Собрание сочинений в 15 томах. Том 12 - Уэллс Герберт Джордж (книги читать бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗

Долгую минуту он держал огромный зал в напряженном ожидании — что же кроется за этой многообещающей паузой? А потом голосом негромким, ясным и звучным он заговорил о том, чем была Англия для человечества и чем она еще может стать, чем может стать этот островок, этот бриллиант на челе мира, драгоценный бриллиант в короне империи, оправленный в серебро вспененных бурных морей. Ибо в конце концов наши рабочие — если их оберегать от дурных влияний — все еще лучшие в мире, а сыновья и дочери их — наследники величайших традиций, высеченных в тигле времени. (Поправляться некогда; пусть так. Смысл все равно ясен.) С первого взгляда может показаться, что наша отчизна поддалась усталости. Тем безотлагательнее должны мы отбросить все личины, все ложные представления и в годину тяжких испытаний вновь явиться миру могучим племенем, племенем отважных искателей и вождей, каким мы были во все времена. Но…

И снова пауза, на сей раз короткая; и на всех лицах напряженное ожидание.

Неужели мы отбросим нашу гордость, простимся с нашими надеждами ради того, чтобы содействовать интригам горстки болтливых политиканов, их приспешников и одураченных ими простофиль? Неужели Британию вечно будет вводить в заблуждение ее страсть к выборным руководителям и подлинный голос нашей великой нации вечно будет подменять скука и бесчестность давным-давно изжившей себя парламентской системы? За годы мучительного нетерпения дух страстного отрицания поселился в наших возмущенных сердцах. Позаимствуем формулу из неожиданного источника. Несчастные бунтари, самое крайнее крыло социалистической партии, крыло, существование которого социалистическая партия рада бы отрицать, большевики, коммунисты, Кук, Макстон и иже с ними, пользовались формулой, которая им не по плечу. Формула эта — прямое действие. Таким, как они, не дано провести в жизнь столь грандиозный лозунг. Ибо прямое действие может быть великим и славным. Оно может быть карающим мечом справедливости. Может быть подобно громам небесным. Для всех честных мужчин и преданных женщин, для всего, что есть подлинного и жизнеспособного в нашем народе, настало время, пробил час подумать о прямом действии, приготовиться к прямому действию, закалить для него свои души, чтобы оно не застигло их врасплох, чтобы, уверенно начав, не отступать, разить и не давать пощады.

Несколько мгновений Владыка Дух был подобен умелому пловцу в бурном море рукоплесканий. А когда буря вновь сменилась благоговейной тишиной, он коротко набросал план действий и в заключение сказал так:

— Я зову вас вернуться к истинным непреложным основам жизни. Я стою за вещи простые и ясные: за короля и отечество, за религию и собственность, за порядок и дисциплину, за пахаря на земле, за всех, кто делает свое дело и исполняет свой долг, за правоту правых, за святость святынь — за извечные устои человеческого общества.

Он остался на трибуне. Голос его замер. Несколько секунд стояла глубокая тишина, потом долгий вздох разом вырвался из всех грудей и сменился несмолкаемым громом оваций. Говорят, английскую аудиторию трудно взволновать, но сейчас она воспламенилась восторгом. Все повскакали с мест. Все размахивали руками, стараясь дать выход чувствам. Казалось, весь огромный зал неудержимо стремится к своему владыке и повелителю. Всюду блестящие глаза, протянутые руки.

— Укажи, что нам делать! — кричали сотни людей. — Направь нас. Поведи!

Новые толпы, казалось, вливаются в зал, а те, что были здесь с самого начала, теснились в проходах. Как откликнулись они на его призыв! Бесспорно, из всех талантов; которыми господь наделяет человека, скорее всех вознаграждается красноречие! Верховный лорд взирал на эту покоренную толпу и про себя, вновь обретя былую веру, возблагодарил господа.

Надо было дать какой-то выход их чувствам; надо было немедленно что-то предпринять.

— Что же мы им предложим? — настойчиво спрашивал председатель.

— Создадим лигу, — просто ответил Владыка.

Подняв руки, председатель потребовал тишины. Тонким голосом он снова и снова повторял слова Владыки.

— Да-да, создадим лигу! — загремел зал. — Как ее назвать?

