Бэббит - Льюис Синклер (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Так он перелистал всю кипу «Вестников воскресных школ».
«Вот это настоящий мужской подход к делу! — подумал он. — Здорово подано! Стыдно, что я так мало уделял времени этим вопросам. Раз играешь такую значительную роль у себя в городе, — просто позор не поддержать религию, крепко, по-мужски, не организовать церковь на современный лад. Так сказать, христианство на широкую ногу. Но, конечно, подходить с благоговением…
Возможно, существуют люди, которые скажут, что эти организаторы церковных школ ведут себя недостойно, забывают о духовном и так далее… Им легко! Всегда найдутся подлецы, им бы только критиковать! Браниться, издеваться и разрушать куда легче, чем строить. Нет, я отдаю должное этим «Вестникам»! Они даже старого Джорджа Ф.Бэббита завербовали в свой лагерь! Вот вам и ответ на критику!
И чем ты мужественней, чем ты практичней, тем больше должен жить активной, истинно христианской жизнью. Я — за! Хватит этого попустительства, пьянства и…»
— Рона! Ты где это так поздно шатаешься, черт возьми! В такое время приходить домой! Безобразие!
17
На Цветущих Холмах есть всего три или четыре старых дома, — а старым здесь считается дом, построенный до тысяча восемьсот восьмидесятого года. Самый большой из этих домов — резиденция Уильяма Вашингтона Иторна, президента Первого Государственного банка.
Вилла Иторн сохранилась как память об «аристократических кварталах» Зенита, какими они были с тысяча восемьсот шестидесятого по тысяча девятисотый год. Это — махина из красного кирпича с серыми каменными наличниками и крышей из разноцветного шифера — красного, зеленого и желто-бурого. По бокам торчат две худосочные башни: одна — крытая медью, другая — увенчанная чугунной резьбой. Крыльцо похоже на открытый мавзолей; его поддерживают приземистые серые пилястры, над которыми застывшим водопадом нависает кирпичный карниз. В одной стене дома прорезана высокая оконница в виде замочной скважины, забранная разноцветным стеклом.
Но весь этот дом отнюдь не вызывает усмешки. Он воплотил в себе тяжеловесное достоинство викторианских финансистов, которые владычествовали над поколением, жившим после первых поселенцев и до оборотистых дельцов-«коммерсантов»; эти финансисты создали суровую олигархию, захватив управление банками, заводами, земельной собственностью, железными дорогами, шахтами. Из десятка непохожих друг на друга Зенитов, которые все вместе и составляют настоящий, большой Зенит, самым мощным и долговечным и вместе с тем самым недоступным и незнакомым для его граждан является небольшой, тихий, суховатый, вежливый и жестокий Зенит Уильямов Иторнов. Все остальные Зениты в неведении работают на эту крохотную олигархию и в безвестности умирают за нее.
Почти все замки этих своевольных викторианских тетрархов уже давно разрушились или выродились в дешевые гостиницы, но Вилла Иторн все еще стоит в своей высокомерной неприкосновенности, напоминая Лондон, Бэк-Бэй, Риттенхауз-сквер. Ежедневно моются ее мраморные ступени, почтительно начищается медная дощечка на дверях, а накрахмаленные кружевные гардины всегда чопорны и чванливы, как сам Уильям Вашингтон Иторн.
Со сдержанным благоговением Бэббит и Чам Фринк пришли к Иторну на совещание по поводу воскресной школы, в неловком молчании они проследовали за горничной в форменном платье по катакомбам зал и гостиных в библиотеку. Библиотека Иторна была настолько же типичной библиотекой старого солидного банкира, как бакенбарды Иторна — типичными бакенбардами старого солидного банкира. В шкафах стояли главным образом собрания сочинений, как полагалось по традиции, — в синеватых, золотистых или светлых кожаных переплетах. Огонь в камине тоже горел, как полагалось по традиции, — спокойно, неярко и ровно, играя на полированных каминных щипцах. Бюро из старого темного дуба казалось верхом совершенства, у кресел был слегка высокомерный вид.
