу руку:
— Здравствуйте.
Самюэл внимательно разглядывал Кэти.
— Да вы красавица, — сказал он. — Рад знакомству. Вы, надеюсь, чувствуете себя хорошо. — Спасибо. Грех жаловаться. Мужчины сели за стол.
— Она всегда так чинно держится, иначе просто не умеет, — заметил Адам. — С ней самый обычный ужин превращается в целое событие.
— Ну зачем ты так говоришь? — возразила она. — Это неправда.
— Самюэл, разве у вас нет ощущения, что вы на званом приеме?
— Да, есть, и могу вам сказать, что я великий охотник ходить по гостям. А мои дети, они и того хуже. Том, например, очень к вам напрашивался. Ему только бы не сидеть на ранчо.
Внезапно Самюэл понял, что нарочно говорит так долго, потому что иначе за столом воцарится молчание. Он закрыл рот, и наступила полная тишина. Кэти смотрела себе в тарелку на кусочек жареной баранины. Вонзив в мясо острые мелкие зубы, она подняла взгляд. Ее широко посаженные глаза не выражали ничего. Самюэл поежился.
— Вам что, холодно? — спросил Адам.
— Холодно? Нет. Просто вдруг мурашки по коже побежали.
— Понимаю, со мной тоже иногда бывает. И снова повисла тишина. Самюэл ожидал, что завяжется какой-нибудь разговор, но понимал, что надеется напрасно.
— Наша Долина вам нравится, миссис Траск?
— Что? А, да, конечно.
— Уж не сочтите за дерзость, но когда вы ждете маленького?
— Месяца через полтора, — ответил Адам. — Кэти у меня из тех образцовых жен, которые больше молчат, чем говорят.
— Иногда молчание красноречивей слов, — сказал Самюэл.
Кэти вновь подняла и тотчас опустила глаза, и Самюэлу показалось, будто шрам у нее на лбу потемнел. Что-то заставило ее насторожиться — так настораживается лошадь, стоит щелкнуть кнутом. Самюэл не мог припомнить, что он сказал такого, отчего она внутренне вздрогнула.
Он почувствовал, что цепенеет, почти так же, как недавно, когда понял, что лозу вот-вот потянет вниз; он словно ощущал рядом с собой присутствие чего-то постороннего, напряженно затаившегося. Самюэл посмотрел на Адама и увидел, что тот глядит на жену с восхищением. Если во всем этом и было что-то странное, Адаму так не казалось. Он светился счастьем.
Кэти ела мясо, жевала его передними зубами. Самюэл впервые видел, чтобы человек так жевал. Но вот она проглотила, и маленький язычок, быстро пробежав по губам, юркнул обратно. «Что-то не так… не так… но что?.. не могу понять… что-то не так», — повторял про себя Самюэл, а над столом висела тишина.
За спиной у него зашлепали шаги. Он обернулся. Ли поставил на стол чайник и засеменил прочь.
Чтобы отогнать тишину, Самюэл начал говорить. Он рассказывал, как впервые приехал в Долину, только что из Ирландии… но уже через минуту он заметил, что его никто не слушает. Тогда он пустил в ход свою давнюю уловку, которой пользовался, проверяя, слушают ли его дети, когда они просили почитать им вслух и все время требовали: «Дальше! Дальше!» Он вставил в свой рассказ две совершенно бессмысленные фразы. Ни Кэти, ни Адам и бровью не повели. Он сдался.
Наспех проглотил ужин, запил его обжигающе горячим чаем и сложил салфетку.
— Если позволите, сударыня, я откланяюсь и поеду домой. Спасибо за гостеприимство.
— Всего доброго, — сказала она.
Адам вскочил на ноги. Его словно пробудили от грез.
— Не уезжайте. Я надеялся, что уговорю вас переночевать.
— Спасибо, но никак не могу. Мне ведь недалеко ехать. И думаю — вернее, знаю — ночь будет лунная.
— Когда вы приметесь за колодцы?
— Сначала надо собрать буровой станок, кое-что подточить, да и порядок в доме навести. Через несколько дней я пошлю к вам Тома с инструментами. Сонная вялость постепенно оставляла Адама. — Постарайтесь поскорее. Мне хочется, чтобы вы начали как можно скорей. Кэти, у нас здесь будет рай земной. Второго такого уголка не сыщешь!
Самюэл перевел взгляд на Кэти. Лицо ее по-прежнему ничего не выражало. Глаза были пустые, на губах застыла вырезанная из камня улыбка.
— Что ж, будет очень мило, — сказала она.
На миг Самюэла захлестнуло желание сказать или сделать что-нибудь такое, что ее ошарашит и пробьет стену, которой она себя огородила. Он снова поежился.
— Опять мурашки? — спросил Адам.
— Они самые.
Сумерки опускались быстро, деревья уже превратились в черные тени.
— Спокойной ночи.
— Я вас провожу.
— Нет, нет, посидите с женой. Вы же еще не кончили ужинать.
— Но я…
— Сидите, друг мой. Свою лошадь я и сам как-нибудь отыщу, а нет — украду одну из ваших. — Самюэл мягко надавил Адаму на плечи и посадил его обратно на стул. Всего доброго. Спокойной ночи. Спокойной ночи, сударыня. — Он торопливо пошел к сараю.
Покачиваясь на старых узловатых ногах, Акафист церемонно жевал сено большими, плоскими, как камбала, губами. Цепочка недоуздка, звякая, ударялась о деревянную кормушку. Самюэл снял с гвоздя седло, подвешенное за деревянное стремя, и накинул его на широкую спину лошади. Он уже затягивал подпругу, когда услышал за спиной шорох и обернулся. В последнем свете угасающих сумерек проступал темный силуэт Ли.