— Лига долга, — предложил Хируорд Джексон, которого толпа прижала к Владыке.

— Лига верховного долга, — бросил Владыка. Голос его, точно меч, рассек гул толпы.

Толпа всколыхнулась. Последовали короткие речи, их слушали жадно, но нетерпеливо. Кто-то предложил назвать лигу «Фашисты Британии». Послышались крики: «Британские фашисты» и «Английский дуче» (чужеземное слово это произносили всяк по-своему). Молодые англичане, еще недавно вялые и ко всему равнодушные, вытянулись и отсалютовали на манер итальянских фашистов, и при этом во всем облике их появилось нечто от сурового достоинства римских camerieri.

— Кто он? — пронзительно крикнули из зала. — Как его зовут? Он наш вождь. Наш душка! Пусть ведет нас.

— Дуча! — поправили его.

Крики, сумятица, и, наконец, поднялось, окрепло, зазвучало на-весь зал:

— Лига верховного долга! Верховный Владыка! Верховный лорд!

— Кто за верность? — крикнул во все горло высокий разгоряченный человек рядом с Владыкой Духом, и тотчас вырос лес рук. Поразительное это было сборище: юноши и старцы, красивые женщины, стройные девушки, точно языки пламени, и возбужденные пожилые люди, рослые и маленькие, полные и худые — все слились в едином порыве неслыханного энтузиазма, многие размахивали тростями и зонтиками. Никакая самая пылкая вера не рождала столь бурного взрыва чувств. И все взоры в этой огромной волнующей толпе были прикованы к спокойному, решительному лицу Владыки Духа.

Слепящие бледно-лиловые вспышки свидетельствовали о том, что многочисленные представители прессы пустили в ход свои фотоаппараты.

— Пусть здесь будет наша штаб-квартира. Внесите всех в списки, — распорядился Владыка Дух.

Тут его тихонько дернули за рукав. Это была первая из многих несмелых попыток одернуть его, с которыми ему суждено было столкнуться даже на первых ступенях своего триумфального восхождения.

— Этот зал в нашем распоряжении только до полуночи, — сказал какой-то невзрачный навязчивый человечек, совершенно неуместный здесь.

— Это неважно, — сказал Владыка Дух, собираясь покинуть зал.

— Но нас выгонят, — настаивал человечек.

— Нас выгонят? Никогда! — возразил Владыка Дух, мановением руки указывая на толпы своих приверженцев, на грозные силы, которые он вызвал к жизни, и ожег маловера горящим взором.

Но человечек не унимался.

— Они выключат свет.

— Охраняйте рубильники! И пусть органист не играет Национальный гимн, пока ему не скажут. А пока идет запись в Лигу, пусть играет что-нибудь мажорное.

Робкий человечек исчез, другие, более решительные, исполнили веления Владыки. «Нас выгонят». Ну, нет! После недолгих переговоров органист пообещал не оставлять поста, пока ему не найдут достойную замену, и заиграл «Господь опора наша от века и до века» с вариациями, порой сбиваясь на «Вперед, Христово воинство» и «Правь, Британия», и под эту величественную музыку родилась Лига верховного долга.

Запись продолжалась до рассвета. Записались тысячи. Бесконечным потоком они текли мимо столиков. Глаза горели, носы напоминали о первом герцоге Веллингтонском, подбородки все больше выдавались вперед. Поразительно, сколько целеустремленных, энергичных людей вместил Альберт-холл…

На сегодня Владыка закончил свои труды. Он выиграл первый бой на пути к власти. Когда он спускался по ступеням, покрытым блеклым сукном, его со всех сторон поддерживали почтительные руки. Он оказался в небольшой приемной, и Хируорд Джексон подал ему стакан воды. Окруженный самыми пылкими приверженцами Владыки, тут же стоял председатель собрания. В этот избранный кружок ухитрилась проникнуть и миссис Пеншо, она не произносила ни слова, но на смуглом лице ее было написано безграничное восхищение. Глаза ее светились сочувствием.

— Для утренних газет уже поздно, — сказал председатель. — Но мы позаботимся, чтобы в вечерних газетах был полный и точный отчет. Великолепная речь, сэр! Вы позволите фотографам из иллюстрированных газет сделать несколько снимков?