Хотя Иторн отечески ласковым тоном осведомился о здоровье миссис Бэббит, а также мисс Бэббит и «других деток», Бэббит не знал, как ему ответить. Неприлично было бы спросить: «Ну, как, старина, поплясываем?» — как, бывало, спрашивал он у Верджила Гэнча, Фринка или Говарда Литтлфилда — у людей, которые до сих пор казались ему преуспевающими и вполне светскими. Бэббит и Фринк учтиво молчали, а Иторн с такой же учтивостью, медленно цедя слова, произнес:
— Прежде чем начать совещание, джентльмены, — должно быть, вы озябли в дороге, — благодарствую за то, что посетили старика, — может быть, выпьете стаканчик грогу?
Бэббит так понаторел в разговорах, которые положено вести Доброму Малому, что чуть не опозорился навеки, но вовремя удержался, чтобы не крикнуть: «А мы и не станем кочевряжиться, лишь бы у вас в мусорной корзине не прятался инспектор по сухому закону!» Он проглотил эту фразу и только поклонился торопливо и покорно. Фринк отвесил такой же поклон.
Иторн позвонил горничной.
Никогда наш современный, живущий в роскоши Бэббит не видел, чтобы в частном доме звонили прислуге просто так, не за обедом. Сам он часто вызывал звонком коридорных в гостинице, но дома нельзя было задевать самолюбие Матильды: надо было выйти в холл и крикнуть ей вниз. Да и никогда, со времени введения сухого закона, он не видел, чтобы человек так свободно предлагал выпить. Было даже странно отпить глоток крепкого грога и не заорать: «Ух ты! Самую середку прожгло!» И про себя, с восхищением юнца, встретившего настоящее величие, Бэббит удивлялся: «И этот старикан мог бы сделать со мной что угодно! Скажи он только моему банкиру — „закройте кредит“! И все! А сам от горшка два вершка! С виду-то какой тихий, смирный! Пожалуй, мы, Толкачи, слишком разоряемся насчет хватки и прочего…»
Но он сейчас же отогнал эти мысли и с благоговением выслушал все соображения Иторна насчет улучшения воскресных школ — соображения весьма четкие и никуда не годные.
Потом Бэббит почтительно изложил и свои собственные мысли:
— Мне кажется, что если проанализировать все нужды нашей школы и подойти, так сказать, с той же точки зрения, как если бы перед нами была коммерческая проблема, то, конечно, главное и основное, что нам нужно, — это дальнейший рост. Считаю, что все мы согласны в одном — не успокаиваться, пока не создадим самую что ни на есть большую воскресную школу во всем штате, чтобы наша пресвитерианская церковь на Чэтем-роуд никому не уступала. Теперь насчет того, как бы подстегнуть народ, чтобы лучше посещали: уже устраивались соревнования и выдавались премии тем ребятам, которые приводили больше всего новых учеников. Но тут-то и кроется ошибка: премировали всякой чепухой и мелочью, вроде сборников стихов или Библии с картинками, вместо каких-нибудь таких вещей, ради которых живому веселому мальчишке стоило бы стараться, — дать бы, скажем, наличными деньгами или купить ему спидометр для мотоцикла. Конечно, я сам понимаю, что очень хорошо и красиво сопровождать уроки всякими картинками и рисунками на доске, но когда встает вопрос о том, чтоб завлекать клиентов, я хочу сказать — новых учащихся, то тут надо дать ребятам что-нибудь стоящее, чтоб не зря работали.
Я хочу предложить два новых способа. Во-первых, надо разделить всю воскресную школу на четыре отряда по возрасту. Каждый получает в своем отряде воинское звание, смотря по тому, сколько новых членов он завербовал, а лентяи, которые всех подводят и никого не завербовывают, остаются рядовыми. Пастор и директор школы считаются генералами. И все должны отдавать честь и прочее тому подобное, как в настоящей армии, чтобы ребята чувствовали, что получить чин — дело важное!
И второе мое предложение: конечно, при школе есть свой комитет по распространению информации, но, господи, неужели мы все не понимаем, что так, за здорово живешь, никто работать не будет. Надо смотреть на вещи практически, по-современному. Необходимо нанять настоящего платного агента по рекламе — какого-нибудь репортера, который нам сможет уделить хоть немного времени.